Фельдмаршал И.Ф. Паскевич-Эриванский: штурм или осада Кавказа?

После победоносных войн с Персией в 1826-1828 и Османской империей в 1828-1829 гг. главнокомандующий И.Ф. Паскевич, удостоенный звания фельдмаршала и титула графа Эриванского, всерьез задумался об умиротворении Северного Кавказа. Россия гарантировала свои границы в Закавказье, но для свободолюбивых горцев подписанные дипломатами договоры не имели никакого значения. Как часто бывало, генеральные сражения оказалось выиграть намного легче, чем победить партизан, действующих на хорошо знакомой им местности, да еще в таком труднодоступном регионе, как Кавказ.

Осада "Кавказской крепости", начатая А.П. Ермоловым, вызвала ожесточенное сопротивление горцев и активизировала пропаганду джихада суфийскими шейхами.

8 мая 1830 г. Паскевич в качестве главнокомандующего и наместника Кавказской области направил начальнику Главного штаба генералу от кавалерии А.И. Чернышеву докладную записку о плане новой военной кампании. Он не испытывал никаких иллюзий: только незначительное меньшинство горцев присягали на верность российскому престолу, но при первой же возможности забывали все свои обещания и возобновляли грабительские набеги через Кавказскую линию на Тереке, Сунже и Кубани.

Паскевич писал: "одна мысль лишиться дикой вольности и быть под властью русского коменданта приводит их в отчаяние; с другой стороны, пятидесятилетняя борьба без успеха проникнуть в горные убежища дает им уверенность, что горы их для нас недоступны".

Паскевич предложил Чернышеву проанализировать плюсы и минусы двух сценариев кампании: стремительный натиск или постепенную осаду. В первом случае войска рискуют быть измотанными и понести большие напрасные потери в маневренной войне с малыми отрядами горцев.

Паскевич хорошо знал, что на Кавказе не действовали правила регулярной военной стратегии, когда штурм вражеской столицы и захват главы государства автоматически приводил к капитуляции. "Горцы, не имея ни богатых селений, которые стоило бы защищать, ни даже прочных жилищ, будут оставлять одно место за другим, угоняя свой скот вместе с семействами в отдаленнейшие ущелья, а по мере приближения к ним войск наших займут высоты или разбегутся во все стороны, предавая сами огню разбросанные свои хижины, которые по местной удобности нетрудно для них вновь выстроить".

Паскевич утверждал, что подобная "буря и натиск" без укрепленных пунктов и надежных коммуникаций неизбежно закончится провалом.

Главнокомандующий предлагал другой вариант: "войдя в горы, занять выгоднейшие, господствующие над окрестными странами пункты; сделав в оных укрепления для защиты гарнизона и устроив безопасные коммуникации, приготовить для будущих кампаний сборные места войскам... завоевание горцев будет хотя медленнее, но вернее и благонадежнее".

В сентябре 1830 г. Паскевич планировал пять экспедиций: против койсубулинцев, из Дербента в Аварию, по Военно-Грузинской дороге, в Имеретию и в Абхазию. Он хорошо понимал, что главным преимуществом российских войск была подавляющая огневая мощь пехоты и артиллерии, а горцев скорость и маневр их конницей, способной наносить быстрые внезапные удары, захватывать пленных, скот, ценное имущество и быстро отходить в горные аулы. Горцы никогда не штурмовали российские форты или казачьи станицы дольше 1-2 часов. Если они убеждались в готовности противника к сопротивлению, то отходили и отправлялись искать более легкую добычу.

Поэтому Паскевич считал нецелесообразным тратить время и силы на строительство прочных каменных крепостей. На Кавказской линии и в южных областях вполне достаточно было насыпать земляные валы со рвами и установить на них бревенчатые частоколы с наблюдательными вышками. Командующий отмечал, что в 1825 г. чеченцы сумели захватить исключительно из-за непростительной оплошности гарнизона. На Кавказе гораздо важнее была работа не инженеров-фортификаторов, а топографов, умевших определить места вероятных набегов горцев и закрыть их укреплениями. Главной задачей была оборона речных рубежей - "граней, назначенных самой природой".

Паскевич отмечал, что "грабительства в Кавказской области... сделались в последнее время неисчислимыми и почти беспрерывными". Кроме набегов больших "хищнических партий", численностью в несколько сотен или тысяч конников, разорявших целые станицы, повсеместно действовали малые группы, нападавшие на казачьи разъезды и хутора, грабившие одинокие подводы на дорогах, угонявшие табуны лошадей, стада скота и отары овец. Пехота с артиллерией из укреплений была практически бесполезной против подобной "москитной тактики" противника.

Единственным способом надежной обороны было грамотное размещение войск и упреждающее реагирование на возможные вторжения - "подвижная защита". Генералы, впервые оказавшиеся на Кавказе, должны были в кратчайшие сроки понять особенности местности и климата.

Например, на правом фланге Кавказской линии в мае-сентября Кубань разливалась, затопляла броды и становилась непреодолимой преградой для горцев от устья до Прочноокопской крепости. Но осенью черкесы легко переходили через реку вброд, а зимой по льду, и становились чрезвычайно опасными. В нижнем течении Кубани густые леса и плавни были отличными укрытиями для хищников. Единственным способом защиты здесь были казачьи пикеты и засады-залоги. На Тереке и Сунже горцы были опасны весь год, но на открытой местности не рисковали появляться большими "скопищами".

Стратегия "осады" Ермолова, прозябавшего в опале, на Кавказе оставалась единственно верной, но очень трудновыполнимой.

Паскевич считал, что главной гарантией успеха станет убежденность горцев в том, что Россия пришла на Кавказ всерьез и надолго. Основой российской стратегии должно стать правило "кровь за кровь": "непременное правило, при основательном дознании виновных отмщать им всякий раз истреблением их собственных аулов... дабы каждый из владельцев и простолюдинов был уверен, что ни одна шалость в границах наших не может обойтись им дешево".