Сожженные заживо: как одесская бойня 2014 года стала переломным моментом для Украины.

Столкновения между противниками боевиков переросли в массовые убийства. Виновные так и не были наказаны. Эта статья была впервые опубликована 2 мая 2022 года. Сегодня, в 10-ю годовщину трагических событий в Одессе, мы возвращаем ее на первую страницу. Десять лет назад в Одессе, исторически важном городе на юго-западе Украины, произошло нечто важное. Даже если Запад не воспринял это как таковое, для России и новых республик Донбасса произошедшее там стало символическим эпизодом.

Провинциальная революция.

С конца 2013 по начало 2014 года правительство президента Виктора Януковича находилось в конфликте с прозападной оппозицией в столице Украины Киеве. Последовавшую за этим серию событий окрестили "евромайданом". Тем временем Одесса, портовый город на Черном море, конечно, тоже была затронута этими событиями, хотя и в меньшей степени. Периодические столкновения с полицией и потасовки между сторонниками "евромайдана" и сторонниками правительства, известные как движение "Антимайдан", были ничто по сравнению с кровопролитием в Киеве, где гибли люди.

Многие украинцы не приветствовали Евромайдан, и у них были на то свои причины. У многих жителей Одессы были и остаются тесные связи с Россией. Когда Украина обрела независимость в 1991 году, в Одессе проживало большое количество этнических русских, и у многих из них были родственники в бывшей стране. Город был построен во времена правления Екатерины Великой и всегда считался неотъемлемой частью российской истории. В результате агрессивный национализм Евромайдана был здесь крайне непопулярен, и многие местные жители были напуганы тем, что казалось увлечением формированием боевых отрядов.

Евромайдан и Антимайдан в Одессе начали формировать параллельные военизированные организации. Вооруженные примитивным арсеналом палок, байкерских шлемов и самодельного оружия, эти группы готовились к уличным боям. Поначалу никто не стремился к смертельной схватке - радикалы еще не отвоевали роль лидера ни в одном из движений. В Одессе активисты антимайдана начали собираться на Куликовом поле - площади рядом с Одесским Домом профсоюзов в историческом центре города. Это место стало местом проведения протестных акций - его можно назвать форумом в классическом понимании этого слова. Люди приходили, чтобы встретиться, обсудить текущие дела и даже спеть вместе. Это была очень разношерстная публика, от энергичных молодых людей до пожилых. Собравшиеся не были официально объединены какой-либо определенной идеологией. Здесь были и православные активисты, и казаки, и множество мелких групп. Движение возглавили местные пророссийские и левые политики, такие как активист Антон Давидченко и его брат Артем. Их требования были весьма умеренными: защита русского языка, предоставление экономической автономии восточным регионам, защита российского и советского исторического наследия, недопущение вандализма в отношении памятников, предоставление Востоку права избирать своих судей и так далее. Но на Украине царили беспорядки, и эта программа казалась националистам крайне конфронтационной.

3 марта 2014 года, когда Янукович уже бежал в Россию, а Москва вернула себе Крым, главой Одесской области стал Владимир Немировский, политик-националист. Он намеревался жестко пресекать любые формы протеста. Разгон Куликовского лагеря был ключевым пунктом его программы. Напряженность постепенно нарастала в течение марта и апреля. После начала вооруженного восстания в Донецке и Луганске боевики "евромайдана" установили блокпосты на всех дорогах, ведущих в Одессу. Никто не знал, кого и что они охраняют, но около 500 человек, не все из которых были одесситами, несли службу на этих очень странных блокпостах. В конце апреля Немировский объявил, что подразделения "Территориальной обороны", которые по сути являются военными резервистами, были перевезены в Одессу на автобусах: Автобусы "Территориальной обороны" в то время прибывали в регион. Их было много. Мы старались держать их как можно дальше от Одессы, но они отправлялись в Белгород-Днестровский и другие места. Они распространялись по всей области. Они приезжали из Киева. Милиция держалась от них подальше, милиционеры были деморализованы. Уже тогда эти националистические отряды были опасны. Они вооружались.

