Как в СССР учились жить вопреки: теневая экономика и народная смекалка

Когда дефицит стал поводом для изобретательности

В СССР не было слова «дефицит» в заголовках газет, но он витал в воздухе: от пустых полок гастрономов до бесконечных очередей за мебелью. Однако советские люди не сдавались. Они не жаловались — они придумывали. Теневая экономика стала не просто способом выжить, а настоящим искусством, где смекалка и взаимовыручка побеждали бюрократию. И за этим стояли не «враги системы», а обычные люди, которые хотели жить чуть лучше, чем позволяли плановые нормы.

Цеховики: подпольные Кулибины

В 1980-х мой дядя, инженер из Новосибирска, по вечерам мастерил в гараже радиоприёмники. Детали он брал с завода — «на спасение от списания», как шутил.

— Мы же не воровали, — объяснял он. — Просто давали вещам вторую жизнь.

Его «гаражные» приёмники расходились по знакомым: учителям, врачам, пенсионерам. За работу дядя брал не деньги, а «что-нибудь полезное»: банку варенья, помощь с ремонтом, билеты в театр. Так жили тысячи «цеховиков» — от Прибалтики до Кавказа. В Тбилиси, например, в подвалах старых домов варили вино, которое потом обменивали на лекарства или книги. А в Риге подпольные ателье шили джинсы, выдавая их за «форму для спортивной секции».

Вино вместо слез. Гиви Меликидзе, 72-летний грузин из Тбилиси, в 1970-х держал крошечный винный погребок. Когда к нему приходили друзья, он подмигивал:

— Это не бизнес, это грузинское гостеприимство.

Однажды к Гиви пришла соседка — русская учительница Нина, чтобы купить вина для свадьбы дочери. Денег у неё не было, и Гиви сказал:

— Пришлите мне фото со свадьбы. Это будет лучше любой оплаты.

Через месяц Нина принесла снимок: молодые, улыбающиеся, с бокалами его вина.

— Вот ради этого и живу, — говорит Гиви. — Чтобы люди радовались.

Рынки: университеты жизни

Черкизовский в Москве, Житний в Киеве, Дамский в Минске — эти рынки были не просто точками торговли. Здесь учились договариваться, чувствовать людей, находить выход из любого тупика. Мой отец, военный, как-то принёс домой детские ботинки, выменянные на пачку «Космоса».

— Ты же не куришь! — удивилась мама.

— А сослуживец курит. У него сын в старых сандалиях ходит, — ответил он.

На рынках царил свой кодекс чести. Спекулянты, которых официально клеймили «врагами народа», часто помогали тем, кто отчаянно нуждался. В Новосибирске я видел, как пожилая женщина продавала вязаные носки, чтобы купить внуку учебник по физике. Рядом с ней торговал «фарцовщик» Валера — он подкинул ей пару рублей, шепнув:

— Скажете, сдачу неправильно дал.

Блат: искусство человеческих связей

«Блат» — не ругательство, а социальный клей. В СССР всё решалось через знакомых, но часто это была не коррупция, а взаимопомощь. Моя тётя, учительница из Алма-Аты, устроила сына соседки-казашки в музыкальную школу через «своего человека».

— Она одна дочь растит, — сказала тётя. — Пусть хоть ребенок на скрипке играет, а не по улицам шляется.

В Прибалтике, где я гостил у родственников, соседи обменивались услугами: литовский плотник чинил забор, латышский врач консультировал по телефону, эстонский рыбак приносил улов. «Мы как большая коммуна», — смеялись они.

Джинсы для доброты

Айгуль Сапарбаева из Алма-Аты в 80-х работала продавцом в универмаге. Под прилавком у неё лежали «особые товары»: джинсы, духи, кассеты.

— Я продавала это не спекулянтам, а тем, кто собирался на свадьбу или в армию провожал, — вспоминает она. — Как-то парень попросил джинсы для первого свидания. Денег у него не было, и я отдала их просто так. Через год он вернулся с букетом и конфетами: «Она сказала „да“!»

Фарцовщики: дипломаты от моды

Фарцовщики были не просто перекупщиками — они соединяли миры. Через них советская молодёжь узнавала о Beatles, джинсах и рок-н-ролле. Мой старший брат, студент-химик, в 1985-м привёз из Москвы кассету с Queen. Мы слушали её в гараже, боясь включить громко.

— Это не контрабанда, — говорил брат. — Это окно в другой мир.

Фарцовщики рисковали, но их уважали даже милиционеры. В Киеве я видел, как участковый сделал вид, что не замечает парня с сумкой «Adidas». Позже тот парень сказал мне:

— Он у меня лекарства для матери выписывал. Мы все друг другу как-то нужны.

Что осталось в копилке памяти

Теневая экономика СССР не была идеальной. Но она учила главному: даже в жёстких рамках можно оставаться человеком. Соседи делились последним, незнакомцы помогали без просьбы, а «спекулянты» порой оказывались добрее чиновников.

Сегодня, глядя на прилавки, ломящиеся от товаров, я иногда скучаю по тем временам. Не по дефициту, а по тому, как бабушка угощала меня конфетой «за помощь» или как дядя Гиви из Тбилиси наливал вино со словами: «Пей за жизнь, она всё равно перехитрит любые планы».

P.S.

А у вас есть истории о том, как «теневые» герои вашей жизни делали её светлее? Может, сосед-сантехник чинил трубы за пирог? Или продавец из гастронома припрятывал для вас колбасу? Поделитесь — давайте сохраним память о времени, где ценность имели не вещи, а люди.

Текст данной публикации ранее был выложен в моем одноименном канале Дзен