"Подарок" для сына

Катя научилась определять настроение мужа по звуку ключа в замочной скважине. Если поворот был резким и быстрым — значит, Вадим трезв, и у неё есть несколько часов спокойной жизни. Если же ключ долго шарил, скрежетал, а потом дверь открывалась с глухим стуком — значит, пришёл её личный монстр.

В тот вечер монстр был особенно зол. Он ворвался на кухню, где Катя готовила ужин, и смахнул со стола тарелки.

— Я пашу как проклятый, а ты тут прохлаждаешься! — закричал он.

«Пахота» Вадима заключалась в редких подработках на стройке, деньги от которых он тут же пропивал. Основным добытчиком в семье была Катя, работавшая медсестрой в две смены.

Она молчала. Она знала, что любое слово — это искра в бочке с порохом. Но её молчание бесило его ещё больше. Он схватил её за руку, и на нежной коже запястья завтра расцветёт новый, уродливый синяк.

— Что, молчишь, да?! — прошипел он.

Она терпела это годами. Она верила, что он исправится. Она любила того Вадима, за которого выходила замуж — весёлого, доброго парня. Но алкоголь стёр его, оставив лишь злую, агрессивную оболочку.

В этот раз он перешёл черту. В пьяной ярости он разбил старую фарфоровую статуэтку балерины, которая досталась Кате от покойной бабушки. Это была её единственная ценная вещь, единственная ниточка, связывающая её с прошлым.

Глядя на белые осколки на полу, Катя поняла — всё. Больше нет ни любви, ни надежды. Есть только страх и осколки.

На следующее утро, когда Вадим, мучимый похмельем, спал, она тихо оделась. Она не стала собирать вещи. Она взяла самый большой осколок от статуэтки, зажала его в кулаке и пошла по единственному адресу, которого боялась больше всего. К его матери.

Галина Аркадьевна была женщиной суровой и немногословной. Она любила своего сына слепой, всепрощающей любовью и всегда считала, что Катя «недостаточно хороша» для её мальчика. Катя шла к ней, уверенная, что её сейчас обвинят во всех грехах и выгонят.

Она позвонила в дверь. Свекровь открыла, смерив её холодным взглядом.

— Что-то случилось?

Катя молча протянула руку и разжала кулак. На ладони лежал острый фарфоровый осколок. А потом она, не говоря ни слова, задрала рукав кофты, обнажая уродливое созвездие старых и новых синяков на запястье.

Галина Аркадьевна смотрела на руку невестки, потом на осколок, и её лицо медленно каменело. Она ничего не спросила. Она всё поняла.

— А ну-ка, дай сюда, — она взяла из рук Кати осколок. — Пойдём.

Они пришли в квартиру Кати вместе. Вадим только проснулся и сидел на кухне, хмуро попивая воду.

— Мама? А ты чего так рано? — удивился он.

Галина Аркадьевна молча подошла к нему.

— Я тебе, сынок, подарок принесла, — сказала она, и в её голосе звенел лёд.

Она размахнулась и со всей силы влепила ему пощёчину. Вадим опешил.

— Мам, ты чего?!

— Это тебе за Катю, — отрезала она. А потом она взяла тот самый осколок и с силой провела им по щеке сына, оставляя длинную алую царапину.

— А это — за её бабушку.

Вадим взвыл от боли и неожиданности.

— Да ты с ума сошла, старая! Она тебе наговорила, да?!

— Она мне ничего не говорила, — голос Галины Аркадьевны был тихим, но страшным. — Она мне всё показала. Я вырастила тебя одна, я работала на двух работах, чтобы ты был сыт и одет. Я учила тебя быть мужчиной. А ты вырос в труса, который может поднять руку только на женщину, которая вдвое слабее тебя.

Она повернулась к Кате.

— Собирай его вещи. Все. В мусорные мешки.

Пока ошеломлённая Катя собирала вещи мужа, Галина Аркадьевна стояла в дверях, не давая сыну сдвинуться с места.

— Мама, куда я пойду?! — скулил он.

— Куда угодно, — безжалостно ответила она. — К дружкам-собутыльникам. На вокзал. Мне всё равно. Ты мне больше не сын. Мой сын никогда бы не стал чудовищем.

Она сама выставила мешки с его вещами на лестничную клетку, взяла его за шиворот, как нашкодившего щенка, и вытолкала за дверь.

— Квартира моя. И жить в ней будет Катя. А ты, если ещё хоть раз подойдёшь к этой двери, будешь иметь дело со мной. И поверь, царапиной на щеке ты не отделаешься.

Она захлопнула дверь и повернулась к застывшей Кате. Она подошла и, впервые за долгое время обняла. И она не обманула, она действительно поддержала ее, защитила. Квартира досталась Кате, в качестве извинений за все мучения, которая она перенесла. Катя ухаживала и помогала Галине Аркадьевне, и даже когда вышла второй раз замуж не переставала общаться и помогать ей.