Макс Нордау. Толстовщина

Коллаж автора из фото в свободном доступе

Дегенеративная двойная конституция: паранойяльная и истерическая с преобладанием первой.
(из диагноза психиатра Россолимо Г., поставленного Л. Н. Толстому)

Название статьи — это название главы в разделе (книге) "Мистицизм" в известной монографии знаменитого психолога и психиатра рубежа XIX - XX веков Макса Нордау, которой на канале уже уделялось внимание.

Интересно и актуально: Макс Нордау "Вырождение"

"Вырождение" и революция

А вот теперь самое время исполнить намерение, высказанное в предыдущей публикации — ознакомить читателя с характеристиками наиболее знакомых фигурантов, изложенными в книге Нордау М. "Вырождение". Ну, и снабдив, насколько возможно, сведениями от более современных авторов, пусть и не настолько знаменитых.

Портрет Л. Н. Толстого, худ. Куландин Н. А. (1959)

Максу Нордау не довелось наблюдать Льва Николаевича Толстого как пациента, но зато ко времени его исследования большая часть творчества писателя и общественного деятеля была уже опубликована и известна публике.

Влияние его на современников, несомненно, очень сильно, но оно проявляется не в сфере художественной. Ему пока еще не подражают. Вокруг него не столпились последователи вроде прерафаэлитов или символистов. Вызванные им многочисленные труды носят критический или пояснительный характер. Это не поэтические произведения, составленные по образцу его произведений. Он влияет на мысли и чувства современников в нравственном отношении; он скорее действует на массу читателей, чем на маленький кружок литераторов-карьеристов, высматривающих вождя. Поэтому нет эстетической теории, но есть мировоззрение, которое можно назвать толстовщиною.
(Нордау М. "Вырождение")

Вот это-то явление, звучащее в русском переводе как толстовщина, и стало настоящим предметом исследования в книге Макса Нордау. Но явление это рассматривается в непосредственной связи с морально-психическим состоянием Толстого Л. Н., которое австрийский психиатр оценивал как построенное на мистическом восприятии реальности. А мистицизм, согласно положениям монографии "Вырождение", проистекает из дефектов внимания. Так Лев Толстой огромное внимание уделял мало значащим деталям, прокладывая нить от них себе, к проявлениям своего настроения. Малоинформативное многословие у него часто сочетается с примитивизацией текста. Потому описание им обстановки часто напоминает полуосознанное бормотание. И всё же в главе о Толстом Л. Н. главное — не поиск признаков его личностной патологии, а исследование патологического влияния его творчества, которое нельзя рассматривать в отрыве от патологии его личности.

Толстой составил себе взгляд на роль человека в мире, на отношения его к человечеству и на цель жизни, проявляющийся во всех его художественных произведениях, но изложенный им систематически в некоторых теоретических трудах. Сюда относятся главным образом «Исповедь», «В чем моя вера», «Краткое изложение Евангелия» и «О жизни». Взгляд этот довольно прост и может быть выражен в двух словах: отдельный человек ничего не значит, все дело в совокупности людей; индивид живет, чтобы делать другим добро; все зло — в мышлении и анализе; наука ведет к гибели; в вере — спасение.
(Нордау М. "Вырождение")

Как у всякого по существу невежественного человека, который систематическому образованию предпочитает поглощение всего информационного контента без разбора, обоснование правоты собственного мировоззрения у Льва Толстого шло вне всякой логики. Макс Нордау приводит достаточно характерную для русского писателя цитату из его опуса "Краткое изложение Евангелия".

