Фигура Сергея Петровича Боткина в истории нашей медицины легендарная. Часто такие биографии похожи на жития святых: все, сколько-нибудь осложняющие моменты уходят в тень. В случае нашего великого клинициста они конечно были, но самым тяжелым оказалась его болезнь. Парадокс состоит в том, что при отсутствии сколько-нибудь эффективных препаратов главным в лечении становились гигиенические моменты, диета, климатолечение и т.д. В середине 80-х гг. на здоровье Сергея Петровича стали сказываться моменты, от которых сейчас страдаем мы все: чрезмерная умственная работа, малоподвижный образ жизни и «злокачественное» курение! Уже в молодости у Боткина началась желчнокаменная болезнь, что заставило его быть весьма умеренным в пище и употреблении алкоголя. Имея избыточную массу, он летом старался много ходить (реже ездить верхом), а зимой после большого консультативного приема он старался возвращаться домой пешком.
Он часто ездил в Карлсбад и на морские курорты, и до поры его здоровье считалось удовлетворительным (вероятно до истории с эпидемией чумы в Ветлянке и эпизода с Наумом Прокофьевым). Поэтому первый тяжелый приступ грудной жабы и удушья зимой 1882 года, когда он трое суток провел неподвижно в кресле, был громом с ясного неба! Но после того, как приступ миновал (а это, конечно, был не приступ стенокардии, а первый инфаркт!) он снова вернулся в клинику. С этого года Сергей Петрович он начал ездить на дачу в Финляндии (в 3-4 часах езды от Петербурга). Летом он участвовал в заготовке сена, поливал сад и много гулял. Но приступы грудной жабы беспокоили, хотя и реже и не были такими тяжелыми, как первый… Вот как раз во время такой безмятежной поездки в начале июля 1886 года произошла трагедия: умер его пятилетний сын, которого он боготворил. Он умер очень быстро, помочь ему не смогли, и великий терапевт был буквально оглушен потерей…Приступы стенокардии тотчас возобновились, и однажды приступ загрудинной боли и удушья продолжался пять дней! Он вернулся в Петербург только в конце сентября. Он как-то быстро постарел и поседел, но что поразило всех: он стал читать лекции сидя, а не стоя, чего никогда не бывало! В следующем году он выехал на морские купания в Биарриц, но незадолго до этого у него возникло …легочное кровотечение?! Однако первая же попытка морских купаний вызвала сильнейшее удушье и он попытался заменить их холодным душем.
Ментона, начало 90-х гг
Ему действительно полегчало, о чем он даже удовлетворенно писал другу. 15 ноября 1887 года Сергей Петрович переехал в Париж. Но болезнь не разжала когтей: приступы удушья при ходьбе и ощущение перебоев сердца скоро возобновились…Боткин не сдавался: он провел в Париже три недели, посещал многочисленные столичные госпитали, а знаменитый Жан-Мартен Шарко сам привез Боткина в свою клинику, и в самых лестных выражениях представил его студентам, которые встретили Сергея Петровича аплодисментами! Потом великий терапевт посетил торжественный обед у профессора Жермена Се, известного специалиста по сердечным болезням. Никому и в голову не пришло, насколько тяжело был болен Боткин…Осенью 1888 года Боткин выехал в Турцию для купаний в Мраморном море. На этот раз удушье мучило его меньше и он активно посещал госпитали в Константинополе. Вернувшись домой он активно взялся за работу в клинике и чтение лекций, хотя приступы стенокардии стали возникать и во время них (что замечал внимательно следивший за здоровьем отца Сергей Сергеевич Боткин). Сам Сергей Петрович искал объяснение в «отраженной» боли от желчных камней и курении (он был любителем сигар). Курить он со второй попытки бросил. Поездка в Швейцарию была неудачной, но его больше всего мучила мысль, что ему придется отказаться от клинического преподавания! И вот он начинает буквально метаться по Европе, стремясь отыскать «такое климатическое место и такие условия, которые дали бы поскорее возможность возврата домой, избавив хоть немного от угнетающего удушья».
