Падение кита "Глава девятнадцатая"

- Петя, тебе хорошо? – услышал я голос. Но откуда доносился он? От всей ли комнаты моей, постепенно преобразующейся в пульсирующее и скользкое нечто, отдаленно напоминающее копошащуюся жирную личинку. А может он и вовсе где-то шепотом гнездился внутри меня.

Из потолка вывалилась Инна Павловна и вся такая липкая и разноцветью переливающаяся рухнула на пол. Потолок будто бы выплюнул ее, отхаркнул, как отхаркивают пищу некоторые птицы.

- Петя, тебе хорошо? – качая в разные стороны головой спрашивала Инна Павловна. И когда я только стал для нее Петей?

Что сказать ей? Как ей сказать? Я разучился говорить и разучился дышать. Как ей сказать, что я задыхаюсь?

Она вытащила из пола Агату, всю такую покореженную и пережеванную.

- Хочешь я оторву ей голову? – спросила Инна Павловна.

- Да, хочешь она оторвет мне голову? – жалкой тряпичной куклой трясясь в руках Инны вторила Агата.

Я ничего не хотел. Я хотел, чтобы потолок со стенами перестали пузыриться и лопаться, источая ужасный аромат жженого пластика. Я хотел научиться дышать. Хотел, чтобы кровать не проваливалась в пол, и я не слился с этим домом в одно ужасное и бесформенное нечто.

Челюсти Инны Павловны растянулись на подобие гильотины и одним щелчком отсекли голову Агаты. Хохоча, отсечённая голова покатилась по липкому и пестрому полу, а тело спотыкаясь о собственные ноги пыталось ее догнать.

- Что это было? – спросил я у Инны Павловны, когда пришел в себя.

- Тебе понравилось? – улыбаясь спросила она.

- Это было ужасно, но по игрушечному, не взаправду, - ответил я, подумав – не так погано, как в обыденной жизни.

- Меньшее из зол, - произнесла она – это Л.., Петр Петрович.

- У тебя есть еще? – спросил я и в ответ Инна Павловна лишь улыбнулась.

Сквозь лучи света вытек ведущий. Я видел его впервые. Худой и сухой, со строгим и умным лицом. Зал шумел, сердце глухо трепетало в груди, в голове звенело, очень хотелось пить. Я с трудом попал рукой в стакан с водой, трясясь всем телом поднял его и чудом угодил водою в рот, пересушенный и трескающийся по швам.

- Ваша книга – начал монотонным и приятным голосом ведущий – настоящая история борьбы с внутренними демонами. Она автобиографичная?

- Все мои книги отчасти автобиографичные – ответил я и в задумчивости подбирая слова продолжил – мне кажется в книге любого на свете писателя есть частица его личности, явная или потаенная.

- Пустота внутри меня поглощает все что меня окружает, - процитировал ведущий слова из книги – это ваши слова, или чьи-то еще?

Внезапно я вспомнил, что однажды произносил эти слова на сеансе со своим психологом. От этого открытия я не мог сказать и слова. Чувство неподдельной радости переполняло меня, и я с какой-то странной для присутствующих радостью воскликнул: “Да, это мои слова!”.

Ведущий с любопытством рассматривал мою как ему казалось потешную фигурку, по залу волнами разошелся шепот, с выныривающими из него недовольными ворчаниями и редкими смешками.

- На вашем месте я бы так не радовался, - саркастически улыбнулся ведущий.

- А вы и не на моем месте, - ответил я и ядовито улыбнулся в ответ.

Ведущий переключился на сидящего рядом со мной известного художника, который своей новой картиной так же наделал много шума, но меня это уже не волновало.

После съемок я сразу же поехал к психологу, всячески игнорируя разрываемый от звонков Даниила Владимировича телефон свой.

- Что вы себе позволяете Вера Эдуардовна?! – криком прокричал я, влетев в ее кабинет бурей.

