Ночь с вождями.

Когда Алина приехала в Москву и открыла дверь арендованной квартиры, она даже чемодан не успела поставить. Сначала ей показалось, что она попала не в жильё, а в музей политической тоски. Нет, в мавзолей.

Над кроватью грозно нависали два портрета… Сталина и Берии. Большие и торжественные. Они смотрели так, будто собрались вместе написать отрицательный отзыв на Алину лично: «Гражданка, почему у вас чемодан китайский, а не отечественный?»

Напротив, там, где обычно висит зеркало, красовался портрет Ленина. Получалось, что вместо того, чтобы поправить волосы и полюбоваться собой, девушка могла только задуматься о судьбах мировой революции.

И если уж совсем откровенно, красная шторка в углу скрывала бюст Ильича в пол. Он выглядывал оттуда как скромный участник квартирника, которому всё неловко, но выйти нельзя.

Это вообще, что? Хозяйка квартиры скидывала ей фото комнат БЕЗ портретов вождей. Да, маленькая однушка, вместо окна витраж, но всё чисто, аккуратно, даже по-современному. Душевая кабинка, красный кафель, кровать с ортопедическим матрасом.

Но вожди… Берия и Сталин… почему такой выбор? Над кроватью?! Когда-то раньше люди над супружеским ложем вешали фото мужа и жены. Подчёркивая так семейные ценности. А тут получалось... Товарищ Сталин и товарищ Берия, хранители сна. Такого, где «семья» — это партия и вождь.

Как тут спать-то можно? Впору проводить съезд партии и принимать всех в большевики.

Алина чувствовала себя не постояльцем, а членом политбюро. Сейчас, наверное, принесут красные галстуки, распределят обязанности и предложат вступить в комиссию по борьбе с буржуазными привычками. Она только ждала, что на кухне её встретят Хрущёв с кукурузой. А в туалете…

Но Бог миловал. Хотя, упоминание Господа при данных персонах, наверное, неуместно.

Алина попробовала лечь на кровать, но как можно уснуть, когда над душой сурово висят два товарища в форме, а из угла высовывается третий?

Через час она поняла, что прислушивается к каждому шагу в подъезде, к скрипу за дверями, словно за ней вот-вот придёт НКВД. В голове всплывали бабушкины рассказы про «чёрный воронок», который забирал людей прямо из дома, и больше никто никогда их не видел.

Алина мучительно отгоняла эти мысли из головы, словно неугомонных мух. Это невозможно!!!!

Она встала, прошла на кухню, попила воды и снова легла. Свет оставила включённым как в детстве, когда её мучил страх перед бабайкой, и она не решалась засыпать в темноте, ловя каждый шорох под кроватью или в углу комнаты.

Попробуй, усни, когда тут целых четыре бабайки.

Девушка закрыла глаза и тут же в голове заиграло: «Вихри враждебные веют над нами, тёмные силы нас злобно гнетут…». Словно из встроенного динамика прямо под подушкой. Да, что ж такое-то?!

Она повернулась на другой бок, внутри зазвучало: «Вставай проклятьем заклеймённый, весь мир голодных и рабов…».

Попробовала заткнуть уши наушниками, в них включилась «Священная война».

Сон ускользал, а ощущение, что она не в Москве 2025-го, а на съезде КПСС 1939-го, только крепло.

Красная шторка в углу тревожно колыхнулась. Казалось, она вот-вот отодвинется и выйдет Ленин. Не в бронзовом исполнении, а настоящий, живой, слегка заспанный, с газетой «Правда» в руках:

— Товарищи! Почему свет не выключен? Электроэнергия — достояние народа!

Алина подскочила, но шторка уже не двигалась. Хотя, ей-богу, она могла поклясться, бюст ухмыльнулся.

Девушка честно продержалась ещё пару часов. Но под конец поняла… ещё одна ночь под взглядами Сталина, Берии и Ленина, и она сама пойдёт писать донос на хозяйку квартиры.

«Нет, — решила она, — мне тут жить неделю. Уйду — деньги не вернут. Если я не уберу этих товарищей, то к выходным начну всерьёз считать себя членом партии Зюганова, громко обсуждать пятилетние планы с вождями и искать светлое будущее там, где его быть не может».

С этой мыслью она полезла на стул и сняла сначала Иосифа Виссарионовича. Тот оказался тяжёлым, будто специально налился свинцом, чтобы держать дисциплину даже после смерти.

Потом осторожно спустила Берию. С его взглядом ей казалось, что он ещё и подмигнул напоследок.

Ленина со стены тоже демонтировала, но глядя на бюст в углу, решила: «Нет, дружок, ты уже прирос к этому месту, трогать не буду, пусть хотя бы один хранитель дежурит. Буду спать при карауле».

Все портреты Алина аккуратно сложила в шкаф, на верхнюю полку, подальше от глаз. Шкаф жалобно скрипнул, не соглашаясь прятать такую «святыню», но выбора не было.

Когда всё было закончено, квартира впервые за вечер стала напоминать нормальное жильё. Правда, из шкафа будто доносилось эхо партийного собрания, но Алина решила, что это уже галлюцинации от усталости.

Неделя пролетела незаметно. Выезжая, Алина аккуратно вернула портреты на свои места. Ленин, Сталин и Берия снова многозначительно смотрели со стены.

А рядом на столике стояла маленькая колонка Алисы, тихо напевавшая ей плейлист и крошечный робот-навигатор... символы её собственного времени. Сегодняшнего.

© Ольга Sеребр_ова