Аргументы в пользу механических часов в цифровую эпоху

Аргументы в пользу механических часов в цифровую эпоху

Это словно начальная сцена из фильма про Индиану Джонса . Каким-то образом я добрался до Лувра, когда легендарный парижский музей был закрыт, и на цыпочках пробирался по его огромным, гулким залам, жутковато пронизывающим отсутствием человечности. Стараясь не скрипеть кроссовками, поднимаясь по лестнице, я добрался до одной из старейших частей этой бывшей резиденции французских королей – сплошь кроваво-красные стены и потолки с позолоченной лепниной. Я проскальзываю мимо гобеленов (столько их), изображающих Людовика XIV и его двор, и золотых приставных столиков, достойных Белого дома Дональда Трампа , прежде чем войти в комнату, где находится предмет, ради которого я проделал весь этот путь.

В центре салона, перед возвышающейся картиной Людовика XIV, стоит широкая восьмиугольная пирамида с зеркальными сторонами около 20 футов в поперечнике, ее углы кажутся инородными на фоне барочного окружения. Наверху находится что-то столь же не от мира сего: 3,5-футовое изделие из хрусталя, изящных металлических шестеренок и сверкающего золота. В его основании находится то, что кажется внутренним механизмом музыкальной шкатулки; в центре — часы, которые показывают часы, минуты, месяцы, дни, год, фазы Луны и время восхода и захода Солнца. Каким-то образом времена года, солнцестояния и звезды на небе также различимы в этой вещице, которая стоит на пластине из лазурита с инкрустацией планет перламутром. Наверху часов находится золотой человек около 11 дюймов высотой, с зодиакальными созвездиями, выгравированными на стеклянном куполе вокруг него.

Я вспоминаю фильмы об Индиане Джонсе , потому что это похоже на артефакт, который открывает портал в другое время или выпускает мстительных инопланетян (конечно, в одном из ужасных фильмов, снятых после 2000 года, а не в одном из старых добрых фильмов 80-х).

День моего посещения музея – 16 сентября 2025 года, и меня вместе с небольшой группой представителей прессы пригласили познакомиться с этим механическим чудом под названием La Quête du Temps («В поисках времени»). Хотя оно не прилетело из космоса, оно проделало долгий путь: швейцарская часовая компания Vacheron Constantin создала эти часы в честь 270-летия компании, а весь проект занял семь лет – проектирование, разработка и изготовление. Подобное достижение воплощает всё, что я люблю в часовом деле: оно воплощает в себе знания и мастерство, накопленные веками, в одном изделии, стремящемся к новым вершинам.

Сияющий человек под куполом – это автомат, созданный французским механиком Франсуа Жюно, одним из немногих людей в мире, до сих пор практикующих многовековое искусство создания этих активных механических произведений искусства. (Он немного похож на статуэтку «Оскара», но работает скорее как жутковатый робот-мальчик из фильма Мартина Скорсезе «Хранитель времени »). Часы подсказывают рукам человека, как подняться и узнать время, указывая на ряды цифр перед собой. Музыкальная шкатулка Жюно внизу играет мелодии современного художника Вудкида, а корпус из горного хрусталя для всего этого был создан совместно с ведущим производителем авангардных часов и кинетических произведений искусства L'Epée 1839.

Благодаря долгосрочному сотрудничеству с Лувром, Vacheron организовал выставку часов La Quête du Temps, где публика сможет любоваться ими до 12 ноября. (Юбилеи важны для этой компании; это старейший в мире производитель часов, продолжающий свое существование.) А кураторы музея окружили зеркальный постамент кольцом из важных часовых сокровищ из своей коллекции: каретными часами, служившими кардиналу Ришелье; прекрасно расписанным фрагментом египетских водяных часов, датируемым примерно 330 годом до нашей эры; металлическим павлином, датируемым примерно 970 годом нашей эры, который когда-то был частью сложных часов в Кордове, Испания. Вместе они рассказывают историю о том, как человечество отсчитывало время на протяжении веков, — цепочку передаваемых из поколения в поколение знаний. Например, часы из Кордовы были созданы христианским мастером, который научился этому ремеслу у исламских ученых, которые, в свою очередь, унаследовали эти знания от древних греков.

Бродя по комнате, я смотрю на свои часы – маленькие Tudor Black Bay 54. Они показывают только время – даже не дату, не говоря уже о моём знаке зодиака – но они из той же семьи, что и все эти чудеса.

