Откуда он всё знал? Зашифрованные знания в сказках Пушкина «Сказки о царе Салтане»: что Пушкин зашифровал в своём тексте

Практически каждый житель нашей страны с детства знаком с чудесными сказками Александра Сергеевича Пушкина. Поэт создал произведения, поражающие своими сюжетами и литературным мастерством. Все они восхитительны, но одна из наиболее любимых сказок у масс, вероятно, — «Сказка о царе Салтане». Остров Буян, мудрый царь Гвидон, тридцать три богатыря и белочка с золотыми орешками — эти образы стали дорогими и близкими, остаются с нами на всю жизнь. Повторно перелистывая страницы этой сказки Пушкина, мы продолжаем удивляться не только ее слогу, но и глубокому смыслу. Однако далеко не все знают, что внутри текста поэт мог зашифровать целое пророчество.

Некоторые исследователи утверждают, что автор получал знания не только благодаря рассказам Арины Родионовны, но и из разговоров масонов. Текст начинается с того, о чем поэт слышал в масонских салонах — о переделе мира, подразумевающей, что царя необходимо свергнуть, а миром будут править те самые «просвещенные братья».

«Здравствуй, красная девица, — Говорит он, — будь царица

И роди богатыря Мне к исходу сентября.

Вы ж, голубушки-сестрицы, Выбирайтесь из светлицы,

Поезжайте вслед за мной, Вслед за мной и за сестрой:

Будь одна из вас ткачиха, А другая повариха».

Неужели монарх не выполнил все запросы из народа? Точно так же предыдущий правитель удовлетворил все просьбы, передав землю крестьянам, стимулировал промышленность, поднял страну на вершину мировой экономики и благополучия.

Однако этого оказалось недостаточно для «ткачей и поварих», которых двигала неприязнь к «сестре» своей и черная зависть. Такая зависть побуждает Русский Двор ненавидеть последнюю святую нашей государыни.

«В те поры война была. Царь Салтан, с женой простяся, На добра-коня садяся, Ей наказывал себя Поберечь, его любя».

Безусловно, основной поворотной точкой, заложившей фундамент, стала война. Следует отметить, что пророческая икона Авеля фактически начинается с этого момента. В итоге они затрагивают одну тему — о потомстве царской линии, скрытом и сохраненном. Это остается загадкой по одной простой причине: время еще не пришло, но можно немного приоткрыть завесу тайны.

Царица приходит к монарху с ребенком, с будущим наследником, тем, кто будет продолжать и передавать Царскую линию через поколения. Это тот же малыш, который загадочным образом появился на первой пророческой иконе Авеля — отданный в заботу простой женщины. Пушкин развивает эту тему следующим образом:

«Между тем, как он далёко Бьется долго и жестоко,

Наступает срок родин; Сына Бог им дал в аршин,

И царица над ребенком Как орлица над орленком».

Все эти события свидетельствуют о скрытом наследнике, о потомке царской династии, который однажды должен был вернуться.

«В те поры война была. Царь Салтан, с женой простяся, На добра-коня садяся, Ей наказывал себя Поберечь, его любя. Между тем, как он далёко Бьется долго и жестоко, Наступает срок родин; Сына бог им дал в аршин, И царица над ребенком Как орлица над орленком».

На Руси святую государыню возненавидели и стремились изгнать ее. К масонским образам «ткачих» и «поварих» добавляется еще один персонаж — сватья бабы Бабарихи. Сватья, как определяют словари, это «мать одного из супругов по отношению к родителям другого супруга». Кем является сватья у Пушкина неясно. Вероятно, этот образ скрыто отражает Русскую церковь того времени — традиционно женский образ в пророчествах. Пушкин не мог открыто высказывать критику в адрес церкви — ему уже досталось за «Попа и работника его Балду».

«А ночью слышать буду я Не голос яркий соловья,

Не шум глухой дубров — А крик товарищей моих,

Да брань смотрителей ночных, Да визг, да звон оков».

Естественно, такая перспектива его не устраивала. Однако в его произведении сватья баба Бабариха выполняет ту же роль, что и священнослужители на пророческой иконе Авеля, где священник отнимает у царя корону, а подпись под картинкой гласит: «предательство».

Сами шлют гонца другого Вот с чем от слова до слова:

«Родила царица в ночь Не то сына, не то дочь; Не мышонка, не лягушку, А неведому зверюшку».

В 1902 году слова были запрещены в театральном сезоне «Сказки о Царе Салтане», когда государыня родила ребенка, которого следовало скрыть. После того, как в практически всех российских газетах 21 августа 1901 года были опубликованы сообщения о «ложной» беременности государыни, ожидалась определенная реакция со стороны народа на эти события, а также ответная реакция цензоров.

Мало кто тогда мог предположить, что слова Пушкина о царском семени, брошенном в огромные воды человеческой истории вместе с этим «неизведанным созданием», станут пророческими. Никто не мог подумать, что ребенок был дан с целью и был укрыт, и брошен в море общественности, чтобы его потомство, наследник, вернулся, подобно царю Гвидону, и восстановил Святую Русь! Этот наследник семени является Белым царем, или Предтечей, о котором нам дано множество пророчеств о его жизни, пришествии и служении.

