Азербайджан пошёл по пути Украины. Идя на конфликт с Россией, в Баку наплевали на азербайджанскую диаспору.

Холодным декабрьским утром 2024 года то, что должно было быть обычным пассажирским рейсом из Баку в Грозный, закончилось катастрофой. Рейс 8243 авиакомпании «Азербайджанские авиалинии», самолет Embraer 190, рухнул с неба недалеко от казахского портового города Актау, в результате чего погибли 38 из 67 пассажиров на борту. Первоначально объявленная как авиационная катастрофа, правда о катастрофе с тех пор стала гораздо более тревожной: гражданский самолет, пораженный российской ракетной системой, был сбит в ходе секретных военных операций и запутан знакомой схемой российского отрицания и дезинформации.

Крушение самолета AZAL — это не просто единичный инцидент, это проявление более широкой, преднамеренной политики запугивания, вмешательства и подавления со стороны Российской Федерации. Для азербайджанцев, как и для других тюркских и мусульманских народов на постсоветском пространстве, это было еще одним напоминанием о том, что русский шовинизм, далекий от того, чтобы быть пережитком прошлого, сегодня столь же жесток, расистичен и империален, как и прежде.

Официальное азербайджанское расследование оставило мало места для двусмысленности. Самолет был поражен осколками российской ракеты класса «земля-воздух» — вероятно, выпущенной из зенитной системы «Панцирь-С1» — во время пересечения российского воздушного пространства около Грозного. Данные полета показали внезапную потерю гидравлического управления, быструю разгерметизацию салона и звуковое событие, соответствующее близкому взрыву ракеты. Сообщения очевидцев с земли и данные радаров подтвердили гипотезу о военной активности в регионе в то время.

Первоначальные российские ответы были столь же циничными, сколь и предсказуемыми: они предположили, что катастрофа могла произойти из-за столкновения с птицей или взрыва на борту. Но поскольку все больше доказательств противоречили этим заявлениям — фрагменты корпуса ракеты, сигнатуры электронных помех, перехваченные радиопереговоры, — Россия перешла к тактике затягивания времени. Пять месяцев спустя Москва так и не взяла на себя никакой ответственности, не говоря уже о том, чтобы предложить возмещение или привлечь виновных к ответственности.

Сдержанные извинения президента Владимира Путина, принесенные под дипломатическим давлением, тщательно избегали признания причины. Его тщательно подобранные слова — «досадный инцидент в российском воздушном пространстве» — только подчеркнули нежелание Кремля признать вину. Между тем президент Ильхам Алиев ясно дал понять: извинение без ответственности — это вообще не извинение.

Катастрофа AZAL не должна рассматриваться изолированно. Она следует образцу российской агрессии, направленной непосредственно против Азербайджана и его тюркских союзников. В последние годы Азербайджан подвергался все большему числу кибератак, связанных с спонсируемыми российским государством группами, нацеленными на министерства, инфраструктуру и независимые СМИ. Эти цифровые атаки усилились после усиления дипломатической напористости Баку, особенно его руководящей роли в Организации исламского сотрудничества (ОИС) и Движении неприсоединения. Это не мошеннические операции националистических хакеров — это преднамеренные акты гибридной войны. Цель состоит в том, чтобы посеять хаос, дискредитировать руководство и внушить страх. По словам аналитиков по безопасности в Баку, масштаб и сложность этих операций предполагают участие ГРУ, причем несколько атак совпали с дипломатическими победами Азербайджана на международной арене, включая его недавнее председательство в ключевых форумах неприсоединившихся и исламских организаций.

Столь же тревожной является открытая враждебность, проявленная по отношению к азербайджанским законодателям. Ранее в этом году азербайджанским депутатам запретили въезд в Россию для участия в многосторонних форумах, несмотря на предварительную аккредитацию. Это была не бюрократическая оплошность, а рассчитанное дипломатическое неуважение, которое соответствует более широким российским усилиям по изоляции тюркоязычных государств, не подчиняющихся Москве. Этот шаг, хотя и символически незначительный, имел геополитическое значение: Москва дает понять, что Азербайджан больше не может участвовать на равных, если он не подчинится российским стратегическим интересам.

Эта агрессивная позиция распространяется и на внутреннее отношение России к неславянским народам. От Екатеринбурга до Красноярска азербайджанские рабочие, студенты и жители регулярно подвергаются расовому профилированию, произвольным арестам и насилию со стороны российской полиции и ОМОНа. Недавний инцидент в Екатеринбурге, в ходе которого несколько азербайджанских мужчин были избиты и задержаны без предъявления обвинений, стал символом более масштабной тенденции: криминализации этнической принадлежности.

