В ходе Белорусской наступательной операции под кодовым названием «Багратион» с 23 июня по 29 августа 1944 года Советская армия нанесла сокрушительный удар по армии «Центр», практически уничтожив девятисот тысячную группировку немцев.
Битва за освобождение Белоруссии стала самой большой катастрофой немцев с начала Второй мировой войны. По своим масштабам операция «Багратион» превзошла даже Сталинградский котел немцев.
После этого Германия была вынуждена сосредоточить на Восточном фронте до 70% всех своих боеспособных сил, что было на руку нашим союзникам.
Марш военнопленных
В Кремле было принято решение провести военнопленных солдат армии «Центр» по улицам Москвы, тем самым показать всему миру торжество русского оружия и неизбежность поражения Германии.
17 июля 1944 года более пятидесяти тысяч пленных гитлеровцев, остатки разбитой армии «Центр», прошли маршем по столице Советского Союза. Именно, солдаты армии «Центр», которые осенью 1941 года мечтали триумфально пройти по Красной площади. Их мечта сбылась, они здесь в сердце России, но не в качестве победителей, а в роли побежденных.
Марш начался. Конвоиры построили немцев в «коробки» по шестьсот человек, поделили на солдат и офицеров. Первое, что увидели военнопленные – длинную и широкую улицу, по обе стороны заполненную людьми. Это были в основном женщины и дети. Люди стояли плотно прижавшись друг к другу, мрачно вглядываясь в лица немцев. Стояла «гробовая тишина», лишь слышалось шарканье десятков тысяч ног.
По улице Горького шли вчерашние враги, в своих мундирах, крестах и погонах. Теперь по этим знакам отличия, можно определить степень вины каждого немецкого солдата, и чем выше чин, тем больше его вина. У каждого стоявшего на тротуаре, кто-то погиб на этой войне по вине вот этих самых грабителей и убийц, но люди просто молча стояли и смотрели. Колонну военнопленных возглавляли офицеры – 1227 человек. Среди них 19 генералов. В числе участвующих в этом параде генералы: Ф. Гольвитцер, В. Мюллер, Г. фон Эрмансдорф, П. Фелькерс, Р. Бамлер и другие.
По воспоминаниям очевидцев в колонне немцев, шли и французы. Отличить их можно было по прикрепленным к кителю трехцветным эмблемам. Когда они проходили мимо машины французского генерала Эрнеста Пети, французы узнали его и стали кричать: «Вив ля Франс, мой генерал! Мы не были добровольцами! Нас призвали насильно. Да здравствует Франция!»
Генерал в ответ сплюнул на мостовую и прокричал: «Мерзавцы! Кто не хотел, тот с нами».
Колонна в полном молчании двигалась несколько часов, казалось, ей не будет ни конца, ни края. Это зрелище вызывало у людей двоякое чувство: с одной стороны эти вояки уже никогда не будут убивать и грабить — зло наказано. С другой стороны у тех, кто потерял близких людей, вид этих убийц вызывал лишь горький осадок от причиненных ими бед и страданий.
Воспоминания немцев
Что вспоминали потом, спустя годы плена, участники этого марша? Как сложилась их жизнь по возвращении на родину, раскаялись ли они? Вспоминали ли они этот марш? Нет, они ни в чем не раскаялись. Во всех немногочисленных воспоминаниях только одно, страх за свою жизнь.
Вот, что писал в своих воспоминаниях ефрейтор К. Хофман. Многие участники того парада вспоминали, не то как унизительно было идти по московским улицам. Нет. Он считает, большинство военнопленных думали, что у них появился маленький шанс остаться в живых и вернуться домой, хотя и спустя годы. Все участники находились в оцепенении, за многочасовой марш, никто не обмолвился и словом. Даже голод отступил, единственное чего хотелось — пить. В тот жаркий июльский день было очень жарко, от многотысячной толпы исходил зловонный запах немытых тел.
Хофман вспоминает, как еще в Украине в лагере для военнопленных, русские сразу расстреливали пособников немцев. Как ни странно, но многим кто присутствовал на этом параде, просто повезло, что он немец.
Доктор Ханс Зимер пишет в своей книге, как он шел в одних кальсонах, в рваных сапогах и разодранной рубахе. Русские, скорее с сочувствием, нежели с презрением, смотрели на остатки непобедимой германской армии, солдаты которой, теперь еле волочили ноги по дороге.