«Как услышал царь-отец, Что донес ему гонец, В гневе начал он чудесить И гонца хотел повесить;»

Решающую роль в событиях революции 1917 года сыграли дезинформация и агитация, осуществляемые агентами революции.

«Но, смягчившись на сей раз, Дал гонцу такой приказ...»

Кстати, фактически государь проявлял слишком мягкое отношение к этим поборникам революции и изменникам.

«Ждать царева возвращенья Для законного решенья». Едет с грамотой гонец, И приехал наконец. А ткачиха с поварихой, С сватьей бабой Бабарихой, Обобрать его велят; Допьяна гонца поят И в суму его пустую Суют грамоту другую».

Революция в основном базировалась на лжи и обмане. Народ был ошеломлен первой в истории человечества массированной пропагандой, где использовались методы черного пиара.

«И привез гонец хмельной В тот же день приказ такой: «Царь велит своим боярам, Времени не тратя даром, И царицу и приплод Тайно бросить в бездну вод». Делать нечего: бояре, Потужив о государе И царице молодой, В спальню к ней пришли толпой. Объявили царску волю — Ей и сыну злую долю, Прочитали вслух указ, И царицу в тот же час В бочку с сыном посадили, Засмолили, покатили И пустили в Окиян — Так велел-де царь Салтан».

Этот образ действительно обладает пророческим смыслом. Мать и ребенок оказались покинутыми в море — в водах народов. Они были брошены в тайне. Но суждено ли им погибнуть? Стоит отметить, что мать в этом случае здесь является олицетворением Руси, которую спрятали перед врагом и захватчиками. Град Китеж, или Святая Русь, оставался скрытым до определенного времени. И Святая Русь не явится одна — как и в сказке Пушкина, и как в пророчествах, и в реальной жизни — со своим наследником государя.

«В синем небе звезды блещут, В синем море волны хлещут; Туча по небу идет, Бочка по морю плывет. Словно горькая вдовица, Плачет, бьется в ней царица; И растет ребенок там Не по дням, а по часам. День прошел, царица вопит... А дитя волну торопит: «Ты, волна моя, волна! Ты гульлива и вольна; Плещешь ты, куда захочешь, Ты морские камни точишь, Топишь берег ты земли, Подымаешь корабли — Не губи ты нашу душу: Выплесни ты нас на сушу!» И послушалась волна: Тут же на берег она Бочку вынесла легонько И отхлынула тихонько. Мать с младенцем спасена; Землю чувствует она. Но из бочки кто их вынет? Бог неужто их покинет? Сын на ножки поднялся, В дно головкой уперся, Понатужился немножко: «Как бы здесь на двор окошко Нам проделать?» — молвил он, Вышиб дно и вышел вон».

Они живы, но теперь скрыты от глаз. Го всё это произошло в соответствии с пророчеством.

«Мать и сын теперь на воле; Видят холм в широком поле, Море синее кругом, Дуб зеленый над холмом. Сын подумал: добрый ужин Был бы нам, однако, нужен. Ломит он у дуба сук И в тугой сгибает лук, Со креста снурок шелковый Натянул на лук дубовый, Тонку тросточку сломил, Стрелкой легкой завострил И пошел на край долины У моря искать дичины».

По многим русским сказкам образ того или иного животного часто символизирует человека, особенно заколдованную принцессу, подобную царевне-лягушке.

«К морю лишь подходит он, Вот и слышит будто стон... Видно на́ море не тихо; Смотрит — видит дело лихо: Бьется лебедь средь зыбей, Коршун носится над ней; Та бедняжка так и плещет, Воду вкруг мутит и хлещет... Тот уж когти распустил, Клёв кровавый навострил... Но как раз стрела запела, В шею коршуна задела — Коршун в море кровь пролил, Лук царевич опустил; Смотрит: коршун в море тонет И не птичьим криком стонет, Лебедь около плывет, Злого коршуна клюет, Гибель близкую торопит, Бьет крылом и в море топит — И царевичу потом Молвит русским языком».

В то же время будущий принц не сразу осознает, кто находится перед ним.

Кстати, отдельно стоит затронуть происхождение имени царя Салтана. Очевидно, что в нем произошла замена одной буквы. «Салтан» или «Султан» возможно, небольшая модификация имени Сатан, что звучит на иврите, немецком, французском и английском как имя падшего ангела. Последнее вполне возможно, учитывая, что Пушкин осознанно отклонил Чосеровское имя царя «Алла», означающее «Бог» на мальтийском, а «Гвидон» у древних британцев считался подобием представителя Гермеса. В таком случае русская сказка описывает возможное возвращение падшего ангела «домой» через неосознанную, в противовес божественной, жертву сына.

Исследователи делают вывод, что Пушкин использовал сюжетные элементы как основу для своей сказки. Он придавал им свой неповторимый стиль, легкость и свет, а также обогатил глубоким представлением о загробном мире. Через два года Пушкин все еще был занят своими размышлениями о смерти. В 1833 году он написал сказку с более интригующим названием: «Сказка о мертвой царевне».