Ирина Лисова: «Культурная оккупация детской литературы обострилась с началом СВО»

Интервью с Ириной Лисовой – журналистом, писательницей, биографом, литературным критиком и обозревателем, экспертом по современной детской литературе и детскому чтению, членом секции Истории воздухоплавания, авиации и космонавтики СПбФ ИИЕТ РАН.

ТГ-канал — «Книжный лис Z»

— Здравствуйте, Ирина Александровна. Расскажите, пожалуйста, нашим читателям немного о себе.

— По образованию я филолог. Окончила Мурманский государственный педагогический институт. Моя специализация — учитель русского языка и литературы. Правда, работала я не совсем по ней, после курсов переподготовки стала учителем начальных классов, в школе в общей сложности проработала пять лет, дальше не сложилось. Ушла в журналистику, которой до этого занималась как хобби. И вот уже больше 10 лет работаю в СМИ.

— Как Вы пришли к писательству? Что вдохновило Вас начать писать для детей?

— Быть писателем — мечтала с детства. А вот писать для детей… Сначала мне посоветовал себя попробовать в детской литературе Вячеслав Пьецух, он был мои первым мастером на форуме молодых писателей в Липках. А дальше —повезло с учителями. Эдуард Николаевич Успенский, хоть был очень строг в разборах текстов, решил со мной работать. Я показывала ему свои рассказы, повести. Мы общались до самой его смерти. И, наверное, его, в первую очередь, я могу назвать своим учителем.

— Ваша книга «Девочка, которая хотела летать» посвящена первой русской авиатриссе Лидии Зверевой. Почему Вы выбрали именно эту историю?

— Я купила своей, тогда еще трехлетней дочке, книжку-картинку об американской летчице Амелии Эрхард. И когда мы ее посмотрели-почитали, она у меня спросила: «Были ли в России такие девочки?» и «Кто был первой девочкой, полетевшей на самолете?». И я, к стыду своему, поняла, что не могу ответить на эти вопросы. Пришлось лезть в интернет, разбираться. А потом пришла мысль — американцы так здорово пиарят свою Амелию, про нее и книги, и музей, и фильм сняли. А про Лидию Виссарионовну в России словно все забыли. И я решила восстановить справедливость, написать книгу о ней.

Фото Лидии Зверевой после полёта

— Как проходила работа с архивами при создании книги о Зверевой? Были ли неожиданные находки?

— Архивная работа для меня огромное удовольствие. Если бы можно было ничем другим не заниматься, я бы не вылезала из архивов. Самой главной моей задачей было — разобраться с фейками, которые сложились вокруг имени Лидии Виссарионовны. Она представала в интернете как этакая веселая вдова, которая после смерти первого мужа увлеклась модными в то время аэропланами. Писали, что она делала сама мертвые петли (этот фейк даже пролез в задания ЕГЭ), была путаница с ее настоящей фамилией. Со всем этим удалось разобраться — никакого вдовства не было, фамилия ее единственная и настоящая — Зверева, мертвых петель сама она не крутила, а вот пассажиркой была. Ну и еще, что важно, мне удалось найти дату ее рождения. До этого она не была известна. Вместе с историком авиации Александром Лукьяновым мы разыскали место ее могилы на Никольском кладбище Александро-Невской лавры, а заодно выяснили, что там было похоронено еще пять военных летчиков, участвовавших в Первой мировой. Их могилы также не сохранились. Есть мечта установить всем им кенотаф.

Еще мне посчастливилось познакомиться с потомками семьи Зверевых и, благодаря им, найти множество уникальных фотографий Лидии Виссарионовны, ее семьи. Часть из них даже попала в книгу. А часть была представлена на выставке в музее Набокова, посвященной этой удивительной женщине и моей книге о ней.

— В «Трёх историях о первой любви» Вы исследуете детские переживания. Почему эта тема важна для Вас?

— Исследование темы детских переживаний — не новая история для детской литературы. Это такое наследие Драгунского, он одним из первых взглянул на детство с этой стороны. Но он писал о детях — ровесниках своего сына. У меня же рядом были мои ученики. И книга родилась из моих наблюдений за ними.

— Вы работали с партией «Единая Россия» над комиксом. О чем комикс? Как возник этот проект? Как родилась идея комикса «Слава Самбо»? Как Вы сотрудничали с художником Михаилом Васильевым?

