Теща налоговый инспектор.

Для Павла его тёща, Зинаида Аркадьевна, была похожа на налогового инспектора, который приходит без предупреждения и всегда находит, к чему придраться. Только вместо налогов она требовала «финансовой помощи» на правах матери «самой лучшей девочки на свете».

Его жена, Лена, была буфером, миротворцем, который постоянно пытался сгладить углы.

— Паш, ну ты же знаешь маму, — говорила она. — Ей просто внимания не хватает.

Внимание, по мнению Зинаиды Аркадьевны, имело чёткий денежный эквивалент.

Всё началось с малого.

— Пашенька, у меня сапоги совсем прохудились, — вздыхала она по телефону. — Ноги мёрзнут, а пенсия-то крошечная.

Павел, хороший и неконфликтный парень, переводил деньги на сапоги.

Через месяц сломался холодильник.

— Ой, Леночка, все продукты испортятся! — причитала тёща. — Что же я, старый человек, делать-то буду?

Павел покупал холодильник.

Потом был «необходимый» ремонт на даче, «срочная» замена окон и «жизненно важная» поездка в санаторий, «чтобы подлечить нервы, которые вы мне все треплете». Павел платил. Он любил Лену и не хотел её расстраивать. Он думал, что покупает семейное спокойствие. Он ошибался. Он покупал наглость в рассрочку.

Зинаида Аркадьевна не просто просила. Она требовала. Она считала, что раз её дочь вышла замуж за успешного айтишника, то она автоматически выиграла в лотерею. И теперь зять обязан обеспечивать не только её дочь, но и её, как главный приз.

Она звонила ему на работу.

— Пашенька, я тут мимо мебельного прохожу, диванчик такой красивый увидела! Всего-то сорок тысяч! Заедешь после работы, оплатишь?

Она приходила к ним в гости, осматривала квартиру и цокала языком.

— И на это у вас деньги есть, и на то... А родная мать перебивается с хлеба на воду.

Апофеозом этого театра абсурда стал её юбилей. Они сидели за столом в ресторане, который, естественно, оплачивал Павел. Зинаида Аркадьевна, приняв поздравления, подняла бокал.

— Спасибо, детки, за всё! — провозгласила она. — Но лучший подарок вы мне ещё не сделали.

Она посмотрела на Павла своим фирменным взглядом, который не предвещал ничего хорошего.

— Я тут подумала, — заявила она на весь ресторан. — Я уже немолодая, по автобусам таскаться тяжело. Пашенька, ты же у нас богатый. Пора бы и тёще машину купить. Небольшую, простенькую. Чтобы я на дачу могла ездить.

В ресторане повисла тишина. Лена побледнела. Павел медленно положил вилку.

— Зинаида Аркадьевна, — сказал он очень спокойно. — Я вас поздравляю с юбилеем. Но машину я вам покупать не буду.

Тёща побагровела.

— Как это не будешь?! — взвизгнула она. — Я на тебя лучшие годы своей дочери потратила! А ты для матери жалеешь какую-то машину?!

— Во-первых, — так же спокойно продолжил Павел, — вы не умеете водить. Во-вторых, у вас нет прав. И в-третьих, — он посмотрел на жену, потом снова на тёщу, — я больше не буду оплачивать ваши «хотелки».

— Да как ты смеешь! — закричала Зинаида Аркадьевна. — Лена, ты слышишь?! Он меня унижает! Скажи ему!

Это был момент истины. Лена посмотрела на своего мужа, который впервые за всё время дал отпор. И на свою мать, которая превратила их жизнь в бесконечную финансовую дойку.

— Мама, — сказала Лена, и её голос дрожал, но был твёрдым. — Хватит. Павел прав.

Это был удар под дых. Тёща не ожидала предательства от собственной дочери.

— Что?! — прошипела она. — И ты туда же? Против родной матери пошла из-за мужика?

— Я не иду против тебя, — ответила Лена. — Я иду за своего мужа. За свою семью. А ты, мама, в нашу семью больше не лезь. Мы будем тебе помогать, когда это действительно нужно. Но мы не твой кошелёк. И не твой банк. Праздник окончен.

Она взяла Павла за руку.

— Пойдём домой.

Они встали и ушли, оставив Зинаиду Аркадьевну одну за столом, посреди её несостоявшегося триумфа.

Она не разговаривала с ними месяц. А потом позвонила и попросила Павла посмотреть её компьютер, который «что-то барахлит». Это была её белая тряпка, её капитуляция.

Павел приехал и починил компьютер. Бесплатно. Но когда она начала намекать на «что-то к чаю», он улыбнулся и сказал:

— С вас пятьсот рублей за вызов мастера.