Фортепиано с изогнутой клавиатурой станет звездой Карнеги-холла

Сегодня вечером необычное пианино, сделанное в Бельгии, дебютирует на Манхэттене. Он более чем на фут длиннее рояля Steinway.

Есть что-то особенное в фортепиано, которое сегодня вечером будет на сцене Карнеги-холла. «Выглядит так, будто вы смотрите на обычное фортепиано через забавные зеркала», — говорит Джонатан Бисс, который сыграет на нем концерт Бетховена «Император».

Фортепиано имеет изогнутую клавиатуру.

Но это не гигантская игрушка, по которой клоун мог бы стучать в цирке. Бисс не клоун. Не был и архитектор Рафаэль Виньоли, которому пришла в голову эта идея и который тесно сотрудничал с Крисом Мене, бельгийским производителем инструментов, который построил фортепиано.

Виньоли, умерший в марте, был продвинутым пианистом-любителем и хотел иметь инструмент, на котором было бы удобнее играть, чем на обычном. Пианистка Пэм Голдберг опробовала это на прошлой неделе с Бахом и Листом и сказала: «Вы чувствуете, что окутаны этим».

Винона Ванг, еще одна пианистка, попробовавшая играть на фортепиано, сказала, что оно «волшебным образом удобнее». Когда она заиграла концерт Чайковского без оркестра, она сказала, что переконфигурированное фортепиано казалось меньше обычного. Голдберг, напротив, сказал, что из-за изгиба «ощущается, что клавиш больше».

Нет. Фортепиано имеет те же 88 нот, что и любая другая современная версия, от очень низкой ля до очень высокой до. Цена также очень высока — 465 000 евро, или около 509 000 долларов, по словам Маэне.

Фортепиано Мене-Виньоли, как известно, началось с званого обеда между Виньоли и двумя старыми друзьями, пианисткой Мартой Аргерих и дирижером и пианистом Даниэлем Баренбоймом. Прежде чем стать архитектором, Виньоли учился игре на фортепиано в своем родном Уругвае. У него было как минимум восемь роялей.

«Когда они все ворчали о том, насколько сложным может быть пианино, — рассказал его сын Роман Виньоли, — ему пришла в голову идея, что оно может быть эргономичным. А если бы это было так, дальние части клавиатуры — верхние и нижние — можно было бы приблизить к пианисту и уменьшить физические искажения, необходимые для игры на обычном фортепиано».

Роман Виньоли рассказал, что его отец сказал что-то вроде: «А что, если бы клавиатура была изогнутой?»

Аргерих и Баренбойм «посмотрели друг на друга, улыбнулись и сказали: «Это было бы здорово», — сказал Роман Виньоли. «Их комментарий был легкомысленным, но он принял его близко к сердцу».

Рафаэль Виньоли вскоре заручился поддержкой Мене, чья мастерская находится примерно в 75 милях от Брюсселя, в Руиселеде. То, что возникло в сознании Виньоли, было «совершенно отличающейся моделью от других фортепиано», сказал Маэне. «Полная форма инструмента является результатом кривой».

Это означало изменение не только клавиатуры. Действие — сложный механизм, который приводит молоточки в движение по струнам в ответ на то, как пианист прикасается к клавишам, — пришлось переосмыслить, чтобы развернуть его под углами, указанными клавишами.

То же самое сделали со струнами и декой. Роман Виньоли сказал, что дека на 30 процентов больше, чем в обычном концертном рояле.

Мэне и его команде также пришлось переработать глянцевый черный обод, который зрители в Карнеги-холле увидят сбоку, а также крышку. «Мы работали целыми днями над разными формами крышки, — рассказал Хенк Суиннен, менеджер по продукции фирмы Maene, — и сделали несколько моделей крышки с разными углами. Мы надевали его и снимали, пока не нашли правильную форму». По его словам, результат служит для проецирования звука высоких нот.

Пианино Маене-Виньоли оказалось более чем на фут длиннее, чем, скажем, концертный рояль Steinway. Пианино настолько велико, что, когда оно прибыло в Карнеги-холл на прошлой неделе, инструмент не поместился в лифт, а его привезли в фургон. Пространство под основной сценой, где хранятся лестницы и электрооборудование. Сегодняшний концерт пойдет в пользу Фонда Виньоли. Роман Виньоли, председатель правления, сказал, что он стремится поддержать архитекторов, а также дошкольное образование, «чтобы привить критическое понимание искусственной среды», которое отстаивал его отец.

Фортепиано имеет прямую струну — басовые струны не пересекают высокие струны, как это происходит в большинстве современных фортепиано. Маэне изготовил для Баренбойма инструмент с прямой струной; некоторые пианисты утверждают, что расположение прямых струн делает звук более отчетливым от октавы к октаве. «Ценность современных производителей фортепиано — в равномерности», — сказал мне Бисс. «Одна из вещей, на которые способен хороший Steinway, — это постоянство цвета сверху донизу». Фортепиано с прямой струной «даёт мне другую цветовую палитру», — сказал он.

Бисс сказал, что он рассчитывал потратить время, «пытаясь понять, как эта штука работает».

Но на самом деле, по его словам, «это было легко. Это такое фортепиано, на котором инстинктивно хочется играть».