Часть 1. Советское наследство: блат, дефицит и «нужные люди»
1985 год. Очередь в московский гастроном. Женщина в клетчатом платке шепчет продавщице:
— Мне бы колбасы… Для ветерана.
— Без талона? — смеётся та. — Тогда — через дядю Васю. За углом.
Коррупция в СССР была как тень от монумента Ленина: её не замечали, но она была. «Блат», «достать», «договориться» — эти слова знал каждый. Дефицит создавал чёрный рынок, а бюрократия — систему «благодарностей». Хирург оперировал «по знакомству», директор завода отгружал стройматериалы «для дачи», студент покупал экзамен бутылкой коньяка.
— Мы не брали деньги, — оправдывается бывший чиновник из Киева. — Но подарки… Ну, вы понимаете.
А вы помните? Эти чемоданы «Киевских» тортов для приёмной комиссии. Путёвки в санатории «по профсоюзной линии». Ковры, хрусталь, сервизы — валюта советского блата.
Но! За взятки сажали. Жёстко. Дело директора Елисеевского магазина (1983 г.) — расстрел. Дело «хлопковое» в Узбекистане — сотни сроков. Страх сдерживал, но не убивал коррупцию. Она пустила корни глубже, чем казалось.
Часть 2. Лихие 90-е: приватизация, криминал и «золотые парашюты»
1993 год. Кабинет мэра провинциального города. Бизнесмен кладёт на стол пачку долларов:
— Завод — мне. Документы подпишешь?
— А дети… — бормочет чиновник.
— Учту.
Распад СССР превратил коррупцию в систему. Госсобственность продавали за копейки «своим», бандиты контролировали бюджеты, а министры вывозили миллиарды в офшоры. В России, Украине, Казахстане — везде, где рушились идеалы, расцветали схемы.
— Мы делили страну, как торт, — признаётся экс-министр из Еревана. — Кому завод, кому нефть, кому — власть.
Термины эпохи:
- «Крыша» — криминальная защита бизнеса;
- «Откат» — доля чиновника в госзакупках;
- «Рэкет» — налог на выживание.
Но! Даже в этом хаосе находились герои. Как судья из Новосибирска, посадивший губернатора. Или журналистка из Риги, разоблачившая мафию в парламенте. Их истории редко попадали в СМИ.
— Меня пытались убить, — вспоминает она. — Но я успела передать документы в прокуратуру.
Часть 3. 2000-е: «борьба» с ветряными мельницами
2008 год. Заседание антикоррупционного комитета в Москве. Чиновник тычет пальцем в график:
— Снизили уровень на 5%!
— А сколько дел закрыли? — спрашивает журналист.
— Это… не ваше дело.
Путинская эпоха принесла громкие заявления. Создали СКР, приняли законы, посадили губернаторов-миллионеров. Но коррупция лишь мутировала: вместо конвертов — акции офшоров, вместо «откатов» — тендеры для «своих».
— Раньше брали мешками, теперь — через блокчейн, — шутит программист из Казани.
Успехи есть:
- Россия вернула $2 млрд украденных активов (2010–2020);
- Грузия уволила всех коррупционеров-таможенников;
- Казахстан посадил экс-министра, укравшего $300 млн.
Но! В 2021 году Transparency International поставил РФ на 136-е место в рейтинге честности. Рядом — Нигерия и Иран.
— У нас в селе дорогу чинят раз в 10 лет, — говорит тракторист из Брянска. — Перед выборами. И то — если журналисты приедут.
Часть 4. Регионы: от «банановых республик» до цифровых прорывов
Душанбе, 2022 год. Чиновник требует с фермера $1000 за разрешение на воду. Тот снимает чапан и кладёт к ногам:
— Это всё, что у меня есть.
— Ладно, — вздыхает чиновник. — Принеси барана.
Коррупция в постсоветских странах — многолика:
- Средняя Азия — взятки за паспорта, школы, больницы;
- Прибалтика — отмывание денег через ЕС;
- Донбасс — торговля гуманитаркой под прикрытием войны.