- Петр Петрович, присядьте, - спокойно проговорила она – и объясните в чем тут дело.

- А дело Вера Эдуардовна в том, что вы разглашаете конфиденциальную информацию, - начал я, усевшись напротив, что не сильно то меня успокоило, я весь качался во все стороны и дрожал от возбуждения.

- И чью же информацию я разглашаю, Петр Петрович? – она была непроницаема, будто робот.

- Мою, Вера Эдуардовна, - ответил я.

- Почему вы решили, что это я Петр Петрович? – я будто бы бил в пустоту.

- В моей новой книге, есть слова, которые я произносил на сеансе у вас, разве это не доказательство? – я затянул петлю у нее на шее, теперь никуда не денется, не вывернется.

- Доказательство того что автор книги вы, если только, Петр Петрович, - она едва заметно улыбнулась.

Я понял, что проиграл. Неопровержимость ее слов размазала меня как муху по стеклу.

- Вы в порядке Петр Петрович? – спросила она и я вспомнил Инну Павловну, сейчас и эта кому-нибудь голову откусит. Опять Агате?

- Да, мне пора идти, - виновато отплевывался я своими бесполезными словами – ведь у нас сегодня и сеанса то нет.

Я выбежал прочь и убегая по прямой куда-то вдаль, будто бы кружил по спиральной лестнице по кругу вверх. По кругу никуда. На месте в никуда.

- Ты держался молодцом, - начал весело Даниил Владимирович – но видно, что устал. Тебе нужно отдохнуть, Петр Петрович.

- Я могу забрать с собой Инну Павловну? – спросил я.

- Конечно, - хохоча ответил издатель – ей тоже отдых пойдет на пользу.

Я помчал к себе домой. У входной двери стояла Агата.

- Мы уже не виделись столько дней, - жалостливо начала она, увидев меня.

- Я уезжаю из города, - начал я и весь погрузился в поиски внутри себя какой-то жестокости и жесткости, способной разорвать и меня и ее и все что нас объединяло – нам нужно расстаться.

- Но почему? – она ничего не понимала, но кажется совсем ничему не удивилась и даже не расстроилась.

- Я полюбил другую, - а что тут еще ответишь, нет красивых расставаний, как нет и героических смертей, что так, что эдак ты просто перестаешь быть.

- Люби кого хочешь, - прошептала она – но не уходи.

- Мне жаль, но это просто невозможно, - как стать лезвием, режущим все вокруг, как не разрыдаться здесь и сейчас?

Из темноты коридоры, из-за спины, клацая своими худыми ногами вынырнула Инна Павловна.

- Я готова, - произнесла она, презрительно рассматривая растоптанную Агату – когда вылетаем?

- Завтра, - выплюнул я, выдохнув.

- Кто это? - спросила Инна Павловна, тыча пальцем в Агату.

- Я… - начала Агата, но ее тут же перебили.

- Я не тебя спрашивала, - резко отрезала Инна Павловна.

- Это Агата, - ответил я, постепенно начиная приходить в себя – мы как раз прощались.

- Ах, та самая, - протянула моя знакомая, мой критик, моя любовница. Кем она в действительности была мне?

- Она мне нравится, давай возьмем ее с собой, - внезапно предложила Инна Павловна.

- Что?! – я снова потерял самообладание – Для чего? Ты с ума сошла?

- Не будь ханжой, - улыбаясь проговорила Инна Павловна – это должно быть забавно. Я тебе нравлюсь, собачка? – обратилась она к Агате. Та в ответ лишь кивнула несколько раз, нервно и дергано.

Мы приняли таблетки и сквозь плавящиеся стены и лопающиеся окна я видел, как Агата лежит на полу и вылизывает ноги Инны Павловны, а та в свою очередь извивается и стонет от ударов плетью, вырастающей из моей руки, обрушивающейся на ее худую спину и бедра, разрезающими воздух и свистящими ударами.