И, наконец, третью группу обязательств, возникающих в ГК, составляют те, которые являются новыми не только для гражданских кодексов, но и для нашего гражданского законодательства вообще, во всяком случае на уровне закона.
Договор о возмездном оказании услуг. Такого договора до сих пор в нашем гражданском законодательстве не было. Хотя есть много отдельных, специальных договоров о возмездном оказании услуг, в том числе и в новом ГК, но такого общего договора не было. И оказывалось, что целый ряд услуг, которые и в прошлом предоставлялись за плату, ни в какой договорный тип не укладывались, ни под один из прямо предусмотренных законом договоров не подпадали. В связи с этим всегда были колебания и в теории, и в учебной литературе в отношении квалификации таких договоров; да и практике было неясно, под какие нормы следует эти договоры подводить. Скажем, всегда существовали платные медицинские услуги, платные услуги, оказывавшиеся ветеринарными лечебными учреждениями. В последнее время широкое развитие получили услуги, предоставляемые различного рода туристическими фирмами, информационные и другие услуги. Что представляют собой договоры, на основании которых такие услуги оказываются? Существовала тенденция квалифицировать их как договоры подряда. Но лечение человека или животного мало похоже на выполнение подрядных работ. Вряд ли этим договором свойствен такой неизменный признак договора подряда, как выполнение работ на риск подрядчика.
В новом Кодексе появилась специальная глава (гл. 33), правила которой позволяют договоры о возмездном оказании услуг, не подпадающие под другие специальные правила, регулировать с помощью норм этой главы. Она довольно краткая и в то же время отсылает к ряду норм о договорах подряда. Действительно, многие нормы о подряде оказываются применимыми и к этим отношениям.
Совершенно новый договор, до сих пор в законодательстве вообще никак не урегулированный, - договор финансирования под уступку денежного требования (гл. 43). Следует сказать, что при разработке проекта ГК разработчики стремились избегать иностранных понятий, иностранных названий. И поэтому иногда, как в данном случае, появлялись не очень привычные для нашего слуха и достаточно длинные названия. Но, чтобы не утрачивалась связь внутреннего права с мировой правовой системой в кодексе в скобках приведено и другое его название - договор факторинга. Этот договор сегодня реально применяется на практике. Уже есть банки, довольно солидные, которые занимаются факторингом. Вероятно, в дальнейшем появятся и специализированные организации, которые будут заниматься факторингом.
Этот договор охватывает довольно широкий круг разнообразных отношений. В большинстве случаев эти отношения есть неизбежное следствие разделения труда на рынке предпринимательской деятельности. Какие отношения подпадают под этот договор? Самый простой пример, с которым сегодня приходится сталкиваться довольно часто и который не является факторингом в его классическом виде, - это случай продажи сомнительных долгов. В ситуации, когда кредитор не рассчитывает на то, что он получит причитающийся ему долг полностью, когда у него нет ни возможности, ни желания заниматься довольно длительной процедурой получения соответствующего долга, он находит подходящего покупателя, который покупает этот долг, естественно, не за полную сумму, а иногда с очень большой скидкой. Практике известны случаи, когда имеется вступившее в законную силу решение суда о взыскании долга в крупной сумме, но кредитор не рассчитывает на исполнение этого решения в такой сумме. Он предпочитает продать этот долг за две трети его реальной стоимости. Покупатель находится в лице должника того, против кого было вынесено решение. По существу речь идет об уступке денежного требования. Старый кредитор получает от покупателя долга соответствующую денежную сумму, взамен этого он уступает свое денежное требование третьему лицу. Такие отношения укладываются в схему факторинга. Но главная сфера приложения этого договора - ситуации, когда есть один в достаточной мере крупный кредитор, который вследствие характера своей профессиональной деятельности постоянно вынужден иметь дело с большим числом должников, иногда сравнительно мелких. Этому кредитору оказывается выгодней не самому заниматься собиранием этих денег со своих должников, а найти специализированную организацию - фактора, который за определенную комиссию все эти долги забирает себе и занимается их получением с должников.
Какие отношения обычно влекут такого рода договоры? Это крупные перевозчики, организации, которые и в странах с развитой рыночной экономикой остаются довольно крупными предпринимателями. Это железные дороги, это крупные судовладельцы, которые заключают большое число договоров перевозки, и вместо того чтобы заниматься получением провозной платы с каждого из грузовладельцев, находят такого фактора. В ГК он назван финансовым агентом. За сравнительно небольшую комиссию он эту работу проделывает. Зато перевозчика это избавляет от массы обременительных для него хлопот. Нередко такие отношения развиваются настолько, что и соответствующую бухгалтерскую работу вместе с уступкой требований кредитор отдает фактору. Жизнь кредитора становится от этого еще легче. Но возможен и другой вариант этих отношений, когда долг кредитором (клиентом фактора) не продается, а соответствующее требование уступается фактору на время в качестве своеобразного обеспечения того кредита, который под это денежное требование от фактора получается.
Для того чтобы факторинг развивался более или менее нормально, и предлагается соответствующая глава в Гражданском кодексе. Можно сразу сказать, что ее правила не выдуманы составителями ГК. Они покоятся на довольно хорошо разработанной международной конвенции о факторинге, конечно, с соответствующей адаптацией ее норм применительно к нашим условиям.
