— Оленька, ты не так гладишь Кирюшины рубашки. Воротничок нужно сбрызгивать водой

Решение переехать в квартиру свекрови было представлено Кириллом не как выбор, а как единственно верное, стратегическое решение. Его «гениальный» стартап, в который были вложены все их сбережения (в основном, сбережения его жены, Ольги), с треском провалился.

— Оленька, это временно, — убеждал он. — Всего на полгода, пока я не встану на ноги. Мама одна, ей будет веселее, а мы сэкономим на аренде.

Ольга, любившая мужа и привыкшая ему доверять, согласилась. Она не знала, что подписывает себе добровольный билет в ад, где дьявол носил домашний халат и звался Людмилой Борисовной.

Ад начался с мелочей.

— Оленька, ты не так гладишь Кирюшины рубашки. Воротничок нужно сбрызгивать водой, — говорила свекровь, бесцеремонно отбирая у неё утюг.

— Оленька, этот твой салат — одна трава. Мой сын любит посытнее. Я сама ему приготовлю.

Людмила Борисовна не просто давала советы. Она вела партизанскую войну, отвоёвывая своего сына обратно. Она входила в их комнату без стука. Она переставляла Ольгины вещи, «потому что так красивее». Она стирала вещи Кирилла отдельно от Ольгиных, «чтобы не смешивать энергетику».

Кирилл, оказавшись на территории мамы, снова превратился из мужа в сына. На все жалобы Ольги он отвечал одно:

— Оль, ну не начинай. Мама просто заботится. Потерпи немного.

Ольга терпела. Она работала удалённо, и её работа была единственным островком, где она чувствовала себя человеком, а не прислугой. Но Людмила Борисовна решила захватить и этот остров.

Она начинала пылесосить прямо под дверью её комнаты во время важных видеоконференций. Она громко включала телевизор с сериалами про убийства. Она постоянно заходила «просто спросить», сбивая Ольгу с мысли.

Точкой кипения стал день, когда у Ольги была важнейшая онлайн-презентация для нового крупного клиента. Она трижды попросила мужа и свекровь не шуметь в течение часа.

— Конечно, доченька, работай, — с ангельской улыбкой сказала Людмила Борисовна.

На двадцатой минуте презентации, когда Ольга показывала ключевой слайд, дверь в комнату распахнулась. В проёме стояла свекровь в ночной рубашке, держась за сердце.

— Ой, что-то мне плохо, — простонала она. — Кирюша, сынок, воды! Давление, наверное!

Клиенты на том конце видеосвязи ошарашенно смотрели на эту сцену. Ольга, пытаясь сохранить лицо, пыталась что-то говорить, но в комнату уже вбежал Кирилл, и началась паника. Презентация была сорвана. Контракт, как выяснилось позже, тоже.

Вечером, когда «больная» свекровь уже бодро смотрела свой сериал, Ольга подошла к мужу.

— Она сделала это специально.

— Оля, как ты можешь! — возмутился Кирилл. — У мамы сердце! А ты о своей работе думаешь!

И в этот момент Ольга всё поняла. Она была в ловушке. Вдвоём против одной. Её муж был не её союзником. Он был главным призом его матери.

Она не стала скандалить. Она молча ушла в комнату.

На следующий день она была тихой и необычайно любезной. Она приготовила любимый ужин свекрови, помогла ей с вязанием. Кирилл и его мама расслабились, решив, что невестка наконец-то «поняла своё место».

Вечером Ольга пригласила их на «семейный совет». Она положила на стол распечатанный документ.

— Я тут подумала, — начала она спокойно. — Кирилл, ты прав. Маме одной тяжело. Ей нужна постоянная забота. И я нашла идеальное решение.

Она пододвинула им бумагу. Это был договор.

— Я нашла для Людмилы Борисовны прекрасный частный пансионат для пожилых. С трёхразовым питанием, медицинским уходом, кружками по интересам. Вот, можете посмотреть фотографии.

Свекровь и Кирилл уставились на неё, как на сумасшедшую.

— Ты... ты хочешь сдать меня в дом престарелых?! — задохнулась Людмила Борисовна.

— Не сдать, а обеспечить вам комфортную и безопасную старость, — поправила Ольга. — Я всё оплачу. На год вперёд. Это мой вам подарок.

Она посмотрела на мужа.

— А мы, Кирилл, вернёмся в нашу съёмную квартиру. Я уже договорилась с хозяйкой.

— Но... у нас нет денег! — воскликнул он.

— У меня есть, — холодно ответила Ольга. — Я вчера продала свою машину. Как раз хватит на первый год аренды и на оплату пансионата.

Она встала.

— У вас есть выбор. Или вы успокаиваетесь или едете в пансионат.