Тяжелая жизнь алкоголички

Никогда не думала, что придётся стыдиться своей прошлой жизни. Да и первое время всё шло как по маслу. Даже представить не могла, что окажусь в этой яме. Хотя задуматься стоило бы. Ведь в нашем роду в каждом поколении были пьющие. Родители мои тоже выпивали. Как все: по праздникам, по пятницам и по большому поводу. Но не спились.

Я всё время думала: разве я хуже? Тоже из крепкого десятка. Не сопьюсь.

Да и сила воли была поначалу. С ровесниками бегала на дискотеку. Многие бухали за зданием еще малолетками. Мне же было неинтересно. Весело было и без спиртного. Я считала, раз нет желания вместе с остальными бухнуть, значит зелёный змей надо мной не властен.

Впервые набралась, когда мне было 19. Девичник у нас был. Подруги мои были со спиртным на короткой ноге. Я пыталась угнаться за ними: пила вместе с ними рюмка в рюмку. Морщилась, кривилась, не нравилось, но всё равно пила. Где-то с середины вечера пошла на мягкую посадку: лицом в салат.

А утром тошнота, чуть не до вечера в обнимку с белым другом. Проклинала весь белый свет. Думала, что не выживу. И на этом всё. Больше ни грамма аж до сорока лет. Даже смотреть равнодушно не могла в сторону алкоголя. А в сорок наш семейный корабль дал крен.

Любимый муж каждое утро в любви и верности клянется, а сам на сторону поглядывал. Только это не сразу поняла. Да и в измене, и предательстве с подругой заподозрить не могла. Все вылезло наружу, когда случайно раньше времени вернулась домой. И понеслось.

Тяжелый развод, дележка имущества и даже родная дочь сделала меня виноватой.

— Ты же сама дала ключи от квартиры тете Свете и просила приглядывать за отцом пока в санатории были. Просила?

— Просила. Не отрицаю. Но в кровать я же ее к отцу не отправляла?!

Еще до суда держалась. А после раздела имущества и переезда с дочерью в другую квартиру сдалась. Просто от бессилия. Кто начинал новую жизнь после 40, тот меня поймет.

Валилась с ног от усталости и подбадривала себя вином. По-другому не получалось. Мозг понимает — дорога в никуда, а руки тянутся к бокалу.

До работы теперь стало хуже добираться — с тремя пересадками. Стала опаздывать. Кому понравится такой сотрудник? Стали намекать на увольнение. Уволилась по собственному. Сделали намек — пойдешь по статье.

Как не залить горе? Первое время понимала, что алкоголь — это рабство. По началу приятное и казалось, совсем безобидное. А потом…

***

Прошел год.

Попыталась открыть глаза. Веки словно налились свинцом. Одно почему-то не хотело открываться. Попробовала повернуться. Продавленный диван противно заскрипел. А ведь еще недавно был в нормальном состоянии.

Только как остаться ему в нормальном, когда на нем поперек дивана часто лежали несколько тел. Грязных, вонючих. Как теперь сама — прямо в обуви. Тело противно заныло и начало потрясывать. Попробовала натянуть одеяло до подбородка. Руки не слушались.

Правая снова была опухшей. — Интересно, это я или меня отх..рачили? — Вопрос как возник, так и повис в воздухе без ответа. Во рту сушняк. Как будто месяц влаги не было. Поднялась и по стене пошла на кухню. В темноте споткнулась о тело.

— Кто? А какая разница. Уже давно все равно с кем пить и что. Особенно все равно стало, как дочь не выдержала и ушла к отцу.

Кое-как добралась до холодильника: помнится со вечера еще бутылку воды положила. Свет из холодильника резанул по глазам и ответил зияющей пустотой.

— Гады. Даже воду допили.

В желудке противно заурчало. Когда была в последний раз нормальная еда — не помню. Все больше закусывала тем, что приносили те, кому надо был угол, чтобы набраться или переночевать.

Добралась до раковины в ванной. Из зеркала на меня смотрел практически один глаз — второй заплыл. Кто-то хорошо приложился. Да и физиономию, смотрящую из зеркала тяжело было назвать лицом.

Зубы по-прежнему выбивали чечетку. Ноги не держали. Жадно в ладони набрала воды и попыталась оросить рот водой из-под крана.

— Как бы преодолеть опять путь до дивана и не грохнуться? В последнее время что-то часто теряю сознание. По дороге взгляд выхватил стоящую бутылку на столе с остатками жидкости. На негнущихся ногах доковыляла до стола. Жидкость из бутылки забулькала в горле. А потом какой-то всплеск света и темнота.

Очнулась привязанная к кровати. Голова дико болела. Рядом капельница с какой-то жидкостью. Зашла девушка и поменяла флакон.

— Очнулась? Эх, Жанка, Жанка. Что ты сделала со своей жизнью? Что смотришь так, не узнала? Афанасьева я, Светлана. Из параллельного класса.

Остатки мозга услужливо подкинули мысль:

— Разве может быть эта стройная блондинка моей одноклассницей? И снова я отправилась в нокаут.

Перебинтованная голова сильно болела. Та же медсестра снова вошла в палату.

— Лежи, лежи. Тебе вставать нельзя. Приходили из полиции. Ты хотя бы помнишь, кто тебя так отделал? Соседи увидели открытую дверь. Вызвали скорую и полицию.

— Нет, не помню.

— Эх, ты.

***

Как переехали с дочерью на новую квартиру, стала выпивать: сначала по чуть-чуть после работы. Через некоторое время бежала домой, чтобы скорее тяпнуть. Главное продержаться до выходных, а там можно и в зюзю нажраться. Даже не поняла, когда начала спиваться.

Совсем с катушек съехала, когда уволилась. Деньги еще были: остались после размена квартиры. Как дочь уходила от меня — не помню. Да и все эти три последних месяца слились в одно занятие: набраться, догнаться, проспаться, опохмелиться. Своими же деньгами кормила зеленого змея и гробила себя, здоровье, успех и жизнь.

Света — моя ровесница. Только она еще совсем девчонка, а я хуже старой бабки. Не только, потому что все болит: с виду лет 15 смело можно добавить и не ошибешься.

Первое время могла по несколько дней не ночевать дома. Дочь звонила на телефон, искала. Вытаскивала из таких бичевников, что даже смотреть на эти лачуги страшно со стороны, не то, что внутрь заходить.

А потом и мобильника не стало: прос.ала или пропила. А потом искать стало некому — дочь ушла. Родители за две тысячи километров. Мужу бывшему и подавно не нужна. В общем, слетела с катушек.

***

Из больницы выписали через шесть недель. За это время о многом передумала. Впервые захотелось вернуть все, что с такой легкостью потеряла за год. Денег пока нет на лечение, но я обязательно устроюсь на работу и приеду к вам в клинику. Теперь точно знаю. Захотелось жить и вернуть дочь (во многом благодаря Светлане и ее беседам со мной).

Спиться просто и женщинам для этого много времени не надо. Выйти из этого состояния намного сложнее. Но хочется верить, что у меня получится.