Новая книга ученого Глена Дизена "Украинская война и Евразийский миропорядок", выходящая в середине февраля, ставит вопрос о том, что делать в молодом XXI веке: Примет ли гегемон новую геополитическую реальность или, как капитан Ахав в "Моби Дике", потащит всех нас в глубины ядерной бездны?
Дополнительный штрих поэтической красоты заключается в том, что анализ проводит скандинав. Дизен - профессор Университета Юго-Восточной Норвегии (USN) и младший редактор журнала "Россия в глобальных делах". В свое время он работал в Высшей школе экономики в Москве, тесно сотрудничая с неподражаемым Сергеем Карагановым.
Само собой разумеется, что европейские СМИ его не трогают; бешеные крики - "Путинист!" - преобладают, в том числе в Норвегии, где он стал главной мишенью культуры отмены.
Впрочем, это не имеет значения. Важно то, что Дизен, приветливый, неизменно вежливый человек и очень острый ученый, примыкает к элитной плеяде тех, кто задает вопросы, которые действительно важны, в том числе о том, движемся ли мы к Евразийско-Уэстфальскому мировому порядку.
Помимо скрупулезной деконструкции марионеточной войны на Украине, которая сокрушительно опровергает, с помощью доказанных фактов, официальный нарратив НАТОстана, Дизен предлагает сжатую, легкодоступную мини-историю того, как мы дошли до этого.
Он начинает приводить доводы, ссылаясь на Шелковые пути: "Шелковый путь был ранней моделью глобализации, хотя он и не привел к созданию единого мирового порядка, поскольку цивилизации мира были связаны в основном с посредниками-кочевниками".
Кончина Шелкового пути, основанного на сердцевине, фактически дороги, была вызвана подъемом талассократических европейских держав, которые соединили мир по-другому. Однако гегемония коллективного Запада могла быть полностью достигнута только путем применения принципа "разделяй и властвуй" на всей территории Евразии.
На самом деле, по словам Дизена, у нас не было "пяти веков западного господства": скорее, три или даже два (см., например, работу Андре Гундера Франка). В исторической перспективе это почти не имеет значения.
На самом деле "Большая картина" сейчас такова: "уникальный мировой порядок", созданный благодаря контролю над "огромным евразийским континентом с морской периферии, подходит к концу".
Макиндера сбивает поезд
Дизен попадает в самую точку, когда речь заходит о стратегическом партнерстве России и Китая, о котором подавляющее большинство европейских интеллектуалов ничего не знает (решающим исключением является французский историк, демограф и антрополог Эммануэль Тодд).
С помощью формулировки "с любовью на дороге" Дизен показывает, как "Россию можно считать преемницей монгольских кочевников как последнего хранителя евразийского сухопутного коридора", а Китай возрождает Древний Шелковый путь "с экономической связью". В результате "мощное евразийское притяжение реорганизует суперконтинент и весь мир".
Повествуя о контексте, Дизен вынужден сделать обязательный экскурс в основы Большой игры между Российской и Британской империями. В первую очередь обращает на себя внимание то, что Москва уже была повернута в сторону Азии вплоть до конца XIX века, когда министр финансов России Сергей Витте начал разрабатывать новаторскую "дорожную карту" политической экономики Евразии, "заимствованную у Александра Гамильтона и Фридриха Листа".
Витте "хотел покончить с ролью России как экспортера природных ресурсов в Европу, поскольку она напоминала "отношения колониальных стран с их метрополиями"".
А это означает возвращение к Достоевскому, который утверждал, что "русские - такие же азиаты, как и европейцы. Ошибка нашей политики в течение последних двух веков состояла в том, что мы заставили народы Европы поверить, что мы истинные европейцы (...) для нас будет лучше искать союза с азиатами". Достоевский встречается с путиным-кси.
Дизен также должен пройтись по обязательным ссылкам на одержимость Макиндера "heartland" - основу всей англо-американской геополитики последних ста двадцати лет.
Макиндера пугало развитие железных дорог - особенно Транссибирских, построенных русскими, - поскольку они позволяли Москве "подражать кочевым навыкам скифов, гуннов и монголов", которые были необходимы для контроля над большей частью Евразии.
Макиндер уделял особое внимание железным дорогам, выступавшим "главным образом в качестве каналов для океанской торговли". Таким образом, быть талассократической державой недостаточно: "Сердцевина - это регион, к которому в современных условиях морская держава может не иметь доступа".
И именно это приводит к Розеттскому камню англо-американской геополитики: "предотвратить появление гегемона или группы государств, способных доминировать в Европе и Евразии, которые могли бы угрожать доминирующей морской державе".
Этим объясняется все, начиная с Первой и Второй мировых войн и заканчивая постоянной одержимостью НАТО предотвратить прочное сближение Германии и России любыми средствами.
