Цветаева и Прокофьев: две очень разные судьбы талантливых людей, которые вернулись в Россию из эмиграции

"Тоска по родине! Давно Разоблаченная морока!"

История циклична. Чуть больше, чем 100 лет назад богатые и знаменитые так же бежали за границу, как и наши звёзды сейчас. Тогда - кареты и поезда, сейчас - самолёты, машины и автобусы. Тогда - длинные платья, муфты и изящные сапожки на тоненьком каблучке. Сейчас - рэперские штаны, кроп-топы и пуховики.

Тогда это называлось эмиграцией, сейчас - релокацией. Но смысл остался неизменным: люди бежали из нашей большой и красивой страны в поисках лучшей жизни. Внимание, вопрос: так ли добра оказалась к ним чужбина?

Предлагаю сегодня вспомнить двух известных в прошлом веке людей, которые было уехали в Европу, но затем вернулись в Россию. Судьба их сложилась ой как по-разному, но об этом немного ниже. Наливайте кофе, устраивайтесь поудобнее, поехали.

Марина Цветаева

Яркая, необычная, фантастичная Марина. Величайшая поэтесса нашей страны (да простит меня Анна Андреевна). Её стихам, "написанным так рано", не было места среди сплошного восхваления советского режима другими, более продажными и удобными поэтами. Прямая и резкая, она никогда не умела льстить и стелиться под кого-то.

И этим была неудобна тем, кто был у руля. По сути, именно режим и толкнул её на эмиграцию. У НКВД была масса вопросов к неё и Сергею Эфрону, её мужу. Чтобы избежать постоянных обысков, ареста, допросов в 1922 году она уехала из страны. А вернулась лишь в 1939 году, за два года до смерти (которую она, как и другие события в своей жизни) предвидела заранее.

Париж встретил её неласково: большую часть времени она вместе с детьми провела в парижских трущобах, в которых каждую ночь по кроватям бегали огромные крысы, а люди справляли свою естественную нужду прямо на улице, под окнами её квартиры. Платить за квартиру было нечем, печататься негде - не жаловали парижские газетчики русских беглецов-поэтов.

Друзей там не завела, жила сама по себе, как тополь среди берёз. В своих дневниках Марина писала так:

«Эмиграция меня не любит. Парижские дамы меня терпеть не могут за независимый нрав. А в Москве у меня хоть круг настоящих писателей, не обломков. Наконец, природа, просторы...»

В её голову уже начала всё чаще заглядывать мысль о том, что пора домой, на родину, в Россию. И через три года после этих строк она вернулась. Не мне судить, зря или нет.

Иногда мне кажется, что, оставшись там, она могла бы избежать депрессии, вызванной арестом дочери и мужа, отсутствием работы... Помните это жуткое заявление:

Ох, Марина. Величайшая поэтесса, которую после смерти стали восхвалять, была вынуждена просить, даже умолять о том, чтобы её взяли на работу посудомойкой. Зато дома, на Родине.

Каждый раз, вспоминая про то, как отнеслись к Цветаевой у нас, как недооценили, как мало почестей дали при жизни, сердце сразу колоть начинает. Больно за неё, безгранично талантливую и безвременно ушедшую.

Сергей Прокофьев

Это покажется странным, но Прокофьев не бежал из страны. Здесь его любили, готовы были дать дорогу любым его начинаниям, но он решил, что хочет (как и многие талантливые люди того времени) попасть в Америку:

Ехать в Америку! Конечно! Здесь — закисание, там — жизнь ключом. Здесь — резня и дичь, там — культура. Здесь — жалкие концерты в Кисловод­ске, там — Нью-Йорк, Чикаго. Колебаний нет

Решив покорять страну "огромных возможностей", он моментально получил командировочное удостоверение у Луначарского, с которым был очень дружен. А затем сел в поезд и отправился... в Токио.

На поезде, в самый разгар Гражданской войны. Через всю страну - ради мечты. В Европе он подал прошение об американской визе, а в её ожидании исполнил три концерты в разных городах Японии. Через два месяца долгожданная виза была получена и он смог отправиться в Америку. Где его встретили громкими овациями.

Жил он там вплоть до 1935 года, того самого момента когда он решил вернуться в Россию. Да, он, как и многие другие эмигранты, был не в восторге от нашей власти, но всё изменилось, когда к власти пришёл Сталин.

Прокофьеву он очень нравился, Сталин тоже готов был составить протекцию ему (даже разрешить свободно выезжать за границу на гастроли, вместе с женой).

Вернувшись, Прокофьев стал писать музыку на заказ, например "Здравицу" - хвалебную оду для Сталина:

Я пою, качая сына на своих руках:
"Ты расти, как колосочек в синих васильках.
Сталин будет первым словом на твоих губах.
Ты поймешь, откуда льётся этот яркий свет.
Ты в тетрадке нарисуешь Сталинский портрет.

При этом сам Прокофьев открыто говорил, что многие его тексты заказные. Он вообще считал, что талант должен приносить деньги и выгоду. И, в отличии от Марины Ивановны Цветаевой, вернувшись в Россию он нашёл здесь почести, богатство и славу.

Вот такие разные истории двух талантливых людей, которые вернулись из эмиграцию на Родину.

Берегите себя и своих близких.