Как новый политический класс Европы начал отвергать реальность

Россия считает вторжение НАТО в Украину экзистенциальной угрозой, а НАТО открыто заявила о своем намерении сделать Украину своим членом после войны. Поэтому без политического урегулирования, которое восстановит нейтралитет Украины, Россия, скорее всего, аннексирует стратегические территории, которые она не может принять под контролем НАТО, а затем превратит оставшуюся часть Украины в недееспособное государство - румп. Поскольку война проиграна, рациональной политикой для европейцев было бы предложить соглашение, основанное на прекращении расширения НАТО на Восток, чтобы спасти жизни украинцев, территорию и саму страну. Однако ни один европейский лидер не смог даже публично предложить такое решение. Почему?

Представьте среднестатистическому европейскому политику, журналисту или ученому следующий мыслительный эксперимент: Если бы вы были советником Кремля, что бы вы посоветовали России, если переговоры по урегулированию украинской войны не состоятся? Большинство из них будут морально вынуждены дать нелепые ответы, например, посоветовать Кремлю капитулировать и вывести войска, даже если Россия находится на пороге победы. Любой импульс, побуждающий руководствоваться здравым смыслом и учитывать интересы безопасности России, скорее всего, будет сдержан угрозой быть пристыженным за "легитимацию" российской СВО.

Чем объясняется упадок стратегического мышления, прагматизма и рациональности в европейской политике?

Реальность Европы как социальная конструкция.

Политический класс, сформировавшийся в Европе после холодной войны, стал чрезмерно идеологизированным и приверженным нарративам для социального конструирования новой реальности. Принятие европейцами постмодернизма влечет за собой сомнение в существовании объективной реальности, поскольку наше понимание реальности формируется под влиянием языка, культуры и уникальных исторических перспектив. Поэтому постмодернисты часто стремятся изменить нарративы и язык как источник политической власти. Если реальность - это социальная конструкция, то грандиозные нарративы могут быть важнее фактов. Действительно, идеологические нарративы необходимо защищать от неудобных фактов.

Европейский проект преследовал благие цели создания общей либерально-демократической европейской идентичности, которая преодолела бы раздирающее национальное соперничество и политику власти прошлого. Актуальность объективной реальности оспаривается, и считается, что нарративы о реальности отражают структуры власти, которые могут быть демонтированы и реорганизованы.

Распространенность конструктивизма и акцент на "речевых актах" в ЕС привели к убеждению, что даже использование реалистического анализа и обсуждение конкурирующих национальных интересов влечет за собой легитимацию реальной политики и, таким образом, социальное конструирование более опасной реальности. Речевые акты означают использование языка в качестве источника власти путем конструирования политической реальности и влияния на результаты. Предполагается, что, уменьшив внимание к конкуренции за безопасность в международной системе, можно смягчить влияние политики власти.

Возможно ли социальное конструирование новой реальности? Можем ли мы преодолеть конкуренцию в сфере безопасности, не обращая на нее внимания, или мы пренебрегаем ответственным управлением конкуренцией в сфере безопасности. Можем ли мы преодолеть национальное соперничество, сосредоточившись на общих ценностях, или пренебрежение национальными интересами ведет к упадку?

Социальное конструирование новой Европы

Концепция "риторической ловушки" объясняет, как ЕС пришел к консенсусу и предложил членство странам Центральной и Восточной Европы, хотя это было не в собственных интересах всех стран-членов ЕС. Риторическая ловушка была расставлена, когда государства-члены сначала приняли идеологическую предпосылку, что легитимность проекта ЕС основана на интеграции либеральных демократических государств. Апеллируя к ценностям и нормам, лежащим в основе ЕС, риторическая ловушка была расставлена, поскольку чувство морального долга заставило страны-члены ЕС отказаться от наложения вето на процесс расширения. Таким образом, использование языка и фрейминга могло повлиять на европейские государства, чтобы они не действовали в своих собственных интересах, поскольку их пристыдили, заставив подчиниться.

Шиммельфенниг, который ввел понятие риторической ловушки, утверждает, что "политика - это борьба за легитимность, и эта борьба ведется с помощью риторических аргументов".