Я приехал на родину… (продолжение)

Примечания: все фотографии сделаны и обработаны автором.

Диалоги в данном случае воспроизведены по памяти. Она у автора хорошая

Выезд первый (окончание)

К слову, внутри суд как суд. Как я уже писал, кабинеты судей (пять человек) и их помощников с секретарями (количество не установлено) расположены отдельно:

А зал судебных заседаний – отдельно, один на всех. Вид внутри:

Как пятеро судей делят один зал между собой – сложно сказать.

Видимо, нагрузка позволяет. В Санкт-Петербурге такое невозможно – здесь судья по гражданским делам может слушать до 30 дел в день. И это только один судья.

Впрочем, я отвлёкся. Итак, обозрев дело, я увидел те самые согласия.

Точнее, одно согласие от 2016 года, где на бланке печатным шрифтом было указано, что ответчик отказывается от сноса дома, а также от выкупа. И соглашается на переселение в рамках адресной программы. Фамилия, имя и отчество ответчика, номер телефона, адрес и дата были заполнены от руки. Подпись от имени ответчика (с расшифровкой) – также присутствовала.

Второе «согласие» (от 2022 года) на самом деле было заявлением, в котором фамилия, имя и отчество ответчика, текст («отказываюсь от выкупной стоимости по адресу такому-то») и дата снова были заполнены от руки. Плюс личная подпись (с расшифровкой) от имени ответчика.

Вот только имелся один очевидный и любопытный нюанс – рукописный текст на согласии и заявлении был выполнен явно разными людьми. Не говоря уже о подписях. Они настолько различались, что даже не нужно было быть экспертом-почерковедом – имеющий глаза да увидит.

В напряжённом молчании дважды щёлкнула фотокамера моего телефона.

-Как прокомментируете? – полюбопытствовала судья.

-Вижу, что записи выполняли разные люди. Как и подписи.

-Вы теперь у нас не адвокат, а эксперт?

-Нет. Просто со зрением всё в норме.

Судья сокрушённо вздохнула.

-Суд, совещаясь на месте, определил – предварительное судебное заседание окончить, назначить дату основного судебного заседания на такое-то число и такое-то время. Ответчику – представить дополнительные доводы в обоснование своей правовой позиции, с учётом материалов дела. А также доказательства в подтверждение своих дополнительных доводов.

И помолчав, добавила:

-Может, договоритесь с администрацией на мировое соглашение? Попробуйте.

Я скривил рот и пожал плечами. О чём можно договариваться вот с этими?

-И выясните позицию ответчика насчёт согласий. Всё, заседание закрыто.

На улице в лицо хлынул колючий ветер пополам с осенней изморосью.

Голова погрузилась в капюшон, рука потянулась за телефоном…

-Ни одно! – лицо сына ответчика выражало гнев. – Ни одно заявление матерью не написано! Вот же её реальные подписи – на доверенности, в паспорте! Мерзавцы!

-Подтверждаете? – обернулся я к ответчику.

Ответчик спокойно и с достоинством кивнула головой. Всё было ясно.

Выезд второй (начало)

Документы в папке – на этот раз их было немного, только самые необходимые.

Времени достаточно, не опоздаю – в пути можно сделать небольшой крюк.

Вот дом, в котором я жил с 5 до 13 лет.

Обведённые красным окна – те самые:

А в этом доме я жил с 1987 и до своего отъезда в Санкт-Петербург:

Школа, которую я окончил. Снаружи почти не изменилась:

Судебный коридор снова был пустым. Из-за двери единственного зала заседаний доносились голоса. Я мельком глянул на часы – до заседания оставалось ещё пятнадцать минут. Судя по всему, не исключалась задержка.

В коридор вошла юрист администрации, с деланной вежливостью выдавила приветствие – на её тусклом потёртом лице не отразилось ни единой эмоции («чиновник, службою живущий, читай закон на сон грядущий»). Я молча кивнул в ответ, прислонил затылок к стене и прикрыл глаза. Беспокойство внутри отступило, белыми мягкими волнами подкатили умиротворение и тишина.

«Будет вам олимпиада» - подумалось почему-то.

-Руслан Олегович! Неужели это Вы? Какая радость! Невероятно! Сколько лет!

Тишина исчезла. Я открыл глаза – передо мной стоял собственной персоной Юрий […] […]. Годы его не изменили – такой же болтливый, суетливый и патологически невезучий. Перспектива общения с ним меня откровенно не радовала.

-Ну как Вы, Руслан Олегович? Говорят, теперь в Питере живёте?

-Да, всё верно.

-Ну? Вы же в адвокатуру вроде поступили?

-Восемнадцать лет как адвокат.

-Вот, как здорово! Женаты?

-Разведён.

-Да, сочувствую, сочувствую. Очень грустно.

-Кому как.

-Квартиру, наверное, себе купили? Хорошая, наверное?

-Не забивайте голову пустяками.

-Да, кстати, Вы так-то особо и не изменились, надо же. Разве что седина…

-Годы идут мне на пользу. Поэтому я и не старею.

-А дети? Дети-то хоть есть?

-Нет.

-Почему так? Как же это – мужчина и без детей?

-Так сложилось исторически.

-О, кстати, а я как раз сейчас историю читаю. В смысле, про историю. Книжки исторические всякие. Например, про Тридцатилетнюю войну. Занимательная вещь история, скажу я Вам. Вы читали что-нибудь про Тридцатилетнюю войну? Это где Валленштейн такой был, слышали, наверное?

-Случалось. Слышал.

-Кстати, а Вы здесь какими судьбами, по работе или просто в гости зашли?

-По работе. Заседание с минуты на минуту.

-А я вот тоже, в эти суды уже как на работу хожу. То с администрацией судился, то с Пенсионным фондом, то с жилищниками, то с налоговой. То я на них в суд, то они на меня… Короче, воюем. Как в песне: война без особых причин...

-Юрий […], а Вам не кажется, что это ненормально?

-Э-э-э… что ненормально, простите?

-Ненормально тратить жизнь на суды. Я не в счёт, мне за это платят.

-Так ведь это… я же не виноват, что эти суды меня преследуют. То я на чиновников подаю, то они на меня. Вот так и живём, в суды в эти самые уже хожу, как на работу. Воюем, да. Воюем. Вся жизнь, получается – судебная война.

«Из-за таких болтунов, как ты, и рухнул Советский Союз».

Я поднялся на ноги, повёл плечами.

-Юрий […], Вы не против, если я похожу в одиночестве? Мне надо настроиться.

-Конечно-конечно, Вы настраивайтесь, я Вам мешать не буду. Ой, Руслан Олегович, а можно мне посидеть у Вас на суде? Так сказать, послушать, повникать, опыта набраться от мэтра? Я тихо, в уголке как-нибудь…

-Нет.

(у тебя же язык, как помело. Потом всему городу разнесёшь и наврёшь).

-Ну почему же? Я же просто так, мне тоже может пригодиться…

-Вам ничего из этого дела не пригодится.

-Ну, так я же это… без задней мысли, так сказать…

Дверь зала отворилась, и увесистая краснолицая девушка-секретарь рявкнула:

-На [время] пришли? Администрация, ответчики? Документы!

«Принесла тебя нелёгкая. Так и не настроился», - подумал я и зашагал к залу.

Продолжение следует…