Лужков тогда сказал Кобзону: - Вот ты и спел свою расстрельную песню. "То ли вороны над нами, то ли тучи, На душе темно, а ночь еще темней"

Было, что Кобзона затирала. Да он вывернулся.

Песню эту слышала... Да, уж. Малоизвестная песня 90-х годов и её история... "Пьяный кучер". Песня о Борисе Ельцине - Иосиф Кобзон. В начале девяностых Леонид Дербенёв с композитором Игорем Матетой написали новую песню. Именно тогда президент в одной из зарубежных поездок «дирижировал» немецким оркестром. Песню пытались запретить. Но «Пьяного кучера» Иосиф Кобзон все-таки спел в сопровождении хора и оркестра МВД в киноконцертном зале "Россия". После этого Кобзон был лишен сцены. Но не надолго. В 1996 году, после второго избрания воспетого в песне Ельцина, к нему пришёл просить за Кобзона мэр Москвы Юрий Лужков. Вот, что рассказал в одном из интервью Лужков : "Потом, после 96-го года, как только Ельцин был избран, тогда Ельцин меня первым пригласил после второго тура, поблагодарил и спросил: «Юрий Михайлович, что вам подарить?» Он думал, что я у него попрошу свечной заводик... Я говорю: «Борис Николаевич, я хочу вас попросить». Он говорит: «Слушаю». Я говорю: «Борис Николаевич, смените гнев на милость по отношению к Кобзону, он перед вами не виновен. Кобзон - личность. Кобзон - самостоятельная личность, таких нужно уважать». Ельцин был обескуражен, он думал, что я у него попрошу что-то такое материальное, нефтепереработочку какую-то, да... И вдруг такое... И он сказал мне: «Юрий Михайлович, я знаю вашу роль в выборах моих, я знаю вашу последовательность по поддержке меня. Мне очень трудно решить этот вопрос - это буквально его слова, они врезались мне в память. - Но я пересилю себя». А Кобзон до этого был лишен сцены за песню «Пьяный кучер»: «Куда ты нас везешь к пропасти...» - очень страшная песня... А Кобзона лишить сцены, что лишить его жизни." Слушаю сейчас «пьяного кучера»... Это и правда настоящий нонконформизм 1990-х. Мы все в 1990-х искали то ли нового Сида Вишеса, то ли Джо Страммера в том, что осталось от отечественного рока. А им был Иосиф Кобзон.

«И кожа на лице каменеет, превращаясь в маску парализованного... озарением... запоздалым».

Не знаю, то ли у меня чуйка, то ли понимание какое-то есть про людей. Но публичных людей просчитываешь почти сразу, это с ближним кругом труднее. Поэтому озарения не было и тем более запоздалого. Все политические изменения были неясными, как и сейчас. Вот что у нас за государство? Неясно, не идеологическое, не социальное, хотя так заявлено, да и не капитолийское. И тем более не капиталистическое. Феодализм? Да вроде тоже нет. Есть у меня определение, но оно, так сказать, для личного использования. Мы так все разобщены, я знаю, для чего это делается, но кто это продолжает делать, они уже, наверно, не понимают. Не понимают, кому и чему служат эти законы, если живем мы часто по понятиям. Например, что-то регулирует не закон, а диаспора или определенный клан. Целого не видно, и только противодействие нормальному.

Боятся или стесняются сказать, что неправы и идем как-то не туда, и самое главное.

Что мы получим по итогу или в дороге?

А сейчас всё сам да сам, или сами справляйтесь. Вот и страшно становится, а вот возьмут и всё сами. Только история говорит, что это ужасно для всех...

не слышала такой

Лужков то ли правда, то ли нет в воспоминаниях писал. В 1996 году я спас Кобзона от дальнейших нападок. Якобы после выборов президента ельцин вызвал его и предложил, проси любой подарок за мою победу на выборах. И я попросил сжалится над Кобзоном и якобы Ельцин снял блокаду на выступления артиста. Писал по памяти.