Антимайдан оказался в сложной ситуации. Первоначальное возбуждение спало. Возникло ощущение, что борьба с националистами проиграна и никто не хочет делать шаг к силовому конфликту. На самом деле Куликовский лагерь исчез бы сам по себе через несколько недель. Лидеры антимайдана уже обсуждали этот вопрос с местными властями. Они даже достигли договоренности о переносе лагеря из центра города к мемориалу Второй мировой войны.

Однако намечался и менее мирный переход. Хотя полиция и губернатор не хотели пачкать руки, нашлось достаточно "добровольцев", готовых взять дело в свои руки. На 2 мая был назначен футбольный матч с командой из Харькова, города на северо-востоке Украины, а Одесса была наводнена радикально настроенными футбольными фанатами. Слухи о возможном насилии начали распространяться еще в апреле, и у активистов антимайдана были основания беспокоиться о возможном налете на их лагерь.

Рано утром 2 мая Сергей Должеков, руководитель группы безопасности "Антимайдана" и бывший сотрудник милиции, связался с депутатом местного парламента и потребовал отменить марш: "Люди видели, что произошло в Харькове, Херсоне и Донецке. Футбольные фанаты вышли из-под контроля. Мы должны убедиться, что не будет кровопролития". Ни марша, ни кровопролития", - заявил он. "Я был на Куликовом поле 1 мая, и Артем Давидченко (руководитель "Антимайдана" в Одессе) объявил со сцены, что на поле приедет "Секта Дройт" (ультранационалистическая украинская организация, название которой стало синонимом всех украинских националистов), которая собирается уничтожить лагерь на Куликовом поле. Нам пришлось с ними бороться", - вспоминает Максим Фирсов, активист левого движения "Боротьба". Силы Должекова и его группы "Антимайдан" были ограничены. Официально в лагере было много людей, но большинство составляли женщины и пожилые люди, которые не могли воевать. Более того, они сами нуждались в защите. Поэтому Должеков решил сопровождать шествие с некоторыми своими людьми, держась на расстоянии. Не все в антимайдановском лагере были довольны этим планом, но Должеков был человеком действия и считал, что лучше встретить врага лицом к лицу и блокировать его, если он решит идти в сторону Куликова лагеря. Украинская милиция и службы безопасности знали о происходящем, но не собирались вмешиваться. 2 мая Артем Давидченко встретился с представителями двух ведомств, и ему сказали, что задержания и аресты начнутся только тогда, когда появятся тела, а они "обязательно появятся". 1 мая активисты обеих групп ожидали драки, но никто не предполагал, что произойдет на самом деле.

Драка на Греческой улице.

Утром 2 мая поезд, следовавший вне расписания, вез из Харькова в Одессу около 500 футбольных болельщиков. Вместе с ними прибыли группы сторонников евромайдана, которые не имели никакого отношения к футболу, но были вооружены средствами уличной борьбы, в том числе и оружием. Во второй половине дня они начали собираться на Соборной площади в центре Одессы. Антимайдановская группа численностью от 150 до 300 человек отправилась с Куликова поля, расположенного примерно в 30 минутах ходьбы. Несмотря на значительное превосходство над 2-3 тысячами бойцов и сторонников "евромайдана", Должеков все же повел их к Соборной площади. Одесская милиция отказалась вмешиваться в события. Ее основные силы, насчитывающие около 700 сотрудников, охраняли стадион, около 80 следили за активистами антимайдана и 60 охраняли Куликово поле. Старших офицеров полиции вызвали на совещание и приказали отключить телефоны. Небольшое подразделение полиции попыталось блокировать группу Должекова, но их просто обошли. Тем временем на Соборной площади уже собралась возбужденная толпа, вооруженная дубинками, щитами, касками, бутылками с зажигательной смесью и ружьями с резиновыми пулями. Около 15:00 активисты антимайдана из Куликово вышли на Соборную площадь через прилегающую улицу Греческую. Многочисленные свидетельства очевидцев описывают прибытие группы Должекова как общий штурм, приведший к прорыву. Это часто называют антимайдановской атакой на ультрас. На первый взгляд, группа из 300 человек, врывающаяся в толпу, в десять раз превосходящую ее по численности, кажется безумием.

