Искусство кряканья

Поезд шёл, как обычно, чуть покачивал, гремел по стыкам, создавал ощущение, что время в нём движется как-то боком.

В купе ехали трое пассажиров, чьи миры должны были столкнуться с силой бронепоезда.

Кира, молодая дизайнер, обожала наблюдать за людьми и коллекционировала странные ситуации.

Елена Петровна, бухгалтер на пенсии. Считала, что мир держится на строгих правилах, а поезд, это филиал офиса, где не положено расслабляться.

И был Аркадий Семёнович, человек-загадка. Он не просто ехал из Москвы в Екатеринбург. Он совершал транзит между мирами.

Кира с первого взгляда прониклась к нему симпатией. Он двигался так, будто каждый его шаг уже где-то описан в толстенной биографии.

Войдя в купе, Аркадий Семёнович деловито сел, развернул сумку и достал оттуда махровый халат персикового цвета. Ткань была густой и мягкой, тепло играло на её ворсе под тусклым светом лампочки.

Потом появились тапочки с мордашками кроликов и смешными ушами. Кролики смотрели на мир немного грустно, будто понимали всю тяжесть железнодорожной судьбы. Наивные мордочки, словно спрашивали: «Ты уверен, что мы по адресу?».

Устроившись, Аркадий Семёнович достал томик Пруста, заварил чай в дорожной кружке и оттопырил мизинец с таким изяществом, будто пил не «Майский» из пакетика, а элитный «Эрл грей» из фарфора с гербом.

Весь его вид вопиял: «Интеллигентность, это не профессия, а состояние души, и душа эта требует халат».

Кира была в восторге. «Вот он, стиль!» — думала она. — «Вот человек, который знает толк в экзистенциальном комфорте!»

Елена Петровна же смотрела на это, как на личное оскорбление. Её мир, где в поездах полагалось сидеть в спортивных костюмах или классических брюках, трещал по швам.

— Извините, но поезд, это вам не домашняя гостиная! — начала она, сверкая глазами. — Вы смущаете окружающих своим… видом! Это неприлично!

Аркадий Семёнович медленно поднял на неё взгляд. В его глазах не было ни злобы, ни раздражения. Лишь спокойствие философа, которого отвлекли от размышлений о вечном.

Он молча опустил руку в карман халата и достал резинового утёнка. Желтого, с выражением мудрости в глазах.

Раздалось тихое, но отчётливое: «Кря!»

Елена Петровна замерла с открытым ртом.

— Я вас серьёзно прошу… — попыталась она снова.

«Кря-кря!» — последовал невозмутимый ответ.

Диалог завязался. Вернее, монолог Елены Петровны, который разбивался о резиновую плотину утиного кракозябра.

— Да вы просто клоун! — выдохнула она.

«Кря-кря-кря!» — словно соглашаясь, парировал Аркадий Семёнович.

Кира, закусив губу, чтобы не расхохотаться, наблюдала за этим сюрреалистическим поединком.

Это была битва двух реальностей. Мира, где всё должно быть «как у людей», и мира, где можно носить кроличьи тапочки и вести дискуссию через утёнка.

Через десять минут Елена Петровна, побагровев, сдалась. Утенок одержал сокрушительную победу, не проронив ни одного смыслового слова.

Она демонстративно схватила телефон.

— Алло, дочка? — почти крикнула она. — Ты не поверишь! Со мной в купе едет… нет, не сумасшедший… просто дурак в халате! С утёнком! Да, я не шучу!

Аркадий Семёнович, тем временем, словно ничего и не произошло, вернулся к Прусту и чаю. Мизинец снова был оттопырен. Кроличьи тапочки безмятежно источали уют.

Кира же поняла, что стала свидетелем великого таинства. Она видела, как один человек с помощью халата, книги и резиновой птицы в одиночку отстоял право на личный комфорт и абсурд в этом слишком серьёзном мире.

И это было прекрасно.

© Ольга Sеребр_ова