Когда партийный молох дал сбой. Случай из жизни, 1987 год

Я, в те годы

Напоминаю, предыдущая публикация цикла здесь.

После указанного разговора в кабинете начальника училища с ним, начпо и уполномоченным особого отдела, о котором я уже рассказывал в предыдущей статье, всё изменилось. Стало ясно: партийная машина, самая могущественная в стране, обратила внимание на курсанта – и далеко не для награды.

Но я выбрал путь – не сдаваться, даже если шансов на победу почти не было.

И, как ни странно, это оказалось верным решением.

Первым делом я пошёл к одному из немногих, кто ещё сохранял ко мне расположение. Он выслушал – и посоветовал обратиться к отцу.

Мой отец занимал высокий пост: директор одного из крупнейших проектных институтов СССР. Мы не были близки – после развода родителей я жил с матерью и отчимом, в самой обычной семье. Но теперь понял – отец обладал серьёзным влиянием.

В тот же вечер я позвонил ему. Он уже знал всё – до мелочей. Его голос был сдержан, но в нём чувствовались тревога и боль.

- Меня не интересует твой институт, – сказал он. – Меня интересует одно: чтобы у тебя остался партийный билет. Без него – ни будущего, ни защиты.

Сегодня трудно поверить, но тогда партийный билет был почти судьбой. А отец верил, что только через покаяние можно хоть что-то спасти:

- Иди к начальнику училища. Признай, что ошибался. Возможно, это позволит смягчить последствия.

Я согласился. Но понимал: механизм уже запущен.

Начальник училища выслушал меня без враждебности. Потом спокойно сказал:

- О тебе доложено в Москву. Пришёл ответ: «Рассматривать в партийном порядке».

Потом была долгая беседа с начальником политотдела. Отец сказал, что именно он – мой главный «доброжелатель». Поначалу я не поверил.

Но разговор многое прояснил. Начпо не обвинял. Он... готовил меня. К исключению. К тому, что система уже приняла решение. Осталось лишь оформить.

- Если исключат, я буду писать в ЦК КПСС – сказал я.

- В ЦК нельзя, – ответил он. – Нужно идти по линии. Твоя – парткомиссия Главного политуправления. Там тебя уже знают. И, говорят, заинтересовались твоим делом. Может быть, это твой шанс.

Через несколько дней прошло собрание партгруппы взвода. Почти единогласно (с двумя голосами против, включая мой) было вынесено решение – рекомендовать исключение. Для тех лет это уже было редкостью: неединогласие на партсобраниях случалось крайне редко.

А потом произошло нечто почти невероятное.

Командир роты, находившийся в госпитале, через курсанта передал: он категорически против моего исключения. Просил довести до сведения собрания. По тем временам – почти гражданский подвиг.

Но курсант – у нас с ним когда-то было драка, и я разбил ему нос – сообщил об этом после голосования. Что было крайне непорядочно.

Я подумал: «Жаль, что тогда не сломал ему нос окончательно». Но даже это не изменило главного.

Система, которая казалась неумолимой, вдруг дала сбой. В ней появились – люди. Живые. Сомневающиеся. Способные говорить не по инструкции.

На тот момент это не выглядело как победа. Это была лишь пауза.

Но именно в этой паузе впервые появилась надежда.

Напоминаю, подробно ситуация описана в моей художественно-документальной книге «Мой роман «Тёмное Пламя» (Книга о книге)», вот её обложка:

Ознакомительный раздел здесь. Правда, в ознакомительный раздел не попала художественная часть, в которой подробно описаны данные события.

Купить книгу целиком можно здесь.