Но есть и прорывы:
- Эстония внедрила электронное правительство (0 взяток за справки);
- Грузия создала полицию, где зарплата $1000 (брать рискованно);
- Казахстан оцифровал суды — решения нельзя «подмазать».
— Раньше я платил за справку, — радуется таксист из Тбилиси. — Теперь — кликаю в приложении. Бесплатно!
Часть 5. Борцы: герои или самоубийцы?
— Ты что, сумасшедший? — кричит жена активисту из Самары. — Они убьют тебя!
— Кто-то же должен, — пожимает плечами он.
Тех, кто борется с коррупцией, называют безумцами. Алексей Навальный, Сергей Магнитский, Халида Попал — их имена знает мир. Но есть и те, о ком не пишут: учителя, уволившиеся из-за поборов, врачи, отказавшиеся от «благодарностей», крестьяне, судящиеся с мэрами.
— Меня уволили за отказ завышать оценки, — рассказывает преподаватель из Алма-Аты. — Но я сплю спокойно.
Цена борьбы:
- Россия — 150 журналистов убито с 2000 года;
- Украина — десятки активистов под домашним арестом;
- Азербайджан — НПО объявлены «иностранными агентами».
— Мы как мухи против слона, — говорит юрист из Еревана. — Но даже мухи могут жалить.
Часть 6. Культура взятки: «так принято»
— Пап, а зачем мы несли конфеты учительнице? — спрашивает девочка.
— Чтобы ты стала отличницей, — гладит её по голове отец.
Коррупция въелась в быт. Взятка за детсад, «благодарность» врачу, «добровольный взнос» в школу. Люди ненавидят систему, но участвуют в ней.
— У нас в вузе 90% студентов покупают экзамены, — признаётся профессор из Минска. — Если откажусь брать — уволят.
Почему?
- Страх: «Иначе не выжить»;
- Привычка: «Все так делают»;
- Безнаказанность: «Меня не поймают».
Но! Меняются и здесь. Молодёжь создаёт чаты, где публикует коррупционеров. В России «проект РосПил» вскрывает схемы госзакупок. В Казахстане школьники снимают скрытой камерой, как учитель требует деньги за аттестат.
— Мы не хотим жить как вы! — кричит парень на митинге в Бишкеке. — Хватит!
Часть 7. Будущее: победим ли мы дракона?
— Дед, а правда, что раньше не воровали? — спрашивает внук.
— Воровали, — вздыхает старик. — Но стыдились.
Что делать? Рецепты противоречивы:
- Жёсткая рука — расстрелы, как в Китае;
- Прозрачность — цифровизация всех процессов;
- Воспитание — менять культуру с детства.
Уже сейчас:
- Россия вводит AI для анализа госзакупок;
- Украина обучает детей антикоррупционным играм;
- Армения сажает мэров за взятки в $100.
— Мы победим, — уверен IT-спец из Таллина. — Технологии не берут взяток.
Но! Пока в ДНР на деньги гуманитарки строят коттеджи, а в Москве чиновники покупают яхты, вера тает.
— Они украли будущее, — плачет мать погибшего солдата. — Но я верю: наши дети будут честнее.
Заключение: коррупция как диагноз
Коррупция в постсоветских странах — не просто преступление. Это болезнь общества, где каждый — и жертва, и соучастник.
— Мы ругаем чиновников, — говорит учительница из Одессы. — А сами платим гаишнику. С чего бы им меняться?
Выбор за нами: продолжать жить в системе «договорюсь» или вспомнить, что честность — не утопия. Что можно отказаться от взятки. Можно не врать. Можно требовать. Даже если страшно.
P.S. А вы помните того гаишника, который взял 100 рублей и сказал: «Счастливого пути!»? Он всё ещё стоит на трассе. Но уже реже. Потому что камеры. Потому что стыд. Потому что мы медленно, но меняемся.
Текст данной публикации ранее был выложен в моем одноименном канале Дзен