Роберт Лоусон Тейт
Он опять едет в Париж (но на Эйфелеву башню смотрит только снаружи), потом в Аркашон, который давно считался одним из главных исторических курортов атлантического побережья Франции, наряду с Биаррицем, затем в Биарриц и Ниццу. Там у него уже возникло устойчивое удушье в положении ортопноэ…Потом Боткин переезжает в «лимонный рай» - Ментону, где начинает курс лечения молоком (по Ф.Я.Каррелю) и…продолжает принимать назойливых пациентов! Через 10 дней молоко ему опротивело, но что примечательно: от собственно сердечной терапии он отказывался, упорно связывая свое страдание с «рефлексом от желчного пузыря»! И вот в этот момент он решил выслушать свое сердце бинауральным стетоскопом. Он слушал недолго, но с большим вниманием, а потом поспешно отдал инструмент и сказал: «да, шумок довольно резкий!» и больше к самоисследованию не возвращался…После отказа от молочного лечения ночное удушье снова стало мучительным и 27 ноября 1888 года Сергею Петровичу впервые произвели инъекцию морфина, который тогда считался в таких случаях самым эффективным. Но в тот же день, за общим семейным обедом у него возникло довольно обильное кровохарканье (тогда это расценивали как признак инфаркта легкого?!)
С этого момента Сергей Петрович слег окончательно. Он попросил вызвать к себе брата, Михаила Петровича, всех взрослых сыновей и дочь с мужем, доктором Василием Михайловичем Бородулиным. В это же время около Боткина появляется еще одна, замечательная, личность! Задолго до этого, в одной из своих лекций Сергей Петрович Боткин назвал этого выдающегося человека (проблема желчнокаменной болезни уже тогда волновала Боткина, а доктор Тейт уже 23 августа 1879 года произвел свою первую холецистотомию, Из всех холецистостомий, зарегистрированных до 1884 года в мире, Тейт выполнил 14 из 27, а когда общее число достигло 100, Тейт выполнил целых 54 из них), который, волею судьбы, оказался его последней надеждой… Этот человек выдающийся британский хирург, Роберт Лоусон Тейт (Robert Lawson Tait, 1845-1899).
Лоусон Тейт был сыном адвоката Арчибальда Кэмпбелла Тейта и Изабеллы Стюарт Лоусон. Он родился 1 мая 1845 года в Эдинбурге и получил образование в госпитальной школе Хэриота, где в возрасте пятнадцати лет получил стипендию для поступления в университет! Любопытно, что сначала он изучал искусство и только через год обратился к медицине! В те ранние годы на Тейта большое влияние оказал Джеймс Сайм, профессор хирургии Эдинбургского университета. Он стал профессором в 24 года и славился как умелый и очень аккуратный хирург. В возрасте 21 года Лоусон Тейт получил квалификацию L.R.C.S. и L.R.C.P., но так и не получил степень доктора медицины. В возрасте 22 лет, в 1867 году, он стал домашним хирургом в Уэйкфилде, торговом городке в Йоркшире. Здесь он женился на мисс Сибил Стюарт. В течение следующих трех лет он выполнил пять овариотомий по поводу кисты яичников. Первая пациентка умерла от перитонита, но остальные выздоровели.
Лоусон Тейт (в центре)
В возрасте 25 лет (в 1870 году) Тейт переехал в Бирмингем. Здесь он вступил в различные местные медицинские общества, часто выступал в дебатах и вскоре стал хорошо известен местным профессорам. Большое влияние на становление Тейта как оперирующего хирурга оказал выдающийся британский акушер-гинеколог, профессор Джейм Янг Симпсон, человек талантливый и очень обаятельный (в отличие от самого Тейта!). Кстати говоря, ходил слух, что он был истинным отцом Лоусона Тейта! В 1847 году Симпсон открыл анестезирующие свойства хлороформа и ввел его в акушерство. Королева Виктория, роды у которой дважды принимал Симпсон, получала хлороформный наркоз. Одним из драматических вкладов Симпсона был его протест против госпитализма. Он был потрясен ужасающей статистикой смертей среди пациентов, поступивших в большинство госпиталей по всей территории Британских островов. Он заявил, что вероятность смерти на английском операционном столе выше, чем в битве при Ватерлоо! В 1871 году Тейт стал одним из трех хирургов женского госпиталя Бирмингема, а в 1873 году, сэр Уильям Фергюссон, президент Британской медицинской ассоциации вручил Лоусону Тейту Золотую медаль Гастингса за его эссе “О патологии и лечении заболеваний яичников”. В течение многих лет Тейт был одним из самых блестящих оперирующих гинекологов не только в Англии, но и в Европе! В 1879 году, как уже сказано, он выполнил холецистотомию, во время которой удалил множественные камни в желчном пузыре и думал, что он первый, кто это сделал. Да, это была первая такая операция в Англии и в Европе, но потом стало известно, что доктор Боббс из Индианополиса уже выполнил такую операцию в 1867 году!