Маленький многополярный рулевой
Дизен предлагает краткую перспективу российских евразийцев 1920-х годов, таких как Трубецкой и Савицкий, которые продвигали альтернативный путь для СССР.
Они считали, что в условиях, когда англо-американская талассократия применяет в России принцип "разделяй и властвуй", необходима евразийская политическая экономика, основанная на взаимном сотрудничестве: яркая префигурация российско-китайского стремления к многополярности.
Савицкий, по сути, мог бы писать сегодня: "Евразия и раньше играла объединяющую роль в Старом Свете. Современная Россия, впитывая эту традицию", должна отказаться от войны как метода объединения.
В постмайдане 2014 года до Москвы наконец-то дошло, что попытки построить большую Европу "от Лиссабона до Владивостока" не дают результата. Так родилась новая концепция Большого Евразийского партнерства. Отцом концепции стал Сергей Караганов, с которым Дизен работал в Высшей школе экономики.
Партнерство "Большая Евразия" позиционирует Россию "с периферии Европы и Азии в центр крупного суперрегиона". Одним словом, поворот на Восток - и укрепление партнерства России и Китая.
Дизен раскопал в избранных произведениях Дэн Сяопина необычный отрывок, доказывающий, что маленький рулевой в 1990 году был провидцем, предвидевшим многополярный Китай:
"В будущем, когда мир станет трехполярным, четырехполярным или пятиполярным, Советский Союз, как бы он ни ослабел и даже если некоторые его республики выйдут из его состава, все равно будет одним полюсом. В так называемом многополярном мире Китай тоже будет одним из полюсов (...) Наша внешняя политика остается прежней: Во-первых, противостояние гегемонизму и силовой политике и сохранение мира во всем мире; во-вторых, работа по установлению нового международного политического порядка и нового международного экономического порядка".
Дизен разбирает это, отмечая, что Китай в определенной степени "повторил трехкомпонентную американскую систему начала XIX века, в которой США создали производственную базу, физическую транспортную инфраструктуру и национальный банк, чтобы противостоять британской экономической гегемонии".
Китайская инициатива "Пояс и путь", Шанхайская организация сотрудничества, Aiib, стремление к дедолларизации, Китайская международная платежная система, расширение использования юаня в международной торговле, использование национальных валют, "Сделано в Китае 2025", цифровой Шелковый путь, и, наконец, Brics 10 и ndb, Банк развития БРИКС.
Россия поддержала некоторые из них - например, в создании Банка развития Евразии Евразийского экономического союза (ЕАЭС) и в продвижении гармонизации финансовых механизмов проектов БРИ и ЕАЭС через Sco.
Дизен - один из немногих западных аналитиков, кто действительно понимает стремление к многополярности: "БРИКС+ - это антигегемония, а не антизапад, поскольку цель состоит в создании многополярной системы, а не в утверждении коллективного доминирования над Западом".
Дизен также утверждает, что формирующийся Евразийский мировой порядок "кажется, основан на консервативных принципах". Это верно, поскольку китайская система пропитана конфуцианством (социальная интеграция, стабильность, гармоничные отношения, уважение к традициям и иерархии), частью острого чувства принадлежности к отдельной, утонченной цивилизации: Это основа китайского государственного строительства.
Россия-Китай не могут опустить руки.
Подробный анализ прокси-войны на Украине, "предсказуемого следствия неустойчивого мирового порядка", Дизен экстраполирует на поле боя, где решается вопрос о будущем, новом мировом порядке: "либо глобальная гегемония, либо вестфальская многополярность".
Все, у кого есть мозг, уже знают, как Россия поглотила и переделала все, что было брошено коллективным Западом после начала специальной военной операции. Проблема в том, что рарифицированная плутократия, которая реально управляет шоу, всегда будет отказываться признавать реальность, как ее формулирует Дизен: "Независимо от исхода войны, она уже стала кладбищем либеральной гегемонии".
Подавляющее большинство Глобального Юга ясно видит, что даже если то, что Рэй Макговерн недвусмысленно определил как MICIMATT (военно-промышленный комплекс - конгресс - разведка - СМИ - академия - мозговой центр), считает партнерство России и Китая главными "угрозами" - в действительности теми, которые создали "гравитационную тягу для реорганизации мирового порядка в сторону многополярности" - они не могут свалить Россию и Китай в геоэкономическом плане.
Поэтому нет никаких сомнений в том, что "конфликты будущего мирового порядка будут по-прежнему милитаризированы". Именно здесь мы находимся на перепутье. Мирного пути к Вестфальскому мировому порядку не будет. Пристегните ремни - поездка будет неровной.
Пепе Эскобар
По материалам зарубежной прессы.
Спасибо что дочитали статью, ставьте лайки и комментируйте! Подписывайтесь.
