Опора

Денис был человеком, который любил красивые вещи. И его жена, Алина, была самой красивой вещью в его коллекции. Она была не только красива, но и невероятно талантлива. Их успешный ресторанный бизнес был полностью её заслугой. Именно Алина, гениальный шеф-повар, разработала концепцию, создала уникальное меню, не спала ночами, превращая захудалую столовую в модное место. Денис был «лицом» заведения, обаятельным хозяином, который с улыбкой пожимал руки гостям, пока его жена до седьмого пота трудилась на кухне.

Но за закрытыми дверями их шикарной квартиры обаяние сменялось жестокостью. Синяки, которые она так умело скрывала под тональным кремом, были такой же частью их быта, как и утренний кофе. Он унижал её, называя «кухаркой», обесценивал её труд, внушая ей, что без него она — никто. А она терпела. Она выросла в простой семье, где её учили, что брак — это навсегда, и нужно бороться за семью.

Она не знала, что юридически она была никем. Денис, как «провидец», с самого начала оформил весь бизнес, квартиру и машину на себя.

Конец наступил внезапно. Он пришёл домой и, не разуваясь, прошёл в гостиную.

— Я ухожу, — сказал он тоном человека, объявляющего о покупке хлеба. — Я встретил другую. Кристина — модель, она понимает меня, мой полёт. А ты... ты погрязла в своих кастрюлях.

Алина молча смотрела на него, и мир сузился до размеров этой комнаты.

— Кстати, о бизнесе, — продолжил он с ухмылкой. — Юридически всё оформлено на меня. Так что ты, дорогая, собираешь свои вещички и уходишь. Ресторан, квартира, машина — всё моё. У тебя есть 24 часа.

Он думал, что нанес сокрушительный удар. Он не знал, что загнанный в угол зверь становится самым опасным. Алина не заплакала. Она молча вышла на балкон и набрала номер, который не набирала много лет. Номер, который она боялась набирать, потому что это означало бы признать своё полное поражение.

— Папа? — прошептала она в трубку. — Это Алина... Он меня выгоняет.

Её отец, Павел Андреевич, был не просто отцом. Он был человеком старой закалки, бывшим следователем по особо важным делам, с железной хваткой и связями, которые не ржавеют. Человек, которого в определённых кругах называли «Богом». Её мать, Елена Сергеевна, была его тихой, но не менее прочной опорой.

— Мы выезжаем, — без лишних вопросов сказал отец, и в его голосе прозвучала сталь.

На следующий день Денис сидел в своём ресторане, уже чувствуя себя единоличным хозяином. В зал вошли двое пожилых, скромно одетых людей.

— Чем обязан визиту пенсионеров? — надменно спросил он.

Павел Андреевич молча положил на стол папку.

— Я отец Алины, — ровно сказал он. — А это, — он открыл папку, — медицинское освидетельствование синяков моей дочери за последние три года. С датами и фотографиями. Это статья 111 Уголовного кодекса. Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью. До пятнадцати лет.

Денис побледнел.

— Это... это она сама падала...

— Конечно, — кивнул отец. — Она у нас очень неуклюжая. Особенно когда ты рядом. Но это не всё.

Он достал вторую папку.

— Я, по старой привычке, провёл небольшую ревизию твоего «бизнеса». Очень интересные вещи обнаружились. Двойная бухгалтерия, уклонение от уплаты налогов в особо крупном размере, фирмы-однодневки. Это уже статья 199-я. Тут до десяти лет. И полная конфискация.

Денис смотрел на старика, и его надменность сменилась животным ужасом. Он понял, что перед ним не просто пенсионер. Перед ним — судья и палач в одном лице.

— Что... что вы хотите? — прохрипел он.

— Я ничего не хочу, — пожал плечами Павел Андреевич. — Я предлагаю сделку. Вот, — он положил на стол третий документ, — дарственная. Ты прямо сейчас подписываешь её и даришь моей дочери всё: ресторан, квартиру, машину. Всё, что она заработала своим горбом, пока ты изображал из себя бизнесмена. После этого ты берёшь один чемодан и исчезаешь из этого города. Навсегда. И тогда эти две папочки, — он похлопал по ним, — случайно потеряются в архивах. Если нет... ты знаешь.

Денис, трясущимися руками, подписал всё. Он смотрел на этих тихих стариков, на своих «богов», которые за полчаса разрушили его мир.