Володин осудил депутата, который назвал пенсионеров тунеядцами и алкашами

Как то Володин мягко пожурил своего коллегу по партии. Я думал, что он первый попадёт на володинскую доску позора со снятием с работы и исключением из партии.

82-летняя мать спикера Госдумы, на имя которой оформлена 400-метровая квартира в столице и многомиллионный бизнес на Смоленщине. По словам Володина, его мама купила жилье на свои кровные, пенсия хорошая, видимо не из тунеядцев.

Он и есть тунеядец и паразит клещ на теле народа!

Август месяц. Тихо. Сухо.

Предвечерний час.

На крыльце сидит старуха.

И ведет рассказ:

— Я любое знала дело,

На любое шла.

И пахать, и жать умела,

И косить могла.

Молотила, лен трепала.

До вечерних звезд.

Одного холста наткала,

Может, на сто верст.

А уж сколько спряла пряжи.

За свои года!..

И никто спасиба даже.

Не сказал тогда.

Да и было ль от кого там.

Ожидать его?

Каждый знал свою заботу,—

Больше ничего.

Свой порог, свои полати,

Свой в окошке свет,

И свое же горе в хате,

Горе многих лет.

Каждый жил своим уделом,

Нес свою суму.

Ни до чьей судьбы — и дела.

Не было ему.

И водилось так, бывало,

Шло из края в край:

Коль ты жив — живи, пожалуй,

Помер — помирай.

И какого ж я спасиба.

Ждать-просить могла?..

Впрочем, я и не просила,

Я и не ждала.

Мне о том — лишь для примера —

Вспомнилось сейчас, —

Потому — иная мера.

В жизни есть у нас.

Кто б ты ни был — ткешь иль пашешь,

Роешь ли руду, —

Все мы, все в державе нашей.

Нынче на виду.

Нынче всякий труд почетен,

Где какой ни есть.

Человеку — по работе.

Воздается честь.

Кто работу сердцем любит,

Кто баклуш не бьет,

За того — закон и люди,

За того — народ…

Пригляделась я, решила.

И в колхоз пошла.

Брала лен, телят растила,

Птицу развела.

За телят, за эту птицу.

Из родимых мест.

Повезли меня в столицу.

На колхозный съезд.

Там, в Москве, в Кремлевском зале,

Как в каком-то сне, —

Самый важный орден дали.

За работу мне.

Самый главный орден дали.

За большой успех.

И свое спасибо Сталин.

Мне сказал при всех.

Я сижу. Сижу и плачу —

С орденом в руках:

«Кто я есть и что я значу? —

А ведь вот же как!..

Вот же как оно случилось!» —

Повторяла я.

И, как орден тот, светилась.

Вся душа моя.

Я на том большом совете.

Поняла тогда,

Что не может быть на свете.

Счастья без труда.

Только труд — всему основа,

Честный труд людской…

Вот мое какое слово,

Вот мой сказ какой!..

Ну, да я — старуха все же, —

Очень уж стара.

А вот вам-то, молодежи,

Это знать пора.

Вы живете по науке,

Вы идете в рост.

Вам теперь — и книги в руки,

С вас — особый спрос.

Долго ль здесь на солнце греться.

Остается нам? —

Вся земля, весь мир в наследство.

Достается вам.

Вам, наследникам, по праву —

Думать и решать;

За Советскую державу.

Вам ответ держать, —

За ее красу и силу,

За ее дела.

И за свет неугасимый,

Что она зажгла.

Вам — руками молодыми,

Сердцем и умом —

Укреплять ее твердыню.

И стоять на том!

Чтоб и те, что в битвах пали.

За ее права,

И за гробом даже знали,

Что она жива;

Что без горя, честь по чести,

Люди здесь живут,

Что хранит ее от бедствий.

Ваш сыновний труд.

Где бы вам по белу свету.

Ни пришлось бродить, —

Вам нельзя, вам права нету.

Это позабыть.

Вас она зовет на подвиг,

Подвиг трудовой…

Вот какой вам сказ сегодня,

Вот наказ какой!

Верно. Такая же картина и у моей мамы была. Работала с 8 лет в колхозе. Трудовую завели лишь только в 20 лет, когда стала работать в леспромхозе. Всю войну шофером была, затем машину на фронт забрали, пересела на трактор на лесозаготовках. За всю жизнь стопки не выпила. Пенсия около 12000. Уж её то ни пьяницей, ни лентяем не назовешь. Жила с нами, не бедствовала, так нас у неё четверо. Но уж очень за неё обидно было.

Депутаты закон об отзыве депутатов удалили. Сейчас могут лишить депутатского мандата только сами депутаты.

Теперь избиратели не могут отозвать своего депутата.