Всем доброго дня!
Такой далёкий и такой близкий…1937 г. Сейчас то время называют войной против собственного народа. Мало найдется семей, которых бы не коснулась национальная трагедия, отголоски её ощутимы до сих пор. В мирное время миллионы людей лишались жизней или «изымались» из жизни на долгие годы. Страдал весь русский народ, независимо от рода деятельности и сословий. Нравственные и физические мучения испытали не только сами репрессированные, но и их родные. Гигантский маховик прошелся по судьбам…
История нашей семьи — из первых уст
Это всего лишь одна человеческая судьба, история нашей семьи, излагаю её со слов и по просьбе тёти Пудовкиной В.И., которая переживает, что не досказала слова любви своему дедушке, которого уже нет с нами 21 год…14 октября – его день рождения.
У меня был дедушка, добрый и любящий. Кобзев Михаил Петрович 14.10.1911 года рождения, место рождения – Томская губерния. Он был признан « Врагом народа» за чтение иностранной литературы и сослан из Алтайской деревни Колыванское. При этом: читать не умел, писать тоже. Дата ареста 13 ноября 1937 года, осуждение 27 ноября 1937 года, осудивший орган: тройка при УНКВД по АК, статья 58, п. 10.
Хорошо, что не курил, и, чтобы написать письмо домой на родину – такую далекую и недоступную, отдавал пайку хлеба и курево. А дома ждали любимые жена и сынок Иван трех лет, которым было очень больно: отец – враг, вы тоже – враги, на доме – особый знак, общаться ни с кем нельзя. Только работать не покладая рук, чтобы не умереть от голода. Ваня с восьми лет возил воду на быках в стан и верил, что когда-то папа вернется.
Всего из села Колыванское в 1937 году забрали 300 человек, дожили до старости трое. Пятнадцать лет, проведенных на чужой стороне в страшных условиях, дали отпечаток на всю оставшуюся жизнь. Молчать, молчать, молчать...
Только в 1990-х годах, когда заговорили громко о реабилитированных, дедушка стал потихоньку «отходить», кое-что рассказывать о прошлом. А прошлое давило, жгло душу…
Утром рано дедушка пришел ко мне какой-то взволнованный и с порога начал шуметь: «Ддочка, Родина меня оправдала, я надеялся на это, я не враг теперь! Обещают денежную компенсацию!». И говорил, говорил... Ему ведь не важны были деньги, ему нужна была правда. А деньги поделил все до копеечки: жене – пусть порадуется, сестре Александре – на лекарство, внучкам – мне и Тане, чтобы похоронили, сыну Ивану с женой – для нас, внучек.
Алтайским краевым судом 3 октября 1959 года Кобзев Михаил Петрович 1911 года рождения реабилитирован. Основание реабилитации: дело прекращено за отсутствием состава преступления.
Воспоминания не отпускали, хотелось забыться, но память возвращала назад…
О годах ссылки дедушка говорил мало и неохотно, не хотел нас расстраивать. Сейчас, глядя на карту, я вижу, где город Ухта, как далеко он от нас. В этом незнакомом городе дедушка провёл долгие 18 лет, потерял многих друзей и здоровье, но никогда не жаловался.
В этом городе они жили в длинном, дощатом, неотапливаемом бараке, кушали впроголодь и постоянно работали, сутками разгружали огромные баржи с мешками. Мешки были не 50 кг, как сейчас, а 70-80 кг. Как они голодные, изможденные могли их таскать?..
За 18 лет на далеком севере он потерял много друзей. Дизентерия косила бараками. Ночью выходили справить нужду и замерзали. Утром подбирали всех, со спущенными подштанниками, как попало загружали в арбы и увозили в яр, в тайгу. Многие умирали от голода…
Однажды земляку дяде Леше Кобзеву пришла посылка от родных. «Михаил, приходи угощать тебя буду после работы». Вечером дали баланду из рыбы, дядя Леша наложил гостинцы, дедушка предупреждал, чтобы не ел много, нельзя, желудок не справится, но голодному трудно удержаться. Утром сообщили, что дяди Леши не стало – умер…
Дедушка говорил, что выжил за счет того, что собирал клюкву и обменивал её на хлеб у жены начальника. А еще помогло то, что он всегда любил и понимал лошадей и в изгнании он также занимался лошадьми и изредка ему перепадал овёс, оставшийся от его питомцев.
Сидели вмести с уголовниками, которые никогда не работали. Поэтому нужно было делать две нормы. Когда дедушка вернулся домой, папа возил нас в березовые колки собирать лекарственные травы: мать и мачеху, чтобы дедушка не кашлял. Бабушка с мамой делали составы из трав и дедушка их пил.
Меня не отпускают переживания, что не сказала дедушке все самые нежные слова, не целовала его натруженные руки.
Помните! Через века, через года – помните!
О тех, кто уже не придет никогда – помните!
Не плачьте! В горле сдержите стоны, горькие стоны.
Памяти павших будьте достойны! Вечно достойны!
На 9 мая все шли с радостью на мемориал, а моему дедушке было стыдно перед внучками, что он не воевал. Он думал, что и сейчас из-за него страдает вся семья. В настоящее время открывают стены скорби, памятники репрессированным, говорят уважительно об этих неповинных, незаслуженно страдавших людях.
Тугая боль вины последний штрих
Скребет, изводит холодом по коже,
За все, что мы не сделали для них,
Они прощают, мы себя – не можем.
Любовь, которую не получил мой папа в детстве, дедушка отдал нам с сестрой. Он любил нас безумно. Уже 21 год, как нет моего дедушки, он приучил нас с сестрой к труду, уважению к старшим, порядочности, скромности. Дедушка, мы никогда не стеснялись тебя, любили, гордились тем, что тебя не сломали эти оковы, что через все тяготы и лишения ты смог пронести любовь к Родине!
От себя
Позволю себе добавить к воспоминаниям тёти: наша жизнь – суета сует. Куда-то спешим, торопимся, стремимся сделать карьеру, заработать побольше денег, и так мало общаемся с близкими нам людьми, так редко говорим о том, как любим их. А спохватываемся, когда становится слишком поздно. Ловите мгновения, говорите вашим близким тёплые и нежные слова, крепко обнимайте их и дарите им любовь. Дорожите каждой минутой общения. Всем добра!