Договор доверительного управления тоже может рассматриваться как новый для нашего законодательства. В первой части ГК он только упоминается, никакого специального регулирования там для него не предусмотрено. Здесь же, во второй части, появляется соответствующая глава, касающаяся уже этого договора (гл. 44). И хотя второе название такого договора звучит как трас, нельзя их полностью отождествлять. И законодатель учел это. Договор доверительного управления имущества по нашему законодательству имеет одно существенное отличие от трастовых отношений зародившихся в английском праве. Это отличие состоит в том, что в континентальном праве не предполагается переход права собственности к доверительному управляющему, тогда как в англо-саксонской системе при учреждении траста предполагается появление двух собственников одного и того же имущества: одного первоначального и затем реального собственника, который может все делать с этой собственностью. Траст должен быть основан на доверии. В английском праве, где траст впервые появился, он оснащен большим числом норм прецедентного права, относящихся к особой области английского права - к "праву справедливости", норм, которых у нас вообще нет. А именно они обеспечивают отношения доверия между участниками траста.
Гораздо более понятной является конструкция таких договорных отношений, когда одно лицо отдает свое имущество в управление другому, а доверительный управляющий получает возможность достаточно свободно, но отнюдь не беспредельно управлять имуществом, совершать сделки и фактические действия по его использованию в интересах собственника, который передал это имущество в управление.
Надо сказать, что при разработке второй части ГК намеренно преследовалась цель по возможности дать в Кодексе набор разнообразных конструкций, чтобы реальная жизнь выбирала то, что ей больше подойдет, предпочитая одни и отвергая другие. Сколько в Кодексе предусмотрено договорных типов, сколько видов и подвидов договоров, наверно, сейчас никто не скажет. Ведь в целом ряде глав об отдельных договорах имеются правила о их разновидностях. Например, договор купли-продажи (гл. 30). Это - просто поставка, поставка для государственных нужд, розничная купля-продажа, энергоснабжение, продажа недвижимости, продажа предприятия. Но это ведь и всякая иная купля-продажа, которая под правила ни об одной из этих ее разновидностей не подходит. То же самое с договором аренды, с договорами подряда, хранения. Имеются также правила о разновидностях договоров, не выделенные в отдельные параграфы, а содержащиеся в виде особых статей в отдельных главах. Поэтому в общей сложности мы, наверно, имеем сейчас около полусотни договорных конструкций, предлагаемых Кодексом для отношений в сфере экономики.
Возвращаясь к третьей группе обязательственных отношений, надо упомянуть договор, названный договором комплексной предпринимательской лицензии (гл. 45). Это договор, который известен в праве некоторых других стран под английским названием "франчайзинг", в российском гражданском праве – коммерческой концессии. Речь идет о том, что обладатель исключительных прав - прав на фирменное наименование, на товарный знак, прав на промышленный образец и др. - уступает эти права. Это договор предпринимательский об уступке прав другому предпринимателю с целью получить за это определенное вознаграждение. Появление этого договора связано с развитием инвестиций, расширением сферы деятельности коммерческих организаций. Те фирмы, которые стремятся территориально развивать свою деятельность, имеют для этого несколько возможностей. Они могут создавать свои филиалы, учреждать дочерние предприятия, но могут использовать и такую форму, как "франчайзинг". В этом случае, не занимаясь созданием специального юридического лица, а найдя уже какую-то действующую фирму, можно уступить ей свои права, не лишая, естественно, этих прав и себя, с тем чтобы она дальше выступала под маркой фирмы, уступающей эти права. С помощью такого договора были созданы даже некоторые транснациональные корпорации. Здесь возникает целый ряд вопросов, связанных с тем, чтобы тот, кто покупает права, с одной стороны, не ронял деловую репутацию, "лицо" того, кто эти права уступил, и в той же мере не вводил в заблуждение потребителей. Для этого в Кодексе тоже предлагаются соответствующие нормы.
Конкурсные обязательства, также представляют собой отдельный институт в действующем кодексе (гл. 46) и в него включено регулирование таких отношений как публичное обещание вознаграждения, проведение игр и пари, тендеров и аукционов. Связано с тем, что сегодня такие отношения получили достаточно широкое распространение. Например, обещания применяются довольно широко, причем иногда даются публичные объявления награды на очень крупные суммы. Думаю, что в дальнейшем неизбежны споры, когда давший обещание предоставить награду, будет от ее выплаты отказываться, либо когда окажется, что требования, просьбы выполнены несколькими лицами и все они претендуют на получение награды. Чтобы разрешить такие ситуации, в Кодексе предлагаются соответствующие правила. Игры и пари, как правоотношения ранее не регулировались нашим законодательством. Хотя в дореволюционном законодательстве кое-какие нормы на этот счет были. Все, сказанное в ГК, укладывается в два основных положения. Первое заключается в том, что в принципе закон относится к играм и пари если не отрицательно, то абсолютно безразлично. Он не защищает ни тех, кто организует такие игры, ни тех, кто в них участвует. Нельзя предъявить иск ни организаторам, ни участвующим в играх за одним существенным изъятием. Оно касается случаев, когда участник таких игр, не одобренных законом, действовал под влиянием обмана, насилия, угрозы и т.п. и в связи с этим понес ущерб. Тогда закон защищает его требования. Второе положение касается случаев, когда основанные на риске игры проводятся под эгидой закона - либо государства, либо когда они проводятся предпринимательскими организациями, но на основании полученного от государственного органа разрешения. В этих случаях закон защищает в первую очередь участника игр, его право на получение выигрыша.
В заключение я хