Подарок для любовницы

В ту ночь, когда рухнул её мир, Анна готовила на кухне шарлотку. Она ждала мужа, Олега, с корпоратива. Он ввалился в квартиру далеко за полночь, пьяный, счастливый и откровенный, как никогда. Он рухнул на стул, сгрёб со стола яблочную кожуру и, икая, выпалил:

— А Машка-то моя... огонь! Не то что ты, пресная, как этот твой пирог.

Анна замерла с ножом в руке. Машка. Секретарь из его отдела. Он говорил о ней с такой пьяной, отвратительной нежностью, что у Анны потемнело в глазах.

— Она живая, понимаешь? Жи-ва-я! — продолжал он, не замечая её состояния. — Мы с ней на Кипр летим через неделю. Устали прятаться.

Он вывалил всё: как давно это длится, какие у них планы, как он устал от их «скучного» брака. А потом встал, пошатываясь, и завалился спать, оставив Анну одну на кухне посреди руин её пятнадцатилетней жизни.

Слёз не было. Шок быстро сменился странным, холодным спокойствием. Она не стала его будить. Она допекла шарлотку, налила себе чаю и села за ноутбук. Пьяный муж только что подарил ей самое ценное — информацию и время.

**Событие первое: Финансовая зачистка.**

На следующее утро Олег проснулся с раскалывающейся головой и смутными воспоминаниями. Анна встретила его с чашкой кофе и ангельской улыбкой.

— Милый, ты вчера так устал, — сказала она. — Я тут подумала, раз у нас скоро годовщина, давай я возьму на себя все коммунальные платежи и покупки в этом месяце? Отдохни, не думай о бытовых мелочах.

Олег, мучимый похмельем и смутной тревогой, с радостью согласился. Он отдал ей свою зарплатную карту, чтобы она «всё оплатила». Анна тут же оплатила. Она оплатила годовые абонементы в фитнес-клуб для себя и их сына-студента, купила новую бытовую технику, о которой давно мечтала, и полностью обновила свой гардероб. Затем она сняла оставшиеся деньги и положила на свой счёт, оставив на его карте ровно сто тридцать четыре рубля.

**Событие второе: Кипрская неожиданность.**

За два дня до их предполагаемого отлёта на Кипр, в дверь их квартиры позвонили. На пороге стояла та самая Маша-Марина. Она была в ярости.

— Где Олег?! — закричала она. — Он сказал, что тур оплачен! А мне только что позвонили из агентства и сказали, что бронь снята из-за неуплаты!

Анна с деланным удивлением позвала мужа. Олег, увидев любовницу на пороге своего дома, побледнел.

— Милый, что случилось? — невинно спросила Анна. — Я думала, ты пошутил насчёт Кипра. Ты же отдал мне все деньги на хозяйство. У нас не было средств на такие поездки.

Олег смотрел то на разъярённую любовницу, то на спокойную жену, и понимал, что попал в ловушку.

**Событие третье: Великое переселение.**

Скандал был грандиозным. После ухода Марины Олег начал кричать, что Анна всё испортила.

— Ты права, — кротко согласилась она. — Я всё испортила. Тебе здесь, наверное, очень неуютно. Поэтому я помогла тебе.

Она протянула ему несколько коробок.

— Я собрала твои вещи. Те, что ты носил в последний год.

Олег открыл первую коробку. В ней лежали его рубашки, брюки, бельё. Всё было аккуратно сложено, но от каждой вещи исходил тонкий, едва уловимый, но очень специфический запах нафталина.

— Я подумала, что раз ты начинаешь новую жизнь, нужно избавиться от всего старого. Моль, например, — пояснила Анна. — Я обработала все твои вещи лучшим средством. Запах выветрится. Может быть. Через полгодика.

**Событие четвёртое: Прощальный подарок.**

Когда Олег, проклиная всё на свете, тащил свои благоухающие нафталином коробки к выходу, Анна остановила его.

— Подожди, я приготовила для Марины небольшой подарок. Передай ей, пожалуйста.

Она протянула ему красивый подарочный пакет. Олег, уже ничего не соображая, забрал его и ушёл.

В пакете лежала та самая шарлотка, которую Анна пекла в ту роковую ночь. А к ней была приколота записка:

*«Дорогая Марина! Угощайтесь. Надеюсь, вам понравится. P.S. Рецепт этого пирога я нашла в старой медицинской энциклопедии, в разделе «Эффективные слабительные средства на натуральной основе». Приятного аппетита и счастливого совместного отдыха! Где-нибудь в пределах квартиры».*

Анна закрыла за мужем дверь. Она не чувствовала себя разбитой, она хотела жить.