В голове всплывает Индиана Джонс, кричащий свою знаменитую фразу: «Этому место в музее!»

«Так и есть!» — думаю я радостно.

Но погодите, разве это хорошо? Лувр — музей, который смотрит в прошлое, а не в будущее. Почти вся его коллекция относится к периоду до XX века — эпохе, когда, помимо прочего, были изобретены кварцевые часы, компьютеры и смартфоны. Неужели мои часы — реликвия истории?

В конце концов, часовая традиция, представленная в этом салоне, на самом деле не заканчивается моим маленьким Tudor или даже La Quête du Temps.

Завершается все это Apple Watch.

Я не знаю и половины того, что умеют мои Apple Watch, но знаю, что они могут рассказать мне гораздо больше, чем La Quête du Temps. Они, безусловно, сделали мои механические часы устаревшими в техническом смысле. Когда я говорю людям, как сильно я люблю часы старой школы, многие указывают мне на это. «Мне не нужны часы, у меня есть телефон» — вот распространённый рефрен. Или: «Мои Casio точнее, чем Rolex когда-либо будут».

До недавнего времени я посмеивался над этой мыслью. «Эти люди просто не понимают». Впрочем, многие понимают: механические часы пользуются беспрецедентной популярностью последние пять лет, ведь пандемия приковала людей к экранам компьютеров и дала им достаточно времени, чтобы поискать маленькие роскошные вещи, которыми они могли бы насладиться, пока мир закрыт. Причина, по которой Vacheron Constantin может разместить свои творения в Лувре, а также устроить там же шикарный гала-ужин на 270 персон, на котором я собирался побывать позже вечером, заключается в том, что это восьмой по величине швейцарский бренд часов класса люкс, продавший механические часы на сумму более 1 миллиарда швейцарских франков (1,25 миллиарда долларов) в 2024 году, по данным Morgan Stanley и LuxeConsult. (Бренд номер один, Rolex, продаёт часы на сумму около 10 миллиардов франков, за ним следует Cartier с объёмом продаж около 3 миллиардов.)

На обратной стороне часов изображена карта звёздного неба и знаки зодиака. Основание инкрустировано лазуритом и перламутром.

Однако рост, начавшийся в 2020 году, замедлился, поскольку производство новых часов догнало спрос, и продажи в 2025 году полностью обвалились из-за глобальной торговой напряжённости и пошлин. По данным швейцарской финансовой компании Vontobel, в августе экспорт часов из Швейцарии упал на 16,5% по сравнению с предыдущим месяцем — во всех регионах, материалах и ценовых категориях. США являются крупнейшим рынком для большинства производителей часов класса люкс, и после вступления в силу 39%-ного тарифа Трампа на швейцарский импорт экспорт в США сократился на целых 24% в том же месяце.

Роскошь по определению — это не то, что вам нужно, а то, что вы хотите, сокровище, за которое вы готовы заплатить больше. В эпоху продукции Apple механические часы — это именно то, что вам нужно: прекрасная, ненужная роскошь, которая зависит от желания и энтузиазма. В какой-то момент, как и любая роскошь, если она становится слишком дорогой для большинства людей, одного желания недостаточно.

Честно говоря, я не верю, что механические часы куда-то исчезнут. Но, с другой стороны, любители гобеленов, вероятно, тоже так считали. Поэтому, выйдя из музея, я сажусь за столик с Оливье Габе, директором отдела декоративно-прикладного искусства Лувра, который также девять лет возглавлял соседний Музей декоративно-прикладного искусства. Он — идеальный человек, чтобы спросить его о том, как часы и хронометрирование менялись в жизни людей на протяжении истории.

До Средних веков время определялось по солнечным и примитивным водяным часам. Но, по словам Габе, примерно в 1300–1400 годах технологии стремительно развивались, и королевские дворы начали создавать сложные изобретения для демонстрации во дворцах и церквях. (Пражские и Страсбургские астрономические часы были построены именно в эту эпоху.) «Это очень универсальная история, — объясняет он. — Она характерна не только для Европы, но и для Китая, и для исламского мира. Известно, что в 800 году ар-Рашид [правитель Багдада] подарил Карлу Великому автоматон, связанный со временем».

В начале XVI века, в разгар эпохи Возрождения, мастера начали воспринимать часы как произведение искусства, а не просто как инструмент. Именно к этой эпохе относится самая богатая коллекция часов Лувра. Например, в зале «Беги время» находятся старейшие из известных часов работы французского мастера – великолепно декорированный шар 1551 года. Они небольшие; чтобы их рассмотреть и оценить, нужно потратить минуту.

