Блокадный Ленинград возвращает имена: Как в разгар войны город отказался от советских названий

(Фото из интернета)

В январе 1944 года, когда до полного снятия блокады оставались считанные дни, власти Ленинграда приняли беспрецедентное решение. Вместо подготовки к решающему наступлению они под грифом «совершенно секретно», вернули 20 центральным улицам и площадям их исторические, досоветские названия. Проспект 25 Октября вновь стал Невским, площадь Урицкого — Дворцовой, а площадь Жертв Революции — Марсовым Полем. Это был не просто жест, а символичный разворот от интернациональной коммунистической риторики к национальной истории в самый критический момент.

Как это было: Секретная операция под грифом «совершенно секретно»

Инициатором этого невероятного для советской системы решения стал главный архитектор блокадного города Николай Баранов. 8 октября 1943 года он направил секретную докладную записку первому секретарю Ленинградского обкома А. Кузнецову и председателю Ленгорсовета П. Попкову.

В документе, рассекреченном лишь в 2008 году, Баранов, рискуя карьерой, а возможно и жизнью, аргументировал необходимость возвращения имен. Он писал, что советские названия «неудачны, неубедительно связаны с красотой и историей города, трудны в произношении и не нашли признания у населения». Он настаивал, что исторические названия, которые «прочно вошли в обиход», лучше помогают ориентации в городе.

Идея была настолько смелой, что вызвала смятение среди партийного руководства. Вопрос согласовывали несколько месяцев, сверяя каждый пункт списка. Окончательное решение было направлено лично Сталину. Получив «добро» из Москвы, 13 января 1944 года Ленгорсовет издал указ, и вскоре на улицах появились новые-старые таблички.

Почему именно тогда? Война и идеологический поворот

Это решение было бы немыслимо в 1930-е или даже в 1941 году. Возможность его принятия появилась лишь в условиях тяжелейшей войны, которая заставила советскую власть совершить идеологический разворот.

Обращение к патриотизму: Чтобы поднять дух народа, Кремль стал апеллировать не к коммунистическим, а к национальным, тысячелетним ценностям. В одном ряду с возвращением названий стоит возвращение погон в армии, положительная оценка заслуг царских полководцев и знаменитое сталинское обращение «Братья и сестры!».

Духовный подъем: На решение могла повлиять и встреча Сталина с иерархами Русской Православной Церкви в сентябре 1943 года, что символизировало временное перемирие с религией. Неслучайно в список вернувшихся названий вошли Исаакиевская площадь, Казанская площадь и Владимирский проспект.

Поддержка духа ленинградцев: Возвращение исторических имен было и жестом поддержки для измученных блокадой жителей, обращением к славному прошлому города, который выстоял.

Цена смелости и уроки истории

Судьба инициаторов и исполнителей этого решения сложилась трагически. Практически все, кто подписал тот документ (А. Кузнецов, П. Попков и др.), в 1950 году стали жертвами печально известного «Ленинградского дела» и были расстреляны. Сам Николай Баранов, по словам его внука, избегал этой темы, так как почти все его соратники были репрессированы.

Это событие — яркий урок того, как авторитарный режим использует историю в своих целях, но при этом панически боится любого искреннего, неконтролируемого патриотизма. Решение 1944 года было тактическим ходом, а не изменой идеологии. Уже после войны советская власть вернулась к жесткому контролю над исторической памятью, а публичные обсуждения подобных тем карались как «идеологические диверсии».

Тем удивительнее и значимее выглядит этот поступок архитектора Баранова и ленинградских властей — крошечный островок здравого смысла и любви к своему городу, проступивший сквозь ледяную толщу блокады. Те самые названия, возвращенные в январе 1944-го, мы видим на карте Петербурга и сегодня.

(фото из интернета)