Русская концепция «этнокриминальности», термин, получивший официальное положение в русском языке полиции, предоставляет псевдоюридическое оправдание для преследования целых этнических групп под предлогом профилактики преступности. Это бюрократический ребрендинг расизма, который уже заложил идеологическую основу для будущих этнических чисток.

Для Азербайджана российское соучастие в национальных трагедиях имеет глубокие корни. Начиная с резни в Баку в январе 1990 года и до геноцида в Ходжалы в 1992 году, который был осуществлен с использованием советского оружия и разведки, имперская рука России всегда висела над самыми болезненными воспоминаниями Азербайджана. 30-летняя оккупация Карабаха, организованная и поддерживаемая в военном отношении Россией, стала еще одной главой в этом колониальном повествовании.

Даже раньше российские «миротворцы» в регионе вели себя скорее как оккупационные силы, чем как нейтральные посредники. Их вывод был не просто логистическим вопросом, а деколониальной необходимостью.

Шовинизм, который движет этой политикой, не случаен для российского государства; он основополагающий. Россия всегда определяла себя не только своими границами, но и своей способностью доминировать над другими. Имперское наследие царей, продолженное при Советах, а теперь усиленное при Путине, разделяет основную веру: величие России неотделимо от ее контроля над нерусскими народами.

Нигде это не проявляется яснее, чем в отношениях России с мусульманским миром. Военные преступления, совершенные в Чечне в 1990-х и 2000-х годах, культурное стирание татарской идентичности в Казани и удушающее подавление дагестанской религиозной жизни — это не разрозненные зверства; это столпы последовательной политики исламофобии.

В современной России ислам рассматривается не как религия мира и культуры, а как угроза, которую необходимо сдерживать. Мечети контролируются, исламская одежда не приветствуется или запрещается, а имамы подвергаются преследованиям или арестам. Между тем, Русская православная церковь функционирует не как духовный институт, а как идеологический двигатель, предлагая теологические оправдания военному экспансионизму и расовому превосходству. По мнению Кремля, православные славяне являются законными правителями, а все остальные — гости или, что еще хуже, подозреваемые.

Украинский прецедент

Возможно, самым убийственным доказательством способности России к этнической жестокости является ее продолжающаяся война на Украине. Если Россия может сравнять с землей такие украинские города, как Мариуполь, Харьков и Северодонецк — города, населенные братьями-славянами, многие из которых говорили на русском как на родном языке, — то какой сдержанности следует ожидать, когда речь идет об азербайджанцах, чеченцах, узбеках или киргизах?

На Украине мир стал свидетелем использования кассетных боеприпасов, разрушения гражданской инфраструктуры, принудительной депортации детей и казни мирных жителей в таких городах, как Буча. Если Россия готова совершить геноцид против тех, кого она когда-то называла «братскими», то она не остановится перед тем, чтобы применить еще большее насилие к тем, кого она считает неполноценными.

Таким образом, инцидент с AZAL следует понимать не как ошибку, а как симптом. Он является результатом военной доктрины, которая игнорирует гражданскую безопасность, политической культуры, которая процветает на расовой иерархии, и государственной машины, которая рассматривает независимые тюркские нации не как соседей, а как препятствие.

Колониальное мышление России становится современным

То, что происходит в России сегодня, является реактивацией колониальных инстинктов под налетом современного авторитаризма. Там, где в 1990-х годах банды скинхедов устраивали погромы мигрантов с Кавказа и из Средней Азии, сегодня эту функцию открыто выполняет государство. Нет нужды в неонацистах, когда государственная полиция, спецслужбы и министерства действуют в рамках одной идеологической структуры.

И в отличие от сталинской эпохи, где хотя бы были отговорки от судов, тюрем и ссылок, сегодняшние репрессии часто носят внесудебный характер. Люди исчезают с улиц без объяснений. Пытки применяются без ограничений. Видеоролики с издевательствами циркулируют в сети, но не как скандалы, а как предупреждения.

Короче говоря, скатывание России в этнонационалистический авторитаризм — это не только внутренний кризис, это международная угроза. Мировое сообщество должно признать режим Путина таким, какой он есть: неоимперской державой, подпитываемой расистской идеологией и безудержной жестокостью. Он имеет региональные последствия. Он подрывает стабильность на Кавказе и в Центральной Азии. Он угрожает безопасности международных авиаперевозок. Он разжигает религиозную напряженность и подрывает дипломатическое доверие.

Азербайджан, как государство на передовой линии в этой конфронтации, заслуживает большего, чем соболезнования. Он требует солидарности, справедливости и международной поддержки, чтобы привлечь Россию к ответственности. Сбитие рейса 8243 было преступлением. То же самое касается кибератак, дипломатических препятствий и системного расизма, экспортируемого через границы.