Постсоветская наука: утечка мозгов и достижения

Часть 1. Советское наследие: когда наука была религией

1985 год. В новосибирском Академгородке, среди сосен и снега, мальчишка в очках собирает модель ядерного реактора из спичек и фольги. Его отец, физик-ядерщик, смеётся:

— Молодец! Только не поджигай — тут вся Сибирь взлетит!

Советская наука… Это была вера. Вера в то, что учёный — не просто профессия, а миссия. В школах учили: «Космос наш!», а дети мечтали не о миллионах, а о Нобелевских премиях. Заводы, ракеты, атомные станции — всё это рождалось в институтах, где профессора ходили в потертых пиджаках, но горели идеями. В Дубне строили синхрофазотроны, в Обнинске запускали первую АЭС, а в Киеве проектировали самолёты, которые обгоняли звук.

— Мы делали открытия не ради денег, — вспоминает академик из Дубны. — Ради страны. Ради будущего, которое казалось… бесконечным.

А вы помните? Эти плакаты: «Коммунизм — это советская власть плюс электрификация всей страны!» Наука была частью идеологии. Но какая разница, когда твои формулы запускают спутники?! В 1961 году весь мир рыдал от восторга, слушая гагаринское «Поехали!». А ведь за этим стояли тысячи учёных: от баллистиков до медиков, рисковавших жизнью в барокамерах.

Интересный факт: первый луноход управлялся с Земли через систему, созданную в подвале харьковского НИИ. «Компьютеров не было, — смеётся инженер. — Двигатели включались по звонку из телефонной трубки!»

Часть 2. 90-е: «Мозги» в чемоданах

1993 год. Аэропорт Шереметьево. Молодой биохимик из МГУ прощается с матерью:

— Мам, я вернусь…

— Ври, ври, — плачет она. — Там тебе и дом, и зарплата, и лаборатории…

«Утечка мозгов» — этот термин придумали на Западе. Но для нас он звучал как приговор. Институты закрывались, оборудование ржавело, а профессора торговали книгами на рынках. США, Германия, Израиль — куда только не уезжали математики, физики, генетики. В Чикаго русские учёные создавали алгоритмы для NASA, в Тель-Авиве лечили рак, в Мюнхене строили квантовые компьютеры.

— Мне предложили $3000 в месяц, — рассказывает программист из Киева. — В Киеве я получал $10. Выбор был? Нет.

Цифры пугают: к 2000 году из России уехали 800 тысяч учёных. Из Украины — 500 тысяч. Нобелевский лауреат Андрей Гейм, открывший графен, улетел в Нидерланды со словами: «Здесь мне не дадут работать». А гениальный математик Григорий Перельман, доказавший гипотезу Пуанкаре, вообще замкнулся в питерской хрущёвке — слишком больно было смотреть, как рушится система.

Но! Даже в лихолетье наука не умерла. В подвалах, гаражах, общежитиях энтузиасты паяли схемы, писали программы, ставили опыты. Как те ребята из Челябинска, создавшие первый российский суперкомпьютер… из списанных деталей. Или девушки из Минска, которые в обмен на еду чинили лабораторное оборудование для НИИ.

— Мы ночевали в кабинетах, — вспоминает биолог из Еревана. — Зато открыли новый вид бактерий. Назвали его *Bacillus soveticus*. В честь страны, которой уже не было.

Часть 3. 2000-е: между нефтью и нанотехнологиями

— Вы серьёзно хотите финансировать генную инженерию? — спрашивает чиновник, разглядывая проект.

— Да, — нервно отвечает учёный.

— А нельзя проще? Ну, там… нефть качать или трубы варить?

Путинская эпоха вернула науке финансирование, но не вернула веру. Деньги шли на «мегапроекты»: «Сколково», «Роснано», «Восток Ойл». Учёные вздыхали:

— Раньше мы покоряли космос. Теперь — учимся его продавать.

Но чудеса случались:

- Россия запустила спутники «Глонасс», которые сегодня конкурируют с GPS;

- Беларусь создала суперкомпьютер «СКИФ», способный моделировать климат планеты;

- Казахстан построил ядерный реактор ВВЭР, став энергетическим лидером Центральной Азии.

А ещё — те самые «мозги» начали возвращаться. Как Виктор Вексельберг, вложивший миллиарды в российские стартапы. Или Игорь Ашурбейли, основавший в Азербайджане «Космическое государство Асгардию». Даже Перельман ненадолго вышел из затвора, чтобы прочитать лекцию в Новосибирске.

Шутка тех лет: «Раньше учёные бежали от нищеты. Теперь — от бюрократии». И правда: чтобы получить грант, нужно было заполнить 20 форм, пройти 10 комиссий и доказать, что твой проект «соответствует стратегии развития».

— Мы с коллегами ушли в IT, — признаётся физик из Нижнего Новгорода. — Там хоть мозги не выносят.

