Мы буквально бежим из одной задачи в другую, водопадом меняются события... Нам кажется, что у нас никогда нет времени на все, что мы хотим сделать. Но при этом кажется, что годы пролетают как мгновение, а воспоминания о прошлом становятся все ярче и дороже. Вот уже и петербуржец, а мыслями постоянно зондируешь: “А как у нас?” Новостями через инет всегда в гуще событий города N.
Взлёт… Мысли тоже подверглись перезагрузке, немного волнительно на душе – но доверительное отношение к профессионализму летчиков – успокаивает, как игра на дудочке укротителя змей. Дома, дороги, леса и реки становятся всё меньше и меньше. Витиевато-курчавые облака островками стелются по курсу самолёта, бережно и не назойливо подсказывают дорогу, словно серебряная борода Деда Мороза нежно согревает уснувшего ребенка на плече.
Эйфория лёгкости и комфорта делает своё дело, вот и Морфей командует балом. Проваливаешься в какой-то глубокий колодец. То ли горизонтально, то ли вертикально. Не понятно, но понимаешь, что перемещаешься довольно быстро, по какому–то заранее утвержденному плану Минтранса.
В мире, недоступном нашему пониманию, я оказался на краю необычного зрелища. Передо мной лежала колоссальная арена, напоминающая грандиозный цирк, но с необычной изюминкой. Привычные зрительские кресла сменились бесчисленными маленькими арками, в каждой из которых находилась темная и загадочная камера.
Движимый непреодолимым любопытством, я рискнул войти в одну из них. К своему изумлению, обнаружил крошечную серую мышку, старательно работающую рядом с более крупным, таким же серым товарищем. Они тихонько ворковали, сооружая что–то замысловатое, используя дрель и шпатель, чтобы заделать отверстия неизвестным раствором. Их труд был лихорадочным, и я поразился их полному игнорированию моего присутствия.
В голове промелькнула мысль: "Это здорово. Я узнаю секреты этого скрытого мастерства".
Внезапно покой нарушили раскаты грома и молнии. По периметру арены пронеслась миниатюрная мышь, ее писклявый голосок разнесся по всему пространству. В одно мгновение обитатели покоев заволновались. Они поправили свои мундиры и фуражки, их веселые выражения сменились маской озабоченности и нарочитой серостью. Тут же попрятали свои растворы и инструменты. Я с трепетом наблюдал за происходящим, гадая, что будет дальше. В голове промелькнула мысль: « Как же мне это знакомо!»
К моему изумлению, из тени вышла величественная процессия. Во главе шел колоссально вытянутый, немного сутуловатый крыс. Голова немного опущена вниз и взгляд был из-под лобья, слегка заискивающе-нагловатый. Щеки лоснились, а усы были подкручены, словно проволочки. Сзади, словно на веревке тащилась полуоблезшая мышь. Взгляд, в отличие от крыса, был весьма необычен для ее почтенного возраста.
Мгновенно оценив обстановку и проведя мысленный анализ всех допустимых критериев — доложила на ушко высокочтимому крысу. За ней следовала целая свита мышей разного размера. Пока они фланировали по арене, демонстрируя свои новые наряды и украшения, мыши поменьше приветствовали их дрожащими лапками, а их глаза были полны благоговения и страха.
Нагрудной карман крыса был доверху набит сыром, и не выдержав напора — лопнул. И маленький кусочек незаметно упал на пол. Шествие завершилось торжественным маршем, и великое собрание удалилось.
Как только внушительные фигуры исчезли, из своих покоев вывалились веселые серые мышки и быстро поделили сыр между собой.
Я был счастлив наблюдать за их справедливостью и состраданием. Эти мышки, хотя и были маленького роста, обладали удивительной человечностью...
Когда рев двигателей самолета стал громче, возвещая о нашем снижении, я не мог отделаться от чувства грусти, что покидаю это очаровательное королевство. Но я знал, что память о трудолюбивых и сострадательных мышах навсегда займет особое место в моем сердце.
“Питер! — воскликнул я, — Я люблю тебя!”
Интересная публикация, спасибо.