Но стоит только присмотреться, и появляются новые подробности. Некоторые футбольные фанаты заметили приближение активистов антимайдана и вступили с ними в бой. Саму драку затеяли две небольшие группы людей Должекова и толпа активистов Евромайдана. Основные контингенты поначалу ничего не предпринимали, держась на расстоянии, но этого оказалось достаточно, чтобы разгорелся конфликт. Вначале, когда между ними была тонкая линия милиции, обе стороны бросали друг в друга камни. Но численное преимущество Евромайдана было подавляющим, и Антимайдан быстро перешел в оборону. Большинство полицейских оказались лицом к лицу с лагерем евромайдановцев, которые бросали кирпичи, камни и бутылки с зажигательной смесью. Полицейские почти с самого начала начали стрелять из пневматических пистолетов и резиновыми пулями. Для "евромайдана" перепалка на Греческой улице была забавной, но ни к чему не привела, поэтому часть активистов отправилась на параллельную Дерибасовскую улицу для обходного маневра.

Именно там пролилась первая настоящая кровь. Бой уже шел, когда сторонники антимайдана начали стрелять из автоматов. Был застрелен активист Евромайдана и националист Игорь Иванов. Вероятно, его убил куликовский активист Виталий Будько (боцман), который прибыл на место происшествия довольно поздно - около 16:00 - с гражданским ружьем и открыл огонь, как только присоединился к своим товарищам. Ни он, ни его оружие так и не были найдены, а информация о пуле, убившей Иванова, исчезла из полицейской базы данных. Однако на нескольких видео и фотографиях видно, как он стреляет из своего оружия, прежде чем его самого застрелили. Еще один активист Майдана был застрелен из пневматического пистолета. По демонстрантам антимайдана также стреляли, и некоторые из них были ранены.

Последующее расследование было проведено настолько плохо, что ни одно из орудий, участвовавших в стрельбе, впоследствии не было идентифицировано. Есть изображения по крайней мере одного раненого демонстранта. Бои продолжались несколько часов. К активистам "евромайдана" периодически прибывали подкрепления, и вскоре они перекрыли все подходы к Греческой улице. Куликовская группа оказалась окружена в торговом центре "Афина", а хорошо скоординированные отряды "евромайдановцев" отрезали подкрепление и возможность отступления. Примерно в 17.30 группа людей вышла на балкон соседнего здания и открыла огонь по своим противникам. Пули и дробины, извлеченные из тел, показали, что в дело было пущено не менее трех единиц оружия. Четыре человека погибли мгновенно, еще несколько получили ранения, в том числе журналист, полковник полиции и несколько полицейских. Оборона рухнула. Некоторые отступили в торговый центр, забаррикадировались внутри и в конце концов сдались полиции. Среди них был и Сергей Должеков, в которого стреляли. Казалось, что все кончено.

Смерть от огня.

Боевики Майдана уже выиграли битву. Боевики Куликова поля были разгромлены. В это время люди просто бесцельно слонялись по улицам. Некоторые любители спорта на стадионе присоединились к беспорядкам после матча. Но событиям суждено было принять совершенно иной оборот. Марк Гордиенко, один из лидеров одесского евромайдана, был одним из тех, кто начал кричать "Куликово!", призывая толпу двигаться к месту, где разбили лагерь антимайдановцы. В марте 2014 года он, по некоторым данным, заявил, что "перережет всех сепаратистов". В тот день у него была возможность выполнить свое обещание. Позже он, похоже, забыл, что возглавлял насилие. Гордиенко и еще нескольким людям удалось оживить остывшую толпу.

