Егор прибыл в Нижний Новгород по приглашению краеведческого музея. Ему предстояло изучить архив купеческой семьи Воронцовых, чьи владения когда-то простирались вдоль Волги. Старый дом, где теперь располагался музей, принадлежал им еще в XIX веке и славился своей красотой и богатством. Сейчас от былого великолепия остались лишь тени – облупившаяся краска на стенах, скрипучие половицы и вечный запах сырости, пропитавший все вокруг.
Прасковья Ивановна, суховатая женщина с усталыми глазами, встретила Егора у входа. Она была смотрительницей музея уже более тридцати лет и знала о доме практически все. "Здесь, молодой человек, не просто музей, а живая история," - прошептала она, проводя его по длинному коридору, увешанному портретами Воронцовых.
Егор был очарован. Дом дышал прошлым – в каждом предмете, в каждой трещине на стенах чувствовалась отпечаток времени. Он погрузился в изучение архивов, днями и ночами просиживая над пожелтевшими документами. Вскоре он обнаружил странную закономерность: все члены семьи Воронцовых, достигшие зрелости, умирали в определенные дни недели – преимущественно во вторник и пятницу. И всегда при трагических обстоятельствах: несчастные случаи, внезапные болезни, необъяснимые исчезновения.
Первые кошмары начали мучить Егора почти сразу после начала работы. Ему снились темные коридоры старого дома, в которых он слышал шепот и видел мелькающие тени. В зеркалах отражался не его собственный образ, а искаженное лицо Прасковья Ивановны, с глазами полными ужаса. Он просыпался в холодном поту, чувствуя на себе чей-то взгляд.
Прасковья Ивановна, заметив изменившееся состояние Егора, начала рассказывать ему легенды о доме и семье Воронцовых. "Говорят, дом построен на месте древнего капища," - шептала она, прижимаясь к нему. – “Здесь проводились языческие обряды, здесь кровь лилась… И проклятие легло на эту землю, а затем и на род Воронцовых.”
Она рассказала о зеркале в одной из комнат, которое считалось порталом в мир мертвых. "Никогда не смотри в него долго," - предостерегала Прасковья Ивановна. – “В нем отражаются души тех, кто умер насильственной смертью. Они ищут выход, они хотят вернуться…”
Егор отмахивался от ее рассказов как от суеверий старой женщины. Он был историком, человеком науки, и не верил в сказки о призраках и проклятиях. Но кошмары становились все более реалистичными, а ощущение чьего-то присутствия – все сильнее.
Он начал замечать странные вещи: предметы перемещались сами по себе, слышались шорохи и вздохи в пустых комнатах, а в зеркалах отражалось нечто зловещее. Однажды он увидел в зеркале свою собственную фигуру, но с искаженным лицом – бледным, мертвенно-бледным, с пустыми глазницами.
Егор решил провести собственное расследование. Он изучил дневники последнего владельца дома, Николая Воронцова, и обнаружил в них упоминание о странном ритуале, который проводился в доме каждую пятницу – в день, когда умирали члены семьи. Ритуал заключался в том, чтобы смотреть в зеркало и пытаться установить контакт с духами предков.
В тот момент Егор понял: все кошмары, все странные события были связаны с этим ритуалом. Он случайно активировал проклятие рода Воронцовых! Он вспомнил слова Прасковьи Ивановны о вторниках и пятницах – дни недели, когда усиливается влияние потусторонних сил. Сегодня был вторник.
В панике Егор попытался покинуть дом, но дверь оказалась заперта. Он услышал шепот, доносящийся из зеркала: "Останься с нами… Ты один из нас…" Он увидел в отражении не свое лицо, а искаженное лицо Николая Воронцова, его глаза горели зловещим огнем.
В этот момент Прасковья Ивановна ворвалась в комнату. Она схватила Егора за руку и крикнула: "Не смотри в зеркало! Не дай им тебя забрать!" Она выдернула из стены старый, потемневший от времени оберег – сплетенный из трав и ниток узел с изображением креста.
"Этот оберег защитит тебя," - прошептала она, прижимая его к себе. – “Он создан моей бабушкой, которая была знахаркой.”
В тот момент зеркало задрожало, а отражение Николая Воронцова исчезло. Шепот стих. Дом затих.
Егор выбежал из дома, не оглядываясь. Он больше никогда не возвращался в Нижний Новгород. Но кошмары преследовали его до конца жизни – сны о темных коридорах старого дома и зловещем отражении в зеркале. Он понял, что Прасковья Ивановна была права: дом был пропитан тьмой, а проклятие рода Воронцовых было реальностью, а не просто суеверием старой женщины. И он едва избежал участи своих предков, которые были навечно заточены в этом доме, в плену потусторонних сил. Он понял, что некоторые тайны лучше оставить неразгаданными.