Часть 4. Регионы: наука вопреки

Донецк, 2014 год. Под обстрелами физики ДонНТУ проводят эксперимент по квантовой телепортации.

— Нас спросили: «Зачем вам это в войну?» — говорит профессор. — А мы ответили: «Чтобы доказать — жизнь сильнее смерти».

Постсоветская наука выживала там, где, казалось, выжить невозможно:

- В Приднестровье, непризнанной республике, создали собственный 3D-принтер для печати протезов. «Запчасти покупали на eBay, — смеётся инженер. — А инструкции переводили с китайского через Google»;

- В Армении разработали алгоритм, предсказывающий землетрясения с точностью 80%. «Спасли уже сотни жизней», — гордится сейсмолог;

- В Кыргызстане фермеры-самоучки вывели морозостойкий сорт пшеницы. «Семена раздаём бесплатно, — говорят они. — Пусть народ не голодает».

А в Грузии молодые биологи восстановили популяцию исчезающих виноградных улиток. «Это наше наследие, — объясняют они. — Как и наука».

— Мы не ждём помощи, — гордо заявляет инженер из Луганска. — У нас есть мозги, руки и… учебники СССР. Вот, смотрите: «Квантовая механика, 1982 год». Лучше современных!

Часть 5. Достижения: от ядерных реакторов к искусственному интеллекту

2020 год. Новосибирск. Команда молодых учёных запускает нейросеть, способную диагностировать рак по анализу крови. Точность — 98%. Мир в шоке:

— Как?! В Сибири, где медведи по улицам ходят?

— Да, — улыбаются они. — А ещё у нас валенки и спутниковый интернет.

Что ещё?

- Россия: первая в мире вакцина от COVID-19 — «Спутник V». «Нас обвиняли в спешке, — говорит вирусолог. — Но мы просто работали по 20 часов в сутки»;

- Беларусь: робот-хирург, оперирующий с точностью до микрона. «Он уже спас 300 детей», — хвастается разработчик;

- Казахстан: проект термоядерного синтеза «Токамак Казах». «Энергия будущего рождается здесь», — обещает президент.

Но проблемы остаются:

- Зарплата профессора в Москве — $1000, в Калифорнии — $15 000;

- 60% патентов регистрируются на иностранные компании;

- Молодёжь уезжает не из-за денег, а из-за невозможности реализовать идеи.

— Мне сказали: «Твой проект о наноматериалах не в приоритете», — жалуется аспирант из Киева. — А в Берлине сразу дали лабораторию.

Советский след: знаете, кто придумал CAPTCHA? Нет, не американец. Выпускник МГУ, вдохновлённый… задачами из учебника по криптографии 1973 года.

— Мы тогда в кружке радиолюбителей такие штуки паяли! — смеётся пенсионер из Томска. — А теперь внук говорит, это «цифровое золото».

Часть 6. Будущее: вернётся ли «золотой век»?

— Дед, а правда, что раньше учёные были как супергерои? — спрашивает внук, листая учебник.

— Правда, — кивает старик. — И ты можешь им стать. Если… захочешь.

Что делают страны СНГ, чтобы остановить утечку?

- Россия вводит «цифровые визы» для IT-специалистов и строит «научные долины» в Сибири;

- Беларусь развивает «Парк высоких технологий», где стартапы освобождены от налогов на 10 лет;

- Армения открывает IT-школы при поддержке диаспоры. «Наши программисты в Кремниевой долине помогают родине», — говорят власти.

А ещё — рождается новая этика. Учёные, уехавшие в 90-х, возвращаются консультантами. Западные корпорации вкладываются в лаборатории Дальнего Востока. Студенты из Африки и Азии едут учиться не в MIT, а в МФТИ.

— Мы больше не «постсоветские», — заявляет ректор Киевского политеха. — Мы — новая интеллектуальная империя.

Но есть и риски: искусственный интеллект требует этических рамок, климатические изменения — глобальных решений, а политические конфликты разрывают научное сотрудничество.

— Раньше мы соревновались с США, — вздыхает физик из Астаны. — Теперь боимся, что наши разработки используют против нас.

Заключение: наука как память

Когда-то СССР подарил миру Гагарина, Ландау, Королёва. Сегодня их наследники разбросаны по планете: кто-то в Кремниевой долине создаёт нейросети, кто-то в Донецке чинит томографы под обстрелами.

— Наука — она как душа, — говорит старый физик. — Её нельзя разделить границами.

Выбор за нами: превратиться в «интеллектуальный придаток» Запада или вспомнить, что русский — это не национальность. Это — состояние ума. Готового штурмовать невозможное.

P.S. А вы знаете, что первый снимок чёрной дыры сделан алгоритмом, разработанным… да, выпускницей Новосибирского университета. Она уехала. Но алгоритм — остался.

Текст данной публикации ранее был выложен в моем одноименном канале Дзен