Карлсон, которого мы заслужили: как вредный эгоист стал народным героем

Он жадный, ленивый, наглый. Он не работает, не взрослеет, требует варенья, похвалы и внимания. В любой другой истории – антигерой. Но в советской – любимец миллионов. Почему Карлсон стал символом уюта, а не моральной катастрофы?

«Если родители не уделяют ребёнку достаточно внимания, у него появляется Карлсон» – Астрид Линдгрен

Когда мы вспоминаем мультфильм «Малыш и Карлсон», в голове всплывают уютные образы: детство, варенье, полёт над крышей, добрый смех. Но за этой кажущейся простотой – настоящая культурная аномалия. Ведь если задуматься: разве Карлсон – положительный герой?

Карлсон в книге: одиночество, манипуляции, капризы

Шведская писательница Астрид Линдгрен, придумавшая Карлсона, вовсе не считала его примером для подражания. В её мире он – не более чем симптом: вымышленный друг, пришедший на место родительского тепла, которого у Малыша нет.

Он приходит только когда ему удобно. Ест, требует, хвастается, устраивает хаос. Он не растёт, не заботится, не сопереживает. Он – инфантильный и эгоистичный персонаж. Фантазия, созданная ребёнком, чтобы выжить в эмоциональной пустоте.

И именно таким он задумывался.

Советский экран: операция по реабилитации хулигана

Но когда история попадает в руки советских мультипликаторов – происходит магия. Режиссёр Борис Степанцев, художники, а главное – гениальный Василий Ливанов (озвучивший Карлсона) превращают его в обаятельного забияку, которого невозможно не любить.

Тот же хвастливый тип, та же лень, та же потребность в безраздельном внимании – но как будто сквозь тепло лампы. Карлсон получает новый голос – с мягкой интонацией, с юмором, с нотками доброты. И мы начинаем смеяться, а не раздражаться. Мы принимаем, а не отталкиваем.

Почему? Потому что он пришёл туда, где было пусто

Советский Карлсон стал народным героем потому, что его ждали. Он появился в стране, где детям не хватало тепла, а взрослым – улыбки. В мире, где часто не до игр, а о детском одиночестве никто не говорил всерьёз.

Карлсон восполнил эту дыру. Он стал тем самым «весёлым другом», которого не хватало – и неважно, что это был персонаж с сомнительной моралью.

Мы приняли Карлсона не потому, что он был хорошим. А потому, что он был нужным.

Фрёкен Бок как враг №1

Контраст особенно ярко виден в образе фрёкен Бок – няни, по сути, выполняющей свою работу. Она – синоним порядка, контроля, норм. Но именно её терпеть не может ни Малыш, ни зритель.

Карлсон издевается над ней, доводит до истерики, ставит с ног на голову – и мы радуемся. Потому что в нашем восприятии порядок без тепла – это не порядок, а тирания.

Что получилось в итоге: культурный переворот

И вот результат: персонаж, задуманный как тревожный сигнал, в СССР превращается в образец душевности. Там, где Линдгрен предупреждала: «Оглянитесь, вашему ребёнку не хватает любви», – у нас смеялись и говорили: «Вот бы ко мне прилетел такой друг!»

В Швеции – он символ психологической проблемы.

В СССР – символ душевного спасения.

Это не просто адаптация. Это – подмена смысла. И в этом, возможно, заключается сила культуры: она берёт даже несовершенное и делает своим.

Финал: Карлсон – это не герой. Это зеркало

Посмотрите мультфильм ещё раз – не глазами ребёнка, а взрослого. И вы увидите, что «Малыш и Карлсон» – это не сказка о летающем человеке с мотором. Это притча о внутренних пустотах и попытке их заполнить. У кого-то – родителями, у кого-то – книгами, у кого-то – воображаемыми друзьями.

А у нас – вареньем, шумом, смехом и фразой: «Спокойствие, только спокойствие!»

Стоп-кадры

Малыш:

Карлсон:

Привидение, дикое, но симпотишное:

Подробнее ознакомится с моими отзывами на книги и фильмы можно на Айри, здесь.