Встать, суд идёт... Часть 38. Судья решил, что я не способен быть начальником отдела

На одном из мероприятий на ранчо

Продолжение

Предыдущая часть здесь:

Подробнее ➤

Начало моей судебной тяжбы здесь:

Подробнее ➤

Продолжаю знакомить читателя с рассуждениями подписавшего приговор в первой инстанции по моему делу судьи. Напомню, он обещал порассуждать о ненужности некоторых представленных обеими сторонами документальных доказательств. Вот эти рассуждения:

«Для этих целей, и с учетом самих условий иска и ответа, заслуживает внимания, что обозначены элементы, которые фактически позволяют применять в этом случае вышеупомянутую презумпцию "трудовых отношений" в отношении связи истца и компаний-ответчиков. Так, например, – и в качестве подсказки – можно привести сами формулировки ответа ("...его просили предоставить информацию о том, явился ли какой-либо работник на работу или нет, либо рабочие, ответственные за складские и другие сооружения, приносили ему по ночам ключи от помещений...". Или:" ... с целью не скучать, он в одностороннем порядке предложил быть хранителем ключей... и помогать в продаже товаров работникам в ларьке..."). Такие проявления, как отмеченные, позволяют, по крайней мере, оценить, что существует своего рода согласие на личное оказание услуг (за чужой счет), и что, кроме того, оно было опосредовано вознаграждением ("...наличными Мигель Херардо раз в пятнадцать дней передавал своему тестю..."). Кроме того, – и несмотря на то, что здесь пытались утверждать – следует считать, что нет никаких сомнений в том, что сеньор Кабанов был зарегистрирован в штате компаний-ответчиков, о чем делался отчет перед ответственным государственным органом (Коста-Риканской кассой социального страхования) обеими компаниями. Следовательно, перед государственными учреждениями и под ответственностью их представителей он считался "работником". В этом понимании было бы совершенно неправильно принимать в качестве "оправдания" освобождение от ответственности в этом трудовом процессе, то, что представители соответчиков провозгласили в ответе на этот иск относительно регистрации в штате и страхования Кабанова; т. е. чтобы он получал пособия, вытекающие из солидарной системы социального обеспечения этой страны. Обоснование позиции, которую заняла сторона-ответчик, может быть отвергнуто не только с абстрактной точки зрения, но и на основании юридических норм, применимых к таким случаям, как известный ("Nemo auditur propriam turpitudinem allegans", на испанском языке: "Не должен быть услышан тот, кто заявляет о своих собственных недостатках"); или "ex malitia nemo commodum habere debet", по-испански: "Из злонамеренности не должна извлекаться выгода"); но потому, что, кроме того, в данном конкретном случае это означало бы считать "оправданным" для соответчиков отрицание трудовых отношений, начиная с принятия акта или действия перед государственным органом, который, в конечном итоге, соответствовал не реальности, а вымыслу; это с целью получения неправомерной выгоды за счет ресурсов общественного и солидарного характера (Государство/Работодатели/Работники). Исходя из этих предпосылок, очевидно, что исходя из того, что, по мнению ответчика, в качестве отправной точки принимается действие, не соответствуещее правовой системе, ergo следовательно, защита "Отсутствие права" не может быть принята. Аналогичным образом, и несмотря на то, что позже было выражено некоторое несогласие по этому вопросу, подписавшийся считает, что информация, содержащаяся в "приказе об увольнении" от 13 сентября 2011 г. (видна на листе 133 электронного досье) и выданном ответчиком, соответствует тому, что следует из отчетов о штатном расписании, поэтому ее также можно считать достоверной с точки зрения ее содержания; и в этом смысле она представляет собой подобающее средство доказывания для подтверждения общей фактической основы этой резолюции.

