Когда в государстве и обществе начинают преобладать тенденции регулировать все сферы общественной жизни, идеи «сильной руки» становятся популярными, а призывы к преследованию тех, кто не согласен с проводимой политикой – нередко все это оборачивается отступлением от основ духовности, нарушению тех традиционных основ, на укрепление которых, казалось бы, были направлены последние. Если уж государство пошло по пути прямого законодательного закрепления этих принципов (хотя в юридическом смысле все это противоречит ст.13 Конституции РФ, запрещающей любую государственную идеологию), то в реальности вся государственная политика должна быть приведена под строгое соответствие этим принципам. На практике мы видим прямое противоречие, наиболее вопиющим из которых, на наш взгляд, является появление в общественной жизни такого явления как доносительство.
Так случилось, что в России существуют давние традиции доносительства. Вероятно, это связано с попытками верховной самодержавной власти каким-либо образом поставить под контроль масштабное воровство и коррупцию, которые издавна процветали в нашем отечестве. Быть может наиболее откровенную характеристику доносительству дали русские писатели, такие как Ф.М. Достоевский в романе «Бесы» [1]. Писатель показал, как культура доносительства сыграла роковую роль в существовании тайного революционного общества, приведя к его распаду и гибели почти всех ее членов и не связанных с ними посторонних людей. Противоречие в том, что руководствуясь благими пожеланиями (которыми, как известно вымощена дорога в ад) доносительство в рамках государственной политики превращается в орудие террора и угрозы для его развития и процветания. Примерами могут быть, например, эпоха инквизиции в Европе, а в России – Анны Иоанновны, Павла I и И. Сталина.
Однако подлинно широкое распросранение доносительство получило в советское время. По словам Н.А. Бердяева: «Публичные доклады мы устраивали в помещении Высших женских курсов, лекции же и семинары в разных местах, обыкновенно в каких-нибудь советских учреждениях, в управлении которых были знакомые. Одно время я читал лекции и вел семинар в помещении Центроспирта. По этому случаю в “Правде” было написано, что в советском учреждении читаются лекции на религиозно-духовные темы, и что это не может быть терпимо. При этом автор заметки, которая представляла собой донос, хотел быть остроумным и закончил словами, что между религией и спиртом всегда была связь. В результате меня как председателя ВАДК вызвали для объяснения в Чека, а также и председателя Центроспирта. Я показал бумагу от Каменева, в которой говорилось, что ВАДК зарегистрирована в московском Совете рабочих депутатов. С большим трудом я объяснил следователю Чека, что такое духовная культура и чем она отличается от материальной. Все это кончилось ничем, но, вероятно, было причислено к фактам, которые послужили поводом к моей высылке из советской России. Я читал лекции по философии истории и философии религии, а также вел семинар о Достоевском. Мои лекции и семинар послужили основой для моих книг. Посещаемость моих лекций и семинара была хорошая. Бывали и коммунисты. В первом ряду обыкновенно сидел молодой человек, который был несомненно агентом Чека. Я говорил всегда свободно, нисколько не маскируя своей мысли. Так же свободны были прения после публичных докладов» [2].
Другим примером является писатель уже XX столетия В.Т. Шаламов, вскрывая высокую степень аморальности советского общества периода сталинизма, когда доносительство стало нормой жизни. Он считал, что доносы стали нормой в советском обществе, особенно в сталинскую эпоху, когда страх и подозрительность охватили людей. В своих произведениях Шаламов подчеркивает, что доносительство не только разрушает личные отношения, но и подрывает моральные основы общества. Шаламов отмечал, что доносы часто исходили от людей, которые стремились выжить в условиях репрессий, и это создавало атмосферу недоверия и страха. Он сам испытал на себе последствия доносов, что привело к его второму аресту в начале 1937 г. и заключению в лагеря на долгие 17 лет. В своих воспоминаниях он описывал, как доносительство стало частью повседневной жизни, и как оно искажало человеческие отношения. Кроме того, Шаламов поднимал вопрос о том, как идеализация блатного мира и романтизация преступности способствовали распространению доносительства. Например, он писал: «В трудном положении воры также доносят лагерным начальникам друг на друга. О доносах же на фраеров, на «Иван Иванычей», на «политиков» и говорить нечего. Эти доносы – путь к облегчению жизни блатаря, предмет его особой гордости» [3] и «Вся воровская психология построена на том давнишнем, вековом наблюдении блатарей, что их жертва никогда не сделает, не может подумать сделать так, как с легким сердцем и спокойной душой ежедневно, ежечасно рад сделать вор. В этом его сила – в беспредельной наглости, в отсутствии всякой морали. Для блатаря нет ничего «слишком» Если вор по своему «закону» и не считает за честь и доблесть писать доносы на фраера, то он отнюдь не прочь в целях своей выгоды составить и дать начальству политическую характеристику на любого своего соседа-фраера. В 1938 году и позднее – до 1953 года известны буквально тысячи визитов воров к лагерному начальству с заявлениями, что они, истинные друзья народа, должны донести на «фашистов» и «контрреволюционеров». Такая деятельность носила массовый характер – предметом постоянной особой ненависти воров в лагере всегда была интеллигенция из заключенных – «Иваны Ивановичи»[4].