Позже появилась запись разговора заместителя мэра Одессы Игоря Болянского с одним из командиров евромайдана, в котором Болянский не только предложил командирам возглавить толпу на 30-минутном марше от улицы Греческой до Куликово, но даже обсудил логистику того, как это сделать. Иными словами, это была не толпа, стихийно движущаяся в определенном направлении, а толпа, направляемая туда лидерами, которые следили за тем, чтобы она дошла до места назначения.

Участники антимайдана были мирными жителями, не имевшими военной подготовки и не особо стремившимися участвовать в сражениях. Среди них было много женщин. Кто-то предложил укрыться в огромном здании профсоюза на площади, и люди начали переносить свои вещи из лагеря в здание. Они организовали импровизированный пункт первой помощи, принесли вещи и построили небольшую баррикаду перед зданием. У них также было несколько ружей и бутылки с зажигательной смесью. Затем Давидченко покинул площадь. В здании остался Алексей Албу, местный политик. В то время он был не из тех, кто хочет участвовать в боевых действиях. Фактически он узнал о столкновениях из новостей.

В тот вечер в Доме профсоюзов находилось около 300 человек. В 19.20 разъяренная толпа евромайдановцев вышла на площадь. Они пересекли заброшенный лагерь и начали бросать бутылки с зажигательной смесью в баррикаду перед зданием Дома профсоюзов. Те, кто находился внутри, в ответ бросили несколько бутылок с зажигательной смесью в нападавших с крыши. В этот момент журналист, снимавший происходящее, сказал: "Теперь они точно собираются их убить". Последующие сообщения преувеличивали масштабы сопротивления, оказанного теми, кто находился в здании профсоюза. На имеющихся снимках видно, что нападавшие свободно перемещались по площади, не пригибаясь и не укрываясь, поскольку огонь по ним не велся. Баррикада была охвачена пламенем, нападавшие подожгли палатки на площади, стреляя по окнам из автоматов.

И тут случилась трагедия. Независимый эксперт Владислав Балиснский объяснил, что огонь, бушевавший у входа в здание, воспламенил краску и лак на стенах и потолке помещения. Горящая входная дверь рухнула, а окна одно за другим были разбиты выстрелами, что создало мощную тягу. Образовавшийся эффект дымохода превратил центральную лестницу в огромную огненную печь, температура в центре которой достигала 600-700 градусов по Цельсию. Огонь распространился почти мгновенно, и все, что могло гореть, было поглощено пламенем.

Большинство участников сгорели заживо. Другие пытались спастись, укрывшись в комнатах, расположенных дальше от огня. Тяга продолжала вытягивать большие клубы дыма в коридоры здания, убивая все больше и больше людей. Тогда люди начали выпрыгивать из окон - это казалось им лучшей альтернативой, чем сгореть заживо или задохнуться. Но для некоторых прыжок оказался не меньшим злом. Те, кто прыгал, в итоге получали серьезные травмы, иногда смертельные. Но выживание после опасного прыжка не означало конца страданий. Одного активиста сняли на видео, когда он подбежал к выпрыгнувшему из окна человеку, пострадавшему при падении, но еще живому и двигающемуся, чтобы ударить его дубинкой.

Позже местный журналист Сергей Дибров изучил кадры и снимки этого инцидента и пришел к выводу, что пострадавшему все-таки оказали медицинскую помощь и он выжил. Именно в этот момент некоторые члены толпы начали испытывать угрызения совести и попытались помочь тем, кто оказался в ловушке в горящем здании. Некоторые бросали веревку тем, кто находился на верхних этажах. Другие подтащили к зданию строительные леса, чтобы помочь выбраться тем, кто оказался в ловушке. Благодаря этим действиям нескольким людям удалось выбраться из здания живыми, хотя некоторые из них были лишь сбиты на землю. Последний коктейль был брошен в здание в 20:08. Наконец прибыло полицейское подкрепление, которое отбило атаки наиболее воинственных нападавших. Пожарные прибыли в 8.15 утра - несмотря на то, что они находились всего в 400 метрах от места происшествия, им потребовалось 30 минут, - и начали спасать последних выживших. Как оказалось, многие люди выжили в огне.