И тут Габе, сам того не желая, возвращается к тому, о чем я думал, бродя по пустому Лувру: какая это роскошь — отключиться и не спеша любоваться прекрасными вещами.

«В конце концов, люди хотят ходить в Лувр одни, — говорит Габе. — Они проводят здесь от двух с половиной до трёх часов, что в современном мире очень много. Они теряют ощущение времени, входя в музей. Они на мгновение обретают свободу в мире, где мы не так уж свободны».

Забавно — именно так я себя чувствую по утрам, когда решаю надеть механические часы. Мне легче. Нет этих криков, как от моих Apple Watch: напоминаний, сообщений, писем, WhatsApp, личных сообщений, фитнес-заданий, встреч, указаний, даже подталкиваний встать и подвигаться. (От которых мне только и хочется прилечь.)

Когда я ношу механические часы, я свободен.

На днях я читал книгу, выпущенную Ressence, авангардным независимым производителем часов из Бельгии. « Опережая время: 20 ведущих умов, формирующих будущее» содержит интервью с выдающимися мыслителями, включая Сэма Альтмана, соучредителя OpenAI, и Айви Росс, главного дизайнера потребительских устройств в Google.

В своей книге создатель iPod, Тони Фаделл, говорит, что одним из ключевых гаджетов будущего станет плащ-невидимка. «Пока никто этого не придумал, но в будущем мы будем стремиться к большей конфиденциальности», — говорит он. «И какое устройство поможет вам скрыться от всех, кто пытается к вам подобраться?»

Поход в музей — это как надеть плащ-невидимку? Надеть свой Тюдоровский костюм? Может быть, немного.

Я купил эти часы, как и многие другие, чтобы отметить важное событие, в данном случае – начало новой главы в моей карьере. Механические часы идеально подходят для этого, потому что внутри них – воплощение всех достижений веков исследований, усилий и мастерства.

Мастер собирает передний циферблат часов La Quête du Temps, на котором можно увидеть индикаторы вечного календаря. Медальон с изображением солнца и луны является частью указателя дня и ночи. Источник: Vacheron Constantin

Часы – это не только прошлое и настоящее. Они постоянно развиваются. Казалось бы, мы должны были знать всё о том, как работают часы, с тех пор, как тот француз закончил свою маленькую сферу в 1551 году, но нет! Каждый год в этой области появляются сотни инноваций: новые материалы, повышение точности хода часов, новые способы индикации времени. Часы – хороший способ отметить важную веху в работе или годовщину, потому что они не просто смотрят в прошлое. Они символизируют постоянное стремление к новым достижениям. Vacheron Constantin так многому научился, работая над La Quête du Temps, что компания подала заявку на 15 новых патентов.

Подобно тому, как технологии, используемые в суперкарах или гонках Формулы-1, в конечном итоге проникнут в массовые автомобили, такой проект, как La Quête du Temps, повлияет на будущее часов Vacheron Constantin. Кристиан Селмони, директор по стилю и наследию бренда, рассказал мне, что одна из новых технологий, использованных в этих огромных часах, нашла применение в серии наручных часов, также созданных в честь юбилея. Часы, выпущенные ограниченной серией из 20 экземпляров, украшены тем же золотым человечком на одной стороне циферблата, который указывает часы и минуты, и астрономическими усложнениями на обратной стороне. В этих часах также используется уникальная дифференциальная ретроградная система для отслеживания запаса хода. Эта система была разработана непосредственно La Quête du Temps.

Этот автоматон-часы-музыкальная шкатулка, напичканный вековыми механизмами, также хранит в себе технический прогресс. Он заслуживает места в музее, ведь он олицетворяет собой всё то, что он собой представляет.

Но мои часы — нет. Они прочно сидят на моём запястье, и я могу носить всё это наследие с собой. Это одновременно и моя мантия-невидимка, и знак отличия. Ведь впереди бесконечное количество годовщин, которые нужно отметить, достижений, которые нужно отпраздновать, и инноваций, которые заставляют нас смотреть вперёд, а не в прошлое.

В конце концов, мои маленькие часы Tudor, предназначенные только для времени, будут работать и через сто лет. Чего не скажешь о моих Apple Watch.

https://www.bloomberg.com/news/features/2025-10-03/at-the-louvre-vacheron-constantin-showcases-the-art-of-luxury-watches