Несмотря на достаточность изложенного, чтобы отклонить по существу возражения, выдвинутые соответчиками, также заслуживают – хотя и кратко – упоминания свидетельские показания, которые были получены в этом суде в свое время, в отношении связи между сторонами. Для начала и в целом обращает на себя внимание, что из показаний свидетеля Мигеля Анхеля Селедона Дурана – несмотря на то, что он был соседом по району еще до строительства здания, где истец находился в офисе, – он ограничил присутствие сеньора Кабанова в упомянутом месте "несколькими месяцами" – когда отношения длились более 4 лет – но дополнительно указывает, что он часто посещал указанную недвижимость, "2 или 3 раза в неделю". Особенность этого явного противоречия позволяет поставить под сомнение данные показания в целом в том смысле, что у подписавшегося создается впечатление, что указанный свидетель, по большому счету, не был в курсе того, будь то временно или косвенно, что произошло в отношениях между сторонами. И, кроме того, указанный свидетель Селедон (в его статусе соседа и пользователя услуг поместья) не причисляет сеньора Кабанова к своим товарищам, как Хорхе Муньоса, – он упоминает истца в служебном помещении на территории поместья. Этот конкретный аспект в некотором роде косвенно позволяет сделать вывод о том, что сеньор Кабанов вполне обоснованно мог в конечном итоге выполнять работу административного характера. Что касается показаний сеньора Дейби Ретаны, то его показания более примечательны тем, что, с одной стороны, его показания в целом подтверждают позицию соответчиков (по поводу простого присутствия сеньора Кабанова в сельскохозяйственном поместье, что не получал приказаний от истца, и что сеньор Кабанов выходил из своей комнаты в 7 часов утра и "...занимался своими делами"), в конечном итоге он подтвердил в своих показаниях, что сеньор Кабанов в какой-то момент "сотрудничал" или "поддерживал" проведение мероприятий в указанном поместье. И, в частности, на заданный ему вопрос о том, получал ли сеньор Кабанов инструкции от сеньора Хорхе Муньоса (по-видимому, ответственного в этом месте), он ответил утвердительно (особенно с 49-й минуты записи аудио), и намекнул, что, когда "...что-то получалось не так... как, например, на мероприятии, дон Эухенио появлялся там, и если мы ставили навесы, приходил дон Хорхе и говорил нам: "Это не так, я не хочу, чтобы это было так...", а также он видел, как дон Хорхе отдавал ему приказы"...несколько раз". Со своей стороны, хотя здесь это заслуживает общего рассмотрения, показания свидетельницы Элисондо Салас также совпадают, в общих чертах, с этими замечаниями, при её утверждении, что, когда она познакомилась с истцом (в настоящее время, мужем), он выполнял функции, свойственные общему управлению фермерским хозяйством. Кроме того, подписавшийся считает, что с помощью доказательств, представленных соответчиками, на самом деле не было эффективного опровержения презумпций, применимых к этому предположению, и что это каким-то образом дает основания полагать, что сеньор Кабанов действительно оказывал свои услуги в пользу соответчиков. Несмотря на это – уточняется –, по мнению подписавшегося, нет достаточного подтверждения, в частности, коммерческого оборота поместья, и отсутствуют дополнительные элементы доказательства того, что работа истца может быть квалифицирована как "Начальник отдела" или администратор в указанном поместье в силу типа экономических показателей в данном месте, и профиля (тем более, "административного" типа) истца.»

Вот тут у меня возникает вопрос к судье насчёт отсутствия «достаточного подтверждения... коммерческого оборота». В представленных мной электронных письмах и приложениях к ним было навалом всяких данных о коммерческом обороте в миллионах колонов ежемесячно, и моих административных обязанностях. Просто судья их, видимо, даже не удосужился посмотреть, недаром же заявил, что воспринял их «с большой оговоркой».

Ну ладно, оставим в покое экономические показатели, но вот то, что судья каким-то образом решил, что «профиль истца» (то есть, меня) вызывает у него сомнения насчёт моей способности выполнять работу административного характера и быть начальником отдела, не лезло ни в какие ворота.

С какого бодуна, несмотря на приложенную к делу мою деловую переписку с доном Хорхе и другими ответственными лицами фирмы, несмотря на собственное признание судьёй того, что приказ о моём увольнении (где моя должность значилась как начальник отдела) был «подобающим доказательством», он решил, что мой профиль такой низкий, что не годился, да ещё «тем более», для выполнения административных обязанностей?

Возможно, он привык, что гастарбайтерами в стране были, в подавляющем большинстве, никарагуанцы или панамские индейцы из приграничных районов, которые занимались, в основном, уборкой бананов или ананасов, а потому, по инерции, и русского гастарбайтера включил в эту категорию?

И лично мы не общались, мы друг друга даже в глаза не видели. Вот это настораживало. Похоже, начинало проясняться, куда клонил этот невесть откуда появившийся судья Хосе Франсиско Лопес Чаверри, который выносил приговор вместо уже хорошо ориентировавшегося в деталях дела и пообщавшегося со мной во время дачи свидетельских показаний Рональда Круса Альвареса. Ну что ж, посмотрим, что он ещё выкинет в своих рассуждениях.

Страница 9 приговора

Продолжение следует