— Комикс «Слава Самбо» — стал для меня творческим вызовом. Когда депутат «Единой России» Антон Соловьев, который активно занимается популяризацией самбо в России, обратился в редакцию «Петербургского дневника» с предложением сделать комикс про этот вид спорта, наш главный редактор Кирилл Смирнов — предложил этим заняться мне. Родилась идея нашего национального супергероя, который, в отличие от иностранных, получается свои способности не каким-то чудесным образом, а благодаря своему упорству, силе и стараниям. Слава — спортсмен, с детства занимается самбо. И свои навыки использует для того, чтобы защищать слабых. Художник Миша Васильев выиграл конкурс «Петербургского дневника», для «Славы» мы искали лучшего коммиксиста. А дальше… Дальше я придумывала историю, а Миша воплощал ее на бумаге. Судя по отзывам ребят, у нас не плохо получилось. Хотя, до этого я никогда не работала с комиксом.

— В «Пришивной голове и других» Вы сочетаете юмор и серьёзные темы. Как Вам удаётся балансировать между ними?

— Как и в жизни. Нельзя всегда оставаться серьезной, без юмора трудно жить. Он помогает даже в самые тяжелые моменты. А уж в детских книгах без юмора никак.

— Какая из Ваших книг далась сложнее всего и почему?

— Как раз последняя — биографическая повесть о писателе-натуралисте Виталии Бианки. Во-первых, это очень большая ответственность — писать о таком человеке. Во-вторых, у меня был самый строгий первый критик и читатель — внук Виталия Бианки — Александр Михайлович. Ну и, если в ситуации с Лидией Зверевой, материалы приходилось добывать по крупицам, то тут их было так много, что я боялась не справится.

— Что нового читатели узнают о нём?

— Главной моей задачей было рассказать о нем не как о писателе или об ученом-натуралисте, а как о человеке. Что болело, что волновало, что тревожило, а что, наоборот, радовало и давало силы жить. До меня в серию ЖЗЛ написала биографию Виталия Бианки филолог Татьяна Федяева. Хорошая книга, я ее прочитала с удовольствием. Но она такая, наукообразная. Моя, что уже подтвердил Александр Михайлович Бианки, более человеческая и о человеке.

— Вы пишете критические статьи о детской литературе. Какие тенденции Вас радуют, а какие тревожат?

— К сожалению, тенденции в современной детской литературе больше огорчают, чем радуют. Рыночная экономика дает о себе знать, большинство крупных издательств интересуют проекты. Не качество текста, не темы и идеи, не образность иллюстраций, а чтобы стояло на полке в магазине и кричало: «Купи меня». Отсюда аляповатые иллюстрации, одинаковость сюжетов, очень похожие истории и герои, хотя внешне в разных книгах они могут отличаться (например, в одной будут котики, в другой енотики, а в третьей — собачки или роботы), отсутствие глубины, острых тем. Отдельно хочется сказать и о том, что ряд издательств, занимающихся детской литературой, намеренно продвигает нашим детям и подросткам чуждые нам западные ценности. И это не только запрещенное ЛГБТ**. Это перевирание истории России, спекулирование на теме репрессии, расчеловечивание, поддержка протестных акций, обесценивание роли матери и семьи как таковой. И, конечно, с началом СВО — обесценивание военных. Тем ценнее на этом фоне подвиг тех авторов и издателей, которые не гонятся за рынком, а отдают себе отчет в том, что они занимаются прежде всего литературой и что они работают в России, для наших детей. Таких мало, но они есть.

— Как, по-Вашему, изменилась детская литература за последние 10 лет?

— У меня недавно вышла статья «Что породила пустота…» в издании «Ваши новости» о состоянии современной детской литературы, которая наделала много шума и возбудила всех наших не друзей либералов. Мне писали и звонили с криками: «Что ты делаешь? Их перестанут приглашать библиотеки! Перестанут закупать их книги!». Все дело в том, что наша детская литература за 10 лет перешла из состояния — «её нет» в состояние «культурной оккупации». Еще 10 лет назад тогда еще молодые и начинающие, как и я, коллеги, сетовали, что их не замечают, не печатают, не дают премий. За это время они, конечно, «подросли» и многие, чтобы получить те самые заветные премии и дорогу в печать, выбрали путь прямого подражания Западу и служения ему и его ценностям, их популяризации. Еще часть коллег, оказалась совершенно беззубой и не способной к разговору на серьезные темы. Они пишут вполне себе симпатичные книжки, которые прекрасно издаются. Но это книжки — хитрые. Здесь и автор такой весь красивый и над миром, и герои все милые, добрые. Но это не литература. Это литературная поделка, не больше. Как говорил Эдуард Успенский мне незадолго до смерти: «Литература — это проповедь. О чем болит — о том и пишите!». Я не верю, что у этих людей ничего не болит и ничто их не тревожит, но они или не хотят или не могут по каким-то причинам об этом писать. В итоге пишут про единорогов, зайчиков, лисят. Животных много симпатичных, выбор большой. А с милыми картинками и слащавой аннотацией есть шанс, что купят. Такие книги в тренде безопасного детства.

