Офисная серенада для двух кабинок

Алиса, пребывавшая на пятом месяце того счастливого состояния, когда плакать хочется от того, что птичка за окном слишком громко чирикает, в этот раз имела вескую причину.

Её начальник, мужчина с чёрствой душой и громким голосом, только что устроил ей разнос публично, на глазах у всех коллег. Из-за опечатки в отчёте. Не просто отчитал, а унизил, назвав её «бестолковой курицей», не способной думать.

Добежав до заветной кабинки туалета, она не просто выдавила слезу. Она разрыдалась. Вслух, надрывно и безутешно, как плачут только беременные женщины, в чьём организме бушует ураган из эмоций и гормонов. Ей было так обидно, что, казалось, весь мир рухнул.

И вот, на пике её страданий, из соседней кабинки донёсся красноречивый, полный отчаяния звук, за которым последовал протяжный, глубокий стон.

Алиса на секунду захлебнулась от рыдания. Её трагедия, такая огромная и всепоглощающая, внезапно столкнулась с чьей-то другой, явно более осязаемой проблемой.

Она всхлипнула. В ответ... новый шумовой залп и приглушённое «ой, мамочки…». Алиса фыркнула сквозь слёзы. Не от горя, от нарастающего абсурда. Две незнакомки, разделённые куском ДСП, устроили дуэль страданий. Одна от душевной боли, вторая от боли в кишечнике.

В этот момент в туалет зашёл кто-то третий. Послышались шаги, короткая пауза, в течение которой новый посетитель, судя по всему, пытался расшифровать аудиоряд. С одной стороны... истеричные рыдания, с другой, напоминающие предсмертные.

Шаги резко развернулись и затихли за дверью. Алиса ясно представила, что подумал этот человек. Версия «две разные кабинки» явно проигрывала более целостной и драматичной теории. «В одной кабинке человеку настолько плохо, что его буквально разрывает на части».

Мысль об этом показалась Алисе до того нелепой, что новый приступ рыдания благополучно переродился в смех. Она сидела, трясясь от беззвучных спазмов, и думала о том, что её начальник со своим дурацким отчётом просто ничтожен по сравнению с великой и могучей силой природы, творящейся в соседней кабинке.

Внезапно она осознала, что горевать в полную силу уже не получается. Абсурд происходящего оказался сильнее обиды и гормонов. Собрав остатки достоинства, она вышла из кабинки.

Из соседней тоже доносились торопливые шорохи. Её соседка по несчастью, видимо, также решила ретироваться, пока туалет не превратился в эпицентр офисного фольклора.

Они не встретились. Их знакомство так и осталось чисто платоническим, аудиальным.

Алиса шла к своему столу, вытирая размазанную тушь и всё ещё вздрагивая от смешка, но на душе у неё было странно легко. То ли она действительно выплакалась, то ли жизнь настойчиво намекнула, что не стоит тратить нервы на того, кто не способен оценить главное её достижение — растущего под сердцем человека.

В конце концов, любой кризис проходит. А вот история о том, как ты плакала в унисон с незнакомкой, страдающей от расстройства желудка, остаётся с тобой навсегда.

© Ольга Sеребр_ова