Самая страшная книжка. Моя история из детства

Очень-очень-очень жарко.

Я, мелкая, сижу в огромном черном кресле в дедовом кабинете.

Взрослых никого нет и даже псы попрятались от зноя в холодном сарае.

Почему меня оставили одну – уже не помню. Да это и неважно, от всех «внешних» опасностей надёжно защищали собаки.

Плохо было то, что разъехались все подружки: кто уехал к бабушкам-дедушкам на дачи, кто с родителями на юг.

Единственным моим спасением были книги.

Детские рассказы, сказки, стихи все давно читаны-перечитаны. На сто первый раз надоели и «Волшебник Изумрудного города», и «Маленькая баба Яга», и «Хоттабыч», и чудная «Пастушка Анка».

Дедовы книги по минералогии не почитаешь. У бабушки тоже ничего интересного нет – сплошная медицина и любовь. Вон с каким энтузи-аз-мом взрослые недавно обсуждали «Кристин, дочь Лавранса».

Я тоже, в надежде принять участие во взрослых разговорах, стянула у бабушки первый том, прочитала десять страниц и утонула в бесконечных ярлах и конунгах.

Для моих жадных ручонок осталась «библиотека», комната, где три стены были заняты книжными стеллажами.

И тут я вспомнила, как папенька о чем-то спорил с дедом, поминая Гоголя и «Мертвые души».

Эти «Мертвые души» наверняка что-то захватывающее, книга, от которой замрёт дыхание, а время пролетит в один миг.

Решено. Я сползаю с кресла, иду в «библиотеку». Гоголя искать не надо: многотомник «по подписке» стоит наверху, а на самой нижней полке – толстенькая книжка: Н.В.Гоголь «Избранные произведения». А там, – я в этом свято уверена, – драгоценные «Мертвые души».

Достаю книгу, хватаю со стола в столовой несколько слив и бегом назад – в дедов кабинет.

Раскрываю книжку, начинаю читать и ничего не понимаю: какие-то помещики, еда, усадьбы....А где же интрига, где прекрасная принцесса, злой колдун и храбрец-удалец, принц-королевич.

Уже собираюсь тащить Гоголя назад и вернуться к Хоттабычу, как вдруг случайно открываю оглавление.

– Ну-ка, ну-ка, а здесь что такое. «Майская ночь», «Сорочинская ярмарка», «Ночь перед Рождеством», «Страшная месть».

«Ночь перед Рождеством» читал мне прошлой зимой дед. Про все остальное сказал, что «ещё рановато».

Но теперь-то я давно читаю сама, и начну, пожалуй, со «Страшной мести».

– Ой, мамочки!

– Ой, нельзя читать дальше!

– Ой, а чем все закончится?!

Кое-как, на одном дыхании, перескакивая через строчки, дочитываю «Месть».

Раз, на улице резко потемнело, ветром захлопнуло окно, где-то совсем рядом бабахнул гром – собирается гроза.

Я лезу под кресло и вдруг краем глаза вижу, как медленно-медленно открывается дверь в кабинет.

– А-а-а-а! Колдун!!!

Я лезу к самой стенке, но злодей тоже не промах, он опускается на колени и тянет ко мне длинные волосатые руки.

– А-а-а, гад! На получи! – это я бью кулаком по шерстяной колдунской лапе.

– У-у-у! Завыло «дьявольское отродье» и совершило ретираду.

Я перевожу дыхание, страшно хочется пить, но вылезти из-под кресла нельзя – колдун наверняка засел где-то в доме.

Ба-бах-бабах! – снова гром. Слышно, как по железным отливам бегут потоки воды. И тут выключился свет.

И как назло, рядом ни одной собаки. Обычно все трое тут как тут. А сейчас....никого.

На улице опять громыхнуло.

Гроза? Какая к черту гроза?! Это пан Данила с мертвым младенцем добрался до Пскова с Карпатских гор.

Слышу, как внизу кто-то возится около двери, сопит там, фырчит и даже похрюкивает.

И где собаки? Струсили, сбежали от опасности, оставили меня с врагом.

– Ну нет, гадина, я тебе не дамся!

Что есть сил мчусь в «библиотеку», хватаю стоящую около печки-голландки кочергу и бегу к двери.

Света по-прежнему нет. Ну и пусть. Враг не пройдет!

Бью кочергой стоящего около двери колдуна.

– Етит Мадрид! – вопит «колдун», и в этот момент загорается свет.

– Татка?! Около двери стоит дед, за его спиной – три собачьих головы.

– Э-м-м-м.

Следом заходят бабушка и родители.

Дед поднимается наверх, находит валяющегося на полу Гоголя и спрашивает:

– Утопленница?

– Страшная месть, – мямлю я.

Бабушка, конечно, ругается. Заставляет Гоголя убрать, но дед только смеётся.

Вечером он читает мне «Майскую ночь», завывает, делает страшные глаза.

Но мне смешно.

После «Мести» я не прочитала ни одной книжки, которая бы была для меня по-настоящему страшной.

Я не боюсь домовых, темных комнат и привидений.

А да, маменька так и не поняла, почему доберман Брайт смотрит на меня с опаской и держится в сторонке.

А у вас в детстве были страшные книжки?

Если вам понравилась публикация, поставьте, пожалуйста, пальчик вверх. Вам не сложно, а нам приятно.

И приходите на канал, мы стараемся, чтобы здесь было интересно.