Дубовая рубаха "Глава четвертая"

Тот таинственный мир который я видел в своих одноклассниках и в других городских детях совсем скоро разочаровал меня. На следующий день, когда в лицее начались занятия, я неизбежно был втянут в разговоры и буквально подвергся допросу со стороны этих новых для меня людей. Отвечая на все эти вопросы и заглядывая им в глаза, я не мог не понимать, что мои рассказы представляли для них интерес в той мере, в какой они могли использовать их для сопоставления своего мира с моим.

- А кто он?

- Деревенщина!

- Все понятно, тупой наверное как валенок.

- Именно так!

- А разговаривает как, не мямлит?

- Нет, но по-моему у него что-то с головой не так.

- Да-да, улыбается сидит. Что ни слово, то улыбка, точно дурачок.

Совсем скоро мои одноклассники пришли к выводу, что я человек не их круга. Сдружившись с Нурланом и видя это отчуждение со стороны остальных я постепенно впадал в состояние противоборства. Конечно в самом начале выбранная мною позиция представляла из себя скорее нечто шуточное и игривое, нежели подкрепленный твердой убежденностью взгляд на вещи, но положение это в последующем кардинально изменилось.

Со мной в классе обучался один мальчик, который с первых пор стал проявлять ко мне и Нурлану интерес, отчего мы, два жителя пригорода, стали смотреть на него как на товарища. Олег представлял из себя смесь вздорности и угрюмости, весьма непредсказуемую и проявляющую свои два свойства по совершенно непостижимому принципу. Будучи самым высоким учеником в классе, он находясь в состоянии задумчивости являл собой зрелище ввергающей в трепет громадины, но тут же, будто в нем что-то переворачивалось, Олег уменьшался в размере и обращался в карлика, веселого и задорного, носящегося по коридорам лицея сломя голову.

Этаж на котором находилась наша классная комната, ничем не отличался от всех остальных и представлял из себя вытянутый по горизонтали коридор с небольшой прямоугольной площадкой в самом центре, и с двумя небольшими перпендикулярными ему коридорчиками на каждом конце. На всем протяжении главного коридора размещались классные кабинеты, чьи двери шли одна за другой на равном друг от друга отдалении. В тех же коротких закоулках как правило были кабинеты с внеклассными занятиями и учителя там появлялись редко. Именно по этой причине дети большую часть времени проводили в этих небольших коридорчиках, где можно было и порезвиться, и спрятаться от нежелательных компаньонов в лице случайного первоклассника.

Мы с Нурланом как раз сидели на балконе одного из таких коридорчиков, как вдруг из-за угла выбежал Олег и широко улыбаясь подбежал к нам. Он был в том возбужденном, радостном состоянии, когда вся та чепуха, которую он нес без остановки, сменялась криками, так раздражавшими учителей и ввергающие нас, детей, в исступление. Наблюдая за тем как этот истукан становился веселым шутом, хохочущим и спорящим с преподавателями, мы все в один голос смеялись словно обезумевшие.

- О чем болтаете? - сквозь смех и пытаясь успокоится проговорил Олег.

- Да так, - ответил я недоверчиво - есть тут кое-что.

- Что? Ну что? О чем вы говорите? - пробормотал он как-то нервно, почти неразборчиво.

- Да занятия хотим в субботу прогулять, вот думаем как, - раздражено отчеканил Нурлан.

Олег захохотал и побежал прочь от нас, нелепо размахивая руками и как-то запрокидывая назад голову.

Спустя буквально минуту, из-за угла вышли Олег и другие наши одноклассники, и тыча в меня с Нурланом пальцами хохотали.

- Мы знаем ваш секрет! - в один голос кричали они - Знаем ваш секрет, иногородние!

Из их компании выбежал Олег и подбежал к нам. Он отчаянно смеялся над своей проделкой, о которой мы еще и не знали ничего. Подбежав к нам, он чуть не врезавшись в меня, развернулся и отбежав шага два, сделав тем самым круг, снова двинулся в нашу сторону. Кружа таким образом рядом с нами, он выпучив глаза так, что они казалось вываляться из глазниц, очевидно хотел что-то сказать, но был настолько этим рассмешен, что лишь ржал словно взбешенная лошадь, представляя собой зрелище откровенно дурацкое.

Наконец успокоившись он встал от нас в нескольких шагах и тяжело дыша стал рассказывать о той, в его представлении, злой шутке которую он с нами сыграл.

- На самом деле, - начал Олег - я просто притворялся вашим другом. Вы мне совершенно не нужны.

- И что? - спросил Нурлан, с неизменным своим презрением.

- А то, что я расскажу об этом учителям, и вас дураков, накажут, - закончив, Олег захохотал и снова стал кружить, рядом с нами.

- Ну и Бог с тобой, - произнес я вслух, так чтобы он все услышал, но не обращаясь к нему непосредственно.

- То есть как? - тут же остановился наш одноклассник - И вам не обидно, что я вас провел?

Перестав обращать внимание на нашего ошеломленного одноклассника, мы занялись обсуждением матча, который неделей ранее назначили на сегодняшний день.

Олег всячески пытался выудить из нас хоть какие-то слова, толкал меня и Нурлана в плечо, лишь бы мы посмотрели в его сторону, но все его попытки успехом не увенчались. Я ни столько оскорбленный тем, что этот шут поступил со мной подло, сколько тем, что в его голове вообще появился такой гадкий план, совершенно не хотел с ним разговаривать. Нурлана же скорее матч интересовал больше, чем этот кружащий рядом с нами дурачок, и он с блеском в глазах расписывал мне каждый удар по мячу, который нанесет сегодня.

Первое зерно сомнения в окружающих меня детях было заронено в душу проделкой Олега. В деревне, где я жил до этого, подобных подлостей, или чего-то очень на них похожего просто не было. Там дети были проще и более открыты. Если им что-то в тебе не нравилось то они об этом говорили, либо просто затевали драку. Но не взирая на это, я тем не менее с охотой вступал в разговоры со всеми своими одноклассниками, потому как желал соприкоснуться с тем самым миром, который я видел в их глазах. Не испытывая каких либо трудностей на своем пути, я в скором времени узнал абсолютно все об этой таинственной вселенной, к которой у меня не было доступа. Оказалось, что мои одноклассники все как один боготворили комиксы. Я же в то время, в той мере, в какой это может себе позволить ребенок, увлекся культурой древних греков, и стал поглядывать на своих одноклассников, возившихся с этой нарисованной ерундой, немного свысока.

Но необходимо отдать должное и им. Рассмотрев во мне это высокомерие, они все более отдалялись от меня, и совсем скоро мне, убежденному, как мне тогда казалось, последователю Аристотеля, пришлось с кулаками отстаивать своё право посещать школу.