История одной одержимости.

Когда Лизонька была маленькая и всё ещё числилась в детском саду, с ней произошло первое в жизни серьёзное уголовное искушение.

В средней группе стоял один подозрительный экспонат, абсолютно великолепный деревянный дятел. Раскрашенный так ярко, будто его собирались дарить министру культуры.

Лиза увидела его и всё. До свидания, остальные игрушки. Это не просто дятел, это смысл жизни.

Она его не просто крутила, она его ощущала.

Гладкость? Да.

Запах? Конечно.

Психотерапевтический эффект при касании? Ещё какой.

Собственно, примерно на третий день Лиза поняла очевидное: этого дятла нужно выкрасть.

Раз и навсегда. Без крика, без следов, по-доброму. В своё частное пользование.

Она тщательно прятала птицу. Под подушку в тихий час. Но... Бах, дятел снова оказался на полке.

Под матрас. А он опять на полке.

В шкаф с одеждой, в сапог, в рукав, в цветочный горшок…

НЕТ. Этот гад всегда возвращался к воспитательнице, как послушный почтальон Печкин.

Лиза в какой-то момент уже начала подозревать, что дятел снабжен жучком и антенной, а воспитательницы... сотрудники не садика, а ФСБ.

Самое странное, она ждала, что её поймают. Хотелось уже, чтобы кто-нибудь подошёл и официально сказал: «Лиза, мы всё знаем. Верни дятла и живи спокойно».

Но никто ничего не говорил.

Тишина.

Ни слова.

Ни судилища.

Даже маму не вызвали.

Ни одного позора.

То ли это такая педагогическая методика, «пусть сама сгорит в собственном огне». То ли они просто устали бороться и наблюдали за ней в стиле документального кино: «Вот сейчас она опять спрячет… да, в батарею… смелая девочка».

И вот настал день перехода в старшую группу. Дети построились у двери, как на переправу.

Лиза стояла с печальным лицом персонажа Льва Толстого, осматривая дятла... он всё так же сидел на полке. Наверное, чтобы унести в памяти с собой этот образ.

Гордый.

Недосягаемый.

Переход состоялся. Дятел остался в прошлом, как первая несбывшаяся любовь.

В новой группе было пусто. В смысле, ни искушений, ни страстей. Только конструктор без деталей и куклы без разных частей тела. Никакого яркого пятнища.

Лизонька постепенно перестала мечтать о дятле…

А потом... Девочка выросла.

… Но иногда, когда жизнь снова подбрасывала ей странный выбор, её пробирало неприятное чувство. Она невольно ёжилась и пыталась вытряхнуть из памяти то самое воспоминание, как будто нужно согнать что-то липкое.

Если вещь чужая... значит она и должна остаться чужой. Даже если от неё пахнет счастьем.

© Ольга Sеребр_ова