"Удобная" дочь

В семье Ковалевых было две дочери, и казалось, что для них существовало два разных набора правил. Марина, старшая, была точкой опоры, тихой гаванью, безотказным плечом. Она была «умницей», «трудягой», той, на кого всегда можно было рассчитывать. Лиза, младшая, была «солнышком», «звёздочкой», хрупким созданием, которое нужно было оберегать от всех невзгод.

Если у Марины случался успех на работе — получала повышение или заключала выгодный контракт, — родители реагировали сдержанно: «Молодец, дочка, мы в тебе и не сомневались». Но если Лиза, вечная студентка творческого вуза, рисовала очередную акварель или писала стихотворение, в доме устраивался праздник. Её хвалили, ею восхищались, её творения вставляли в рамки и показывали всем гостям.

Марина молча сносила это. Она помогала родителям финансово, чинила им сломавшуюся технику, возила на дачу. А в ответ слышала: «Мариночка, посмотри, какую красоту Лизонька нарисовала! Настоящий талант! Тебе бы тоже надо чем-то для души заниматься, а то всё работа да работа».

Она пыталась говорить с ними, объяснить, что её работа — это тоже её талант и её душа. Но родители словно не слышали. Для них достижения Марины были чем-то само собой разумеющимся, как восход солнца. А успехи Лизы — чудом, требующим оваций.

Последней каплей, переполнившей чашу терпения, стал день, когда Марина приехала помочь отцу с ремонтом машины. Она провела полдня в гараже, в мазуте и грязи, меняя свечи. Когда она, уставшая, вошла в дом, то застала семейную идиллию: Лиза сидела в центре гостиной и читала родителям свои новые стихи. Мать смотрела на неё со слезами умиления на глазах.

— О, Мариша, а ты уже закончила? — рассеянно спросил отец. — Молодец. А ты послушай, что Лиза написала! Гениально! Мы решили, что нужно издать сборник её стихов. Это же такой дар!

Он посмотрел на Марину, на её руки в ссадинах и масле, и добавил:

— Ты бы помогла сестре с издательством, у тебя же связи, ты у нас пробивная. Такому таланту нужно помогать.

И в этот момент внутри Марины что-то щёлкнуло. Она посмотрела на свои руки, потом на восторженные лица родителей и на самодовольную улыбку сестры. Она поняла, что в этой семье ей отведена роль не дочери, а многофункционального инструмента: банкомата, механика, организатора. А любят здесь не её, а её функции.

— Нет, — тихо, но твёрдо сказала она.

Все удивлённо на неё посмотрели.

— Что «нет»? — не поняла мать.

— Я не буду помогать. У «таланта» есть вы. Вот вы и помогайте, — Марина говорила спокойно, но в её голосе звенел металл. — Издавайте сборники, восхищайтесь, носите на руках. А я, пожалуй, откланяюсь. Моя роль в этом спектакле окончена.

Она развернулась и пошла к выходу, не обращая внимания на растерянные возгласы.

Марина оборвала все контакты. Она не отвечала на звонки, не читала сообщения. Она просто исчезла из их жизни.

Первый месяц они, кажется, даже не заметили её отсутствия, упиваясь гениальностью младшей дочери. А потом начались будни. Сломался кран на кухне. Лиза лишь развела руками: «Ой, я в этом ничего не понимаю». Пришлось вызывать сантехника и платить ему немалые деньги. Подорожали лекарства для матери. Родители попросили помощи у Лизы, но та лишь вздохнула: «У меня сейчас вдохновения нет, я не работаю, откуда у меня деньги?». Пришлось доставать из старой кубышки.

Потом пришло время сажать картошку на даче, и оказалось, что Лиза не способна отличить тяпку от граблей. А когда у отца подскочило давление, никто не примчался среди ночи с тонометром и таблетками.

Мир, который держался на невидимых плечах Марины, начал трещать по швам. Родители вдруг осознали, что их комфортная жизнь, их устроенный быт, их уверенность в завтрашнем дне — всё это было результатом не Лизиного «таланта», а Марининого труда. Её молчаливой, ежедневной, неоценённой заботы.

Однажды вечером отец сидел на кухне, глядя на капающий кран, который Лиза «украсила» бантиком, и тихо сказал жене:

— Мы ведь были так несправедливы к Маринке, Аня.

Мать, перебиравшая неоплаченные счета, подняла на него уставшие глаза.

— Мы были идиотами, — горько ответила она.