«Для меня было совершенно все равно,— продолжает он,— Бог или не Бог был Иисус Христос, от кого исшел Святой Дух и т. п., и одинаково не важно и не нужно знать, когда и кем написано какое Евангелие и какая притча, и может или не может она быть приписана Христу. Мне важен тот свет, который освещает 1800 лет человечество и освещал и освещает меня, а как назвать источник этого света, и какие материалы его, и кем он зажжен, мне все равно»
(Нордау М. "Вырождение")

Если учесть, что речь идёт не о солнечном свете и не о свете от лампочки, а о том, что есть истина, то совершенно абсурдным представляется показная неизбирательность источника. Всё это чрезвычайно напоминает ещё совсем недавно тщательно пропагандировавшуюся толерантность. Вот потому исследование толстовства как явления в тесной связи с его провокатором, самим писателем, претендовавшем на роль учителя мира сохраняет актуальность. Морализаторство Льва Толстого такое же сумасшедшее, как и отношение к науке или к религии: его мысль носит от беззаветной заботы о других людях до желания погибели всему человечеству через полнейшее воздержание от деторождения. Толстовская религия — это пантеистическая размытость какой-нибудь типа духовности. Толстовская мораль все взятые на вооружение христианские добродетели доводит до абсурда. Вот потому его псевдо доброта, псевдо честность, псевдо мораль так импонировали советской интеллигенции 1960-х - 1970-х годов. Да и постсоветской тоже, потому как вполне соответствует невежественному апломбу всезнаек, выпускавшихся советской школой и после крушения СССР. Школой, где каждый троешник мог рассуждать о всемирно-историческом значении того или иного события, а критическое отношение к персоналиям категорически не прививалось. Но это, так сказать, маленькое лирическое отступление. Далее слово опять специалисту.

Следовательно, миросозерцание Толстого, этот плод отчаянных усилий всей его жизни, представляет не что иное, как туман, непонимание собственных вопросов и ответов, поток пустословия. Его этика, на которую он сам гораздо больше напирает, чем на свою философию, немногим лучше.
(Нордау М. "Вырождение")

Поскольку непосредстаенно наблюдать Льва Толстого как пациента у Макса Нордау возможности не было, постольку знаменитый психолог и психиатр ориентируется на его произведения, краткий критический разбор некоторых из них приведён в книге.

Мировой успех произведений Толстого, несомненно, отчасти объясняется громадным художественным дарованием. Но только отчасти, ибо, как я старался выяснить в начале этой главы, не самые значительные творения Толстого, созданные им в лучшие годы его жизни, доставили ему многочисленных поклонников, а позднейшие, мистические его труды. Это объясняется не эстетическими, а патологическими причинами. Толстой остался бы незамеченным, как какой-нибудь Кнудзен, если бы его современники не были подготовлены к его мистическим бредням. Широко распространенная истерия, вызванная истощением,— вот та почва, на которой может процветать толстовщина.
(Нордау М. "Вырождение")

А это определение вполне гармонирует с тезисом другого психопата о том, что Лев Толстой — зеркало русской революции.

"Лев Толстой как зеркало русской революции"

Толстовщина или толстовство действительно и теперь общественно опасно своей патологией не столько в поклонении личности Льва Толстого со стороны его апологетов, сколько применением в жизни его этики и философии. И в этом случае его художественные произведения вовсе не так безобидны, как может показаться.

Творчество Толстого по сути — эпилептоидно написанные автобиографии в художественных образах. Его реализм касается в основном психологизма и физиологичности человека: описания природы остаются на заднем плане, сатира и юмор отсутствуют вовсе, а на авансцене всегда присутствует напряженность душевных конфликтов героев. Огромное значение Толстой придает обстоятельности описаний мельчайших деталей, на которых склонен «застревать», повторяя их через несколько страниц, причем самым второстепенным деталям придается первостепенное значение. Утрированное внимание к мелочам — характерная черта эпилептоидной психики.
(Шувалов А. Лев Толстой. Неврозы между строк // Наша психология // https://www.psyh.ru/nevrozy-mezhdu-strok/)

В завершение цитата из публикации психиатра не настолько знаменитого как Макс Нордау, но имеющего то преимущество, что это практикующий врач, имевший возможность ретроспективного взгляда на предмет исследования.

Продолжение следует...

Статья опубликована на моём канале "Мир глазами историка" на площадке Дзен под заголовком "Макс Нордау. Толстовщина".