5.4М
Костариканская верховая лошадь. Фото взято отсюда:
****.com%2Fphoto%2F%3Ffbid%3D178639533673342%26set%3Da.103896937814269">Подробнее ➤
Продолжение. Начало здесь:
Ох и нелёгкое это дело, подбирать свидетелей, которые согласились бы пойти против своего работодателя или платежеспособного клиента! Такое согласие означало бы потерю работы, да ещё, как теперь стало совершенно очевидно на моём опыте, связанную с другими проблемами и рисками. Уже не было никаких сомнений: коль мои ответчики пошли на полную конфронтацию с применением беззастенчивой лжи, то они не остановятся ни перед чем.
Пришлось мне вспоминать все подробности с самого начала моей работы на ранчо, анализировать свои взаимоотношения с работниками, чтобы получить хоть какое-то представление о том, кто из них чего стоит. Заодно неплохо было и вспомнить, как оно всё было на самом деле. На этих воспоминаниях я и остановлюсь в нескольких своих последующих публикациях.
Итак, 5 ноября 2006-го я во второй раз ступил на костариканскую землю. Не дожидаясь положенного по коста-риканскому миграционому закону пятилетнего воздержания. В аэропорту никто меня не остановил, никто не посмотрел подозрительно или недружелюбно.
Есть у костариканцев такое восклицание: «Пура вида!», если буквально – «чистая жизнь». То есть всё отлично! Но на практике это не только восклицание, а понятие, можно сказать, образ жизни. Что бы ни случилось, всё, по большому счёту, пура вида, чего там ещё париться? Расслабься, амиго, я не ищу приключений на свою задницу, не ищи их и ты. Жизнь прекрасна!..
А через несколько дней я снова с головой окунулся в работу. По всей видимости, на таких же принципах, как и в первый приезд: фирма моего свата дона Мигеля оформила меня на работу, не спросясь ни миграционного закона, ни министерства труда. Моё страховое удостоверение, выданное мне почти четыре года назад, по-прежнему действовало, по-прежнему из зарплаты высчитывались страховые взносы, а за саму зарплату я аккуратно расписывался в соответствующей ведомости. Такой вот гибрид нелегального пребывания в стране и вполне легальной трудовой деятельности, хотя и на нелегальном основании.
Но всё по порядку.
Ещё в мой первый приезд в Коста-Рику дону Мигелю подвернулась возможность купить по дешёвке восемь с лишним гектаров земли в ближайших окрестностях Сан-Хосе, в кантоне (районе) Коронадо. Кантон этот славился приятным прохладным климатом с вечнозелёными лугами. Вот мой сват, ещё в босоногом детстве подрабатывавший в роли подпаска, решил для души завести ферму с коровами.
В дальнейшем к зову души добавился коммерческий интерес, а также патологическая страсть одного из его сыновей, Хорхе, к лошадям. В результате приобретенный участок стал быстро осваиваться. В огромном помещении типа сарая появились не только молочные коровы, но и быки, а в другой части территории была построена большая конюшня по современному ковбойскому проекту, и уже началось строительство крытой арены для различных конных праздников.
Тут я должен заметить, что у костариканцев практически всех возрастов и полов лошадь – страсть не менее сильная, чем футбол или коррида. О корриде я как-нибудь более подробно расскажу позже, замечу только, что она бескровная. А вот лошадь в стране – это вам не какой-то там презренный гужевой транспорт, а исключительно верховой вариант. У менее обеспеченных тикос (самоназвание костариканцев из-за их пристрастия к уменьшительно-ласкательному суффиксу «-тико») это просто транспорт для передвижения хоть между соседними населёнными пунктами, хоть внутри своей финки (сельскохозяйственной усадьбы). А у более зажиточных – средство развлечения, общения, источник различного рода конных соревнований, аукционов, праздников и прочих причуд.
Для того чтобы вы имели представление о размахе этой страсти, упомяну лишь, что на ежегодном рождественском топе (параде) лошадей в столице стабильно участвует не менее четырёх тысяч наездников и наездниц всех возрастов.
Вспоминается, как я первый раз увидел местного наездника, когда зять потащил меня на какое-то коммерческое дело в окрестности столицы. И вот в деревенской глуши на просёлочной дороге вдруг появился всадник – обычный пожилой крестьянин. Но челюсть у меня отвисла не от вида всадника, а от его коня – белого красавца, который передвигался, гарцуя так, как я видел это только в цирке на Цветном бульваре. У меня и мысль сразу такая простецкая мелькнула: откуда в этом захолустье такая великолепная цирковая лошадь?
Из объяснений дочки выяснилось, что тикос, можно сказать, вывели свою коста-риканскую верховую породу лошадей. Как я понял, родословная этих лошадей может быть какой угодно, но жеребёнка приучают гарцевать с самого рождения. Во всяком случае мне приходилось видеть гарцующих лошадей, как мне кажется, разных пород. Хотя, я в них не очень-то разбираюсь. Потому и профессия объездчика лошадей (монтадор) здесь одна из самых почётных и прибыльных. Но дело это не такое уж и простое.
А гужевой транспорт здесь состоит исключительно из волов. А вол – это практически тягач-внедорожник, что в гористой местности очень важно. Потому нет здесь и наших двухосных телег, исключительно двуколки.
Но я, кажется, в очередной раз отвлёкся. На этот раз на лошадей. Однако именно с лошадей началась вся дальнейшая эпопея, дошедшая до суда. Не будь дон Хорхе страстным лошадником, скорее всего, я бы не оказался второй раз в Коста-Рике, со всеми вытекающими из этого факта дальнейшими событиями.
Команда ранчо Сакраменто (в бело-коричневых рубашках и светлых шляпах) на одном из провинциальных конных парадов (топе), слева направо: Луис Асофейфа, Хорхе Муньос, дон Мемо
Наш коневод-монтадор дон Мемо (Гильермо Санабрия), автор на заднем плане справа
Продолжение следует
63.3М