Зимер вспоминает, таких, как он, было множество, грязных и в рваной одежде, а горячий асфальт обжигал ноги тысячам разутых немцев. И ни единого слова, что ему было стыдно смотреть в глаза женщинам и детям, у которых они забрали сынов, мужей, отцов.
Похожие воспоминания и у ефрейтора Ф. Финке, он говорит, что на многих лицах русских можно было прочесть лишь, сожаление и сочувствие, но никак не ненависть и презрение.
Ефрейтору Финке повезло больше, чем остальным. Он вернулся в Германию в конце декабря 45-го года. Последствия тяжелого ранения повлияли на его досрочное освобождение из советского плена.
Рядовой Б. Браун вспоминал, что никакого унижения он и его товарищи не испытывали. «Мы были солдатами, и унижение за то, что мы шли по этой улице, должны были испытывать наши генералы, которые привели нас на эту войну. Мы были живы, и это было главным на тот момент».
Генерал-лейтенант Рудольф Бамлер
Один из 19-ти высокопоставленных участников марша вернулся на родину и неплохо продвинулся по служебной лестнице. Имея хорошие связи в высших кругах правительства, еще с довоенных времен, подрабатывал внештатным сотрудником в «Штази». К началу 60-х официально занял одно из кресел в Министерстве Госбезопасности ГДР.
Бамлер славился своими публичными обвинениями в адрес ФРГ. Он открыто заявлял, что высокие посты там сплошь и рядом занимают нацистские преступники, отчасти он был прав. За особое рвение был представлен к ордену «За заслуги перед Отечеством». После выхода на пенсию мемуаров о русском плене не писал. Скончался в 1972 году.
Генерал-лейтенант Винценц Мюллер
Бывший генерал-лейтенант вермахта В. Мюллер дослужился до генерала и в ГДР. Вплоть до 1956 года занимал руководящие посты в народной полиции, а с марта 1956 года занял сразу две должности — заместителя министра обороны и начальника штаба Национальной Народной армии. Однако это ему не мешало быть на протяжении многих лет вице-председателем Национально-Демократической партии ГДР. Под крылом НДП объединились в основном бывшие офицеры вермахта, не причастные к военным преступлениям во время Второй мировой войны.
Мюллер поддерживал дружеские связи и со своими бывшими товарищами из западной Германии, в основном из Баварии. Неоднократно встречался с Ф. Шеффером, министром финансов ФРГ, по вопросам улучшения отношений между двумя странами. Эти встречи не могли не заметить в «Штази». По всей видимости, результатом этих встреч и была последующая отставка в 1958 году. Сам Мюллер говорил, что стал жертвой интриг верхушки правительства. По официальной версии Мюллер ушел со всех занимаемых постов по состоянию здоровья.
Сразу после отставки генерал попадает в клинику для душевнобольных. Возвратившись из клиники в 1961 году, Мюллер выбрасывается из окна собственного дома в Берлине. Достоверно неизвестно, что на самом деле послужило причиной психического расстройства и дальнейшего самоубийства. Ходили слухи, что генерал был причастен к массовым убийствам евреев в Артёмовске и к расстрелам русских военнопленных во время войны, и якобы материалы были уже на столе у «Штази».
Генерал-майор Аурель фон Шмидт
Шмидт вернулся на родину в 1948 году, после пребывания в лагере репатриации, был передан австрийским властям и полностью оправдан. Во время войны Шмидт был начальником 10-й саперной службы, поэтому никаких военных преступлений за ним не было выявлено. Как сложилась жизнь генерала после плена неизвестно.
Об остальных генералах
Дальнейшая жизнь 16-ти генералов ничем не примечательна. Всем им предъявили обвинение за совершение тяжких военных преступлений. Все были приговорены к 25-ти годам лагерей. Двое не дожили до освобождения. В 1955 году генералов репатриировали в ГДР, после чего местные власти освободили их досрочно.
О судьбе высокопоставленных чинов, ничего не известно, видимо жили тихо и спокойно, в большую политику не лезли. Воспоминаний о «параде побежденных» не писали…
Еще больше интересных публикаций на нашем сайте:Исторический факт и на De Facto
