Является предметом спора.

Взаимоотношения знаменитых литераторов с их музами всегда вызывали живейший интерес со стороны, как у обычных поклонников творчества, так и специалистов. Не является исключением и вопрос: Насколько глубоки были чувства Пушкина к Керн? Истина, как известно, что в принципе хорошо, принадлежит этим двоим. Быть может, какие-то детали могли бы поведать представители клана Осиповых-Вульфов - владельцы Тригорского, где неоднократно бывал их небогатый сосед и родственница Анна Полторацкая, отданная в 17 лет за генерала Керна, старше ее на 3 с половиной десятилетия. Но они не оставили письменных свидетельств. А ведь тут 19 июля 1825 года состоялась третья встреча "заносчивой генеральши", как называл ее поэт, когда ровесница (была младше Александра Сергеевича на 7 месяцев) уставала от напористого ухажера. Точно известно, что тогда "наше всё" передал в дар госпоже Керн вторую главу, только что написанную "Евгения Онегина". А вот был ли внутри листок со знаменитым "Я помню чудное мгновенье" остается предметом спора. В своих мемуарах Анна Петровна, к тому времени, уже Маркова-Виноградская, отрицает сей факт. Известный советский писатель Викентий Вересаев, посвятивший Пушкину серьезное исследование, замечает, что автографа, у дамы, которой посвящены строки, не было. Не согласен с ним другой прозаик - Иван Новиков, ссылающийся на двоюродного брата героини Алексея Вульфа, что намекал на "забывчивость" Анны Петровны. Из писем, адресованных друг другу поэтом и музой на французском, переведенных и опубликованных, невозможно понять, был текст или нет.

Однако, в это верил композитор Михаил Глинка, любивший дочь Анны Петровны - Екатерину и посвятивший ей романс "Я помню чудное мгновенье", написанный ровно через 15 лет, к 19 июля 1840 года.

Ссылка: Михаил Казовский "Озаренные романсом".