Щипцы Тейта для холецистотомии
В 1880 году в возрасте 36 лет Тейт выполнил первую гепатотомию по поводу эхинококковой кисты печени. Очень большая киста была иссечена, удалено большое количество кистозного материала, и пациент выздоровел! Тейт практиковал очень своеобразную методику асептики, которая сводилась к образцовой чистоте. И еще он блестяще владел пальпацией обеими руками! В возрасте 37 лет (1881) на Международном медицинском конгрессе в Лондоне Тейт описал свою холецистотомию, дренирование почек, операцию на селезенке, тазовую лапаротомию, пять успешных операций по поводу доношенной внематочной беременности, операции по поводу пиосальпинкса и кастрацию при кровотечении при миоме. В 1884 году в возрасте 40 лет Тейт по приглашению отправился в Канаду и посетил Квебек, Монреаль, Олбани, Нью-Йорк и Филадельфию. Он часто выступал и произвел большое впечатление на американских хирургов. Через год он стал Президентом Британского гинекологического общества.
Один из американских университетов присвоил ему степень доктора медицины гонорис кауза. Что-что, а цену он себе знал, как и блестяще владел искусством маркетинга, говоря нынешним языком! Невозможно перечислить все общества и организации, где он был первым лицом, даже профессором анатомии в Королевском артистическом обществе и…школе дизайна! Тейт был смелым и предприимчивым хирургом, умелым и часто изобретательным. Самоуверенный и не уважающий возраст, авторитет или традиции, он отстаивал свои взгляды на языке, который всегда был резким, а иногда и грубым. Мало того, он отказался от титула баронета, к которому все стремились на протяжении жизни! Когда ему доказывали, что он не прав, он редко извинялся. Поэтому он нажил много врагов среди хирургов Великобритании.
Высокая врачебная репутация, которую он заслуженно завоевал, была впервые завоевана за границей в Соединенных Штатах Америки и в Европе, где недостатки его темперамента не были очевидны. Не знал, вероятно, о них и Сергей Петрович Боткин! По его настойчивой просьбе Лоусона Тейта пригласили к больному великому врачу. Тейт приехал в Ментону из Бирмингема 15 декабря 1888 года. Примечательно, что Тейт тщательно выслушивал, выстукивал и пальпировал больного. Вот как раз во время пальпации он довольно явственно прощупал камень, ущемленный в одном из желчных протоков, но произвести операцию решительно отказался по причине выраженной сердечной недостаточности. Для Сергея Петровича «этот отказ был равнозначущ смертному приговору, хотя не вызвал в нем никаких проявлений отчаяния или угнетения; с этого дня он как бы махнул рукой на все и с замечательным спокойствием отдался роковому течению болезни, был по прежнему нежен и кроток со всеми окружающими и, в минуты свободные от страдания, находил еще истинное наслаждение лежать у открытого окна, любоваться южным безоблачным небом и чудными красками Средиземного моря» (Н.А.Белоголовый,1901)…Потом к нему приехала еще одна знаменитость, Адольф Куссмауль, но ухудшение шло семимильными шагами и Сергей Петрович умер через две недели после визита Лоусона Тейта. Его реабилитировала находка, обнаруженная во время секции: «…в желчном пузыре найдено множество свободно лежавших в нем мелких желчных камней, так что присутствие их не имело существенного первенствующего значения в конечных фазисах болезни, убившей Боткина, и удаление их оперативным путем не могло ни продлить его жизнь, ни тем более, излечить его…»
Много информации.