Компьютерная томография
Фото из интернета
Продолжение
Предыдущая часть здесь:
Подробнее ➤
Вот мы и подошли, наконец, к тому, с чего я начал эту серию онкологических отступлений в моих юридических записках. Напомню, пока я ожидал ответа моего адвоката на фантазии ответчиков о моей беззаботной жизни на ранчо Сакраменто, подошло время моей жене сделать компьютерную томографию, чтобы посмотреть, насколько успешно идёт процесс лечения.
Собственно, никакого лечения, которое было предписано на консилиуме: 30 сеансов облучения в течение 6 недель на линейном ускорителе и последующая химиотерапия (скрины всех основных документов я выложил ранее в одной из своих публикаций) не проводилось. Марилу от него отказалась, о чём и расписалась в соответствующем документе. Но нейрохирург должен был проследить, что происходит с опухолью, или с тем, что от неё осталось после операции. Для такого контроля и предназначалась компьютерная томография, которая была запланирована на 4 февраля 2013-го года. А если точнее, то перезапланированная.
Дело в том, что контроль этот был назначен через пол-года после последней такой процедуры, сделанной 20-го апреля 2012-го года перед предполагавшейся радиотерапией.
В назначенный день, 17 октября, в 7 часов утра мы приехали в больницу, в вену Марилу ввели контрастный раствор, но где-то через час ожидания нам сообщили, что томограф не исправен, и процедуру, ввиду большой очереди, придётся отложить аж на четвёртое февраля 2013-го года.
4 февраля томограф снова оказался неисправен, и процедуру перенесли на 14 октября 2013-го года
Мы вернулись по своим домам: Марилу – к сестре, а я – к зятю. Не успел я доехать до дома, как мне позвонила сестра жены Ана Луиса и предложила не дожидаться три с половиной месяца до назначенного срока, а сделать эту КТ в частной клинике. Уж и не помню, сколько это стоило, то ли пятьсот долларов, то ли тысячу, но Ана Луиса брала эти расходы на себя. Пришлось долго, в жаркой дискуссии, объяснять ей, что эта КТ – не входит в процесс лечения, что это всего лишь контроль, и что независимо от того, что покажут снимки – увеличилась опухоль, осталась прежней, или уменьшилась, мы с Марилу не изменим своего решения не подвергать её никаким радио-или химиотерапиям, будем продолжать свою методику. Более получаса я убеждал Ану Луису, что из простого любопытства не стоит выбрасывать деньги, сгодятся на что-нибудь другое. Да и любопытство это могло сыграть и отрицательную роль в случае, если бы опухоль на снимках оказалась крупнее – психологический удар нам всем был бы гарантирован.
В конце концов, Ана Луиса сдалась, хотя и сказала, что остаётся при своём мнении, что надо делать то, что предписано. Однако, свой положительный вклад в нашу методику тот разговор внёс. Раньше я как-то не задумывался об этой компьютерной томографии, всё же по сравнению с линейным ускорителем доза облучения очень маленькая. Но к тому времени мы уже пришли к выводу, что нужно избегать всяких негативных влияний по максимуму. Стал снова рыться в интернете и откопал на сайте онкоцентра в Астурии, что лучше лишний раз не подвергаться этой процедуре, если нет острой необходимости, с объяснением всех подробностей.
Наверное тогда снова остро встал вопрос, а как же нам отслеживать эффективность нашего эксперимента. Чего греха таить, это был эксперимент. Официальная онкология Свищёву с её паразитарной теорией знать не хотела, а какие дозировки основного средства от трихомонадной инфекции – трихопола (метронидазола) и по какой методике применять в разных случаях и у разных, в основном, пациенток, даже специалисты по трихомониазу не могут точно определить. Мы выбрали один из методов, но кто мог сказать, что он правильный?
Единственной зацепкой с указанием на присутствие трихомонад вне урогенитальной области была всего одна строчка из ранее мной упоминавшейся работы (стр. 18):
Подробнее ➤
Воспаление горла и миндалин в ту пору были частым явлением у Марилу. И мы уже знали, что это тревожный симптом. А вот кандиды и другие грибковые проявления, наоборот, означали, что дело идёт на поправку.
А вообще, давно известно, что главным показателем является самочувствие пациента. Конечно, тут нужно учитывать и то, что этот показатель в своём проявлении может отставать от процесса, идущего в организме. Но этот показатель был верным.
Повторю, моя жена никогда не жаловалась. Она терпела, молча переносила страшные головные боли, которые были особенно сильными в течение нескольких месяцев после операции, когда мозг был ещё воспалён. Тяжело было видеть, как она с потухшим взглядом и вымученной улыбкой пытается бодриться. Спрашивать, что болит и что ей нужно, было бесполезно. Ответ был один: нет, нет, всё хорошо. Только один раз она сорвалась, разрыдалась, не в силах терпеть. В такие моменты закрадывалось сомнение: а правильный ли путь мы избрали. Но тут же приходило понимание, что от линейного ускорителя с постоянно воспалённым мозгом всё было бы ещё ужасней и, главное, безнадёжно.
Постепенно такие моменты становились всё реже и реже, и это был явный сигнал, что дело идёт на поправку. Если раньше ухудшение бывало чуть ли не через день, то настало время, когда это случалось раз в неделю, потом раз – в две недели, в три...
Потом стали сглаживаться позвонки, всё меньше волос на подушке...
Но не хватало такого показателя, который можно было бы фиксировать, наблюдать в более строгих рамках, в динамике. Ещё когда Марилу была в больнице, я стал дотошно изучать различные компоненты крови, колебания их количества в зависимости от разных патологий. Всякие базофилы, эозинофилы, моноциты, миелоциты, кроме всем известных эритроцитов, лейкоцитов, лимфоцитов... Заострил внимание на скорости оседания эритроцитов. Изучал всякие таблицы, их толкование гематологами, потом сравнивал с уже имеющимися анализами Марилу. Вроде намечалась какая-то зависимость, потом исчезала. В конце концов пришлось отказаться от этой затеи.
И вот когда мы приехали в Сан-Хосе, чтобы сделать четвёртого февраля КТ, снова томограф оказался неисправен, и процедуру перенесли на 8 месяцев, на 14-е октября 2013-го года. Но к тому времени у нас уже появился показатель, который обещал быть довольно интересным.
15 мая 2013-го года, один год и два с половиной месяца после операции. На нашем любимом пляже
23 июня 2013, один год и четыре месяца после предварительного диагноза. На соревновании по сёрфингу болеем за своих
Продолжение следует
Записки доморощенного адвоката-призрака.
Приветствую всех вошедших сюда.
Я гражданин России, но так получилось, что постоянно живу в Коста-Рике с 2006-го года. За это время довелось быть втянутым в различные юридические казусы в этой стране.
Здесь я публикую свои воспоминания об этом, а также размышления обо всём понемногу.
Чтобы в заграницах были проблемы с обследованием и лечением?
Чего-то явно гоните.
Алексей, всё нормально, нет никаких проблем👍
Спасибо за публикацию!
Что-то с этим КТ не очень понятно, интересно его починили хоть