Шаламов предупреждал о том, что такие явления могут привести к моральной деградации общества. В своих текстах он стремился разоблачить эту порочную практику и показать ее разрушительные последствия для человеческой души и общества в целом.
Результаты исследования.
Прежде всего, доносы направлены на разрушение духовного и политического единства общества, объединенного общей религией и верой в незыблемость светских морально-нравственных принципов. В христианской традиции цель доносительство направлена против одного из основополагающих принципов «возлюби ближнего твоего, как самого себя» [5].
Доносительство – это прямое отступление от христианского учения, доказательством чему является пример Иуды Искариота, предавшего Христа, преследуя не духовные, а материальные интересы. Иуда, по-сути, тот же доносчик: «Тогда один из двенадцати, называемый Иуда Искариот, пошёл к первосвященникам и сказал: что вы дадите мне, и я вам предам Его? Они предложили ему тридцать сребренников; и с того времени он искал удобного случая предать Его» [6]. Доносительство – это также результат смешения государственного и духовного, нарушения принципа «итак, отдавайте кесарево- кесарю, а Божие – Богу» [7].
Вызывают сомнения попытки насаждения и пропаганды имперско-националистических идей, явно ненаучных, распространяемых представителями (вроде А.И. Дугина или Н. Старикова), прямо заявляющие о необходимости возврата к неким «традициям», равно как и попытки закрепить последние в форме «традиционных российских духовно-нравственных ценностей» [8]. Само юридическое оформление «духовного» выходит за рамки возможностей юридической науки и мы вступаем на тонкий лед, провалиться под который нам не позволяет только Конституционные права и свободы человека. Так, по мнению ученых-юристов Э.Г. Юзихановой и С.В. Смелов, «только при добровольном и осознанном отношении граждан к чувствам других людей, интересам общества и государства, возможно возрождение и сохранение традиционных ценностей» [9].
Доносительство есть не просто негативное явление авторитаризации государственного управления, но и симптомом глубокой духовной болезни общества. Мы должны задаться вопросом: насколько далеко готово зайти наше общество в стремлении к контролю? Люди готовы нарушать как религиозные, так и светские моральные нормы, зачастую без явной материальной выгоды. Это не просто угроза традиционным ценностям — это вызов самим основам человеческой морали.
Культура доносительства губительная для гражданского общества, она разъедает и разрушает последнее — это не просто негативное явление авторитарного управления; это симптом глубокой духовной болезни общества. Мы должны осознать, что доносительство не только разрушает личные отношения и доверие между людьми; оно также подрывает саму суть христианского учения о любви и милосердии. Если мы позволим этому явлению укорениться в нашем обществе, мы рискуем потерять не только духовные ориентиры, но и будущее нашей культуры. Необходимо открыто обсуждать эти проблемы и противостоять тенденциям, которые ведут к деградации нравственных норм.
Библиографический список
1. Достоевский Ф. Бесы. Москва: Азбука, 2015. 144с.
2. Бердяев Н.А. Самопознание. Мир книги, 2006. 416с.
3. Шаламов В.Т. Собрание сочинений в четырех томах. Т.2. М.: Художественная литература, Вагриус, 1998. С.11–40
4. Шаламов В.Т. Собрание сочинений в четырех томах. Т.2. М.: Художественная литература, Вагриус, 1998. С.11–40
5. Новый Завет. Мф.22:39.
6. Новый Завет. Мф.26:14-16.
7. Новый Завет. Мф.22:21.
8. Указ Президента РФ от 09.11.2022 N 809 "Об утверждении Основ государственной политики по сохранению и укреплению традиционных российских духовно-нравственных ценностей". Справочно-правовая система «Консультант Плюс»: [сайт]. – URL:https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_430906/
9. Юзиханова Э.Г., Смелова С.В. Государственная политика защиты традиционных ценностей // Право и управление. 2022. №12. С.14. DOI: 10.24412/2224-9125-2022-12-11 -15
"История человечества в своих общих результатах, в своей непрерывности, в своих основных и рекуррентных, диких, варварских, цивилизованных и т. п. формах есть не что иное, как вполне логичная, поддающаяся дешифровке и идентификации форма, серия форм, порождаемых слепыми инициативами, эгоистическими интересами и расчетами, в которых индивиды только и делают, что ссылаются на самих себя" (М. Фуко).