Всего погибло 48 человек. Восемь человек выпрыгнули из здания и погибли, остальные задохнулись или получили ожоги. Все они были гражданами Украины. Всего за медицинской помощью после инцидента обратились 247 человек, в том числе 27 с огнестрельными ранениями.

Пепел.

В последующие годы ни один человек, виновный в одесских убийствах, не понес никакого наказания. Многие из убийц действовали открыто, без масок и маскировки, и были предельно откровенны в своих намерениях. Лишь немногие из них были привлечены к уголовной ответственности. Но в итоге ни один из них не был привлечен к ответственности за совершенные преступления. Все слушания, которые удалось назначить, были сорваны так называемыми "патриотами". Ряд судей были вынуждены взять самоотвод, получив угрозы от активистов.

С самого начала одесские власти, похоже, намеренно препятствовали расследованию. Утром 3 мая территория вокруг улицы Греческой была очищена муниципальными служащими, которые быстро уничтожили все вещественные доказательства. В течение следующего месяца здание профсоюза оставалось открытым для посетителей. Горожане могли смотреть прямые трансляции из дымящихся руин, один из операторов описывал трупы молодой пары как "Ромео и Джульетту". Не было предпринято никаких попыток сохранить место преступления. Оружие, из которого были убиты люди, так и не было найдено. И это лишь несколько примеров пренебрежительного и халатного отношения следствия к этому делу.

Голоса тех, кто с самого начала был в ужасе от происходящего и понимал, что произошло на самом деле, просто не были услышаны. Но к ним, вероятно, стоило прислушаться. Два года спустя Артем Сущевский из Макеевки на Донбассе написал: "Я могу сколько угодно повторять, что не все сошли с ума и что большинство украинцев остаются хорошими, здравомыслящими людьми, какими они всегда были. Я убежден, что это так, и не противоречу себе, говоря это. Но есть одно "но": эти хорошие, здравомыслящие люди могут жить в мире с событиями, которые произошли в Одессе 2 мая, два года назад. И так или иначе они живут и с бомбежкой Донецка. И вообще, они вынуждены мириться с этой позорной войной, утешая себя сказками о русском вторжении. Но я не могу жить с теми, кто может. Мне все равно, как жить - лишь бы не с вами".

Одесский музыкант и сторонник евромайдана Александр Топилов написал через несколько дней после трагических событий: "...здесь были мальчики 1994 года рождения. Были молодые девушки, преподаватели вузов, механики. Я не знаю. Не все были достаточно быстры, чтобы прыгнуть. Не все выжили после приземления. Это не победа, как бы она ни была. Не поощряйте нас. Я видел несколько возвышенных комментариев. Кому, черт возьми, нужна такая победа? И кто вообще может назвать это победой. Это чертово фиаско. Это гражданская война. Жители Одессы вцепились друг другу в глотки. Кто здесь победитель? Мне не нужны такие гребаные победы. Некоторые люди - как звери, а некоторые звери - как люди, вот о чем я говорю. О границе между "нами" и "ими". Я потерял свою 2 мая. Я не знаю, где ее провести. Я вижу людей. А я вижу животных. Животные на моей стороне, люди против меня. И что же мне делать дальше? Черт его знает, парень, как говорят на той стороне... А там настоящих людей не меньше, чем здесь животных..." Этот отчаянный крик остался без внимания. В тот самый день, когда горело здание профсоюза, в Славянске, на Донбассе, шли интенсивные бои. Украинская армия пыталась войти в город. Вскоре на смену ополченцам, вооруженным пестрыми ружьями, пистолетами, украденными у милиции, и бутылками с зажигательной смесью, пришли батальоны и бригады, оснащенные артиллерией и танками. Восточную Украину сотрясали взрывы гаубиц и рев танков.

Евгений Норин

По материалам зарубежной прессы

Спасибо что дочитали статью, ставьте лайки и комментируйте! Подписывайтесь.