— Что Вы имеете в виду под «культурной оккупацией»?

— О культурной оккупации нашей детской литературы я говорила давно, но на меня смотрели как на сумасшедшую. Однако с началом СВО вся эта ситуация обострилась. И не замечать это стало невозможно. Так, например, у нас в стране существует Ассоциация «Растим читателя», которая патронирует в нашей стране деятельность Совета по детской книге России (IBBY Russia). IBBY — это международная организация. Она курирует международные литературные премии — Андерсена, Астрид Линдгрен и еще несколько помельче, формирует почетные списки. Все это страсть как престижно и повод для гордости. Но стоит к этим спискам присмотреться, как понимаешь, что премии эти даются за продвижение тех самых западных ценностей. А по договору, книги победителей этой премии должны переводится на русский язык и продвигаться в России.

Любопытно, что на сайте IBBY есть целых два заявления о конфликте на Украине, где во всем обвиняют нашу страну. Есть заявления по Афганистану, в поддержку Всеобщей декларации прав человека и недискриминации Организации Объединенных Наций. Но нет ни одного заявления против гуманитарного кризиса в Донбассе или заявления о нарушениях прав детей Донбасса, а также приграничных территорий Российской Федерации. При этом на РОССИЙСКОМ сайте ассоциация «Растим читателя» висит заявление РОССИЙСКОЙ секции IBBY, против СВО. И никого это не смущает. И мы еще платим за это «удовольствие» международной организации IBBY ежегодный взнос — 2000,00 швейцарских франков. И знаете, кто руководит Ассоциацией «Растим читателя», которая патронирует в нашей стране деятельность Совета по детской книге России (IBBY Russia)? Ее президент Веденяпина Мария Александровна (она же — директор Российской государственной детской библиотеки) и исполнительный директор Лебедева Анжела Эдуардовна (первый заместитель директора этой библиотеки). А это главная детская библиотека страны, на которую равняются все остальные. Как думаете какие книги они закупают, рекомендуют и советуют читателям в первую очередь?

Кстати, эти российские «прозападные» издательства и авторы, когда началась СВО, дружно подписали письмо против. Но их продолжают возить по стране, рекламировать их книги, организовывать им встречи с читателями.

Либеральные СМИ прямо называют это детской литературой сопротивления, но нашим чиновникам от культуры все это кажется не опасным — подумаешь, детские книги. Видимо, забыли они мысль Сергея Михалкова: «Сегодня дети — а завтра народ».

И все это было бы пол беды, и может, казалось бы, не таким страшным. Но вся эта прозападная тусовка активно не пускает патриотических авторов. Главная библиотека страны только в прошлом месяце закупила всего две детские книги Дмитрия Артиса, и то, я думаю, заставили. Теперь главное, чтобы работать с ними начали, а не просто поставили на полку для вида. А история с прекрасной повестью для старших подростков Анны Вислоух «Зорка Венера», которую она не могла опубликовать ни в одном издательстве и везде получала отказы? Сейчас, общими усилиями, объединили автора с издательством «Питер» и, надеюсь, полноценная книга выйдет. Я знаю, что готовится еще несколько. Но все авторы мне говорят, что получают отказы, как только в издательстве видят тему СВО.

По данным Российской государственной библиотеки, в 2024 году у нас в стране действовало 4 532 издательства и только три из них готовы работать с темой СВО для детей. Что это, если не оккупация? И, понятно, что многие писатели сейчас говорят, что не хотят писать на эту тему. Потому что рискнешь, напишешь — а никто не возьмет. Но писать надо, говорить надо, рассказывать нашим детям о том, что происходит с их страной, с их ровесниками. Несмотря ни на что. Ведь уже в начале Великой Отечественной войны появились произведения для детей. Например, В. Василевская «Дети», Леонид Леонов с книжкой-очерком «Валя Курилов», «Быль для детей» С. Михалкова, «Панфиловцы на первом рубеже» А. Бека, «Александр Молодчий» Л. Славина, «Гвардии рядовой» Л. Пантелеева, «Грозное оружие» В. Кожевникова и многие другие. Стоит брать пример.

— Как Вы оцениваете роль премий (например, «Книгуру») в продвижении детской литературы?

— Честно говоря, никак. У нас в обществе так и не сложилось понимания того, что детская литература — это важно. Вручение премии не становится событием, у автора — хорошо, если берут интервью в отраслевом СМИ, хорошо, если в нем же напишут о книге. И уж, конечно, никто не встает в очередь, чтобы эту книгу экранизировать. С одной стороны, это, конечно хорошо. Ведь та же премия «Книгуру» курировалась уехавшим из России и признанным иноагентом Георгием Урушадзе. Наверное, не надо объяснять, какие тексты, в основном, получали эту премию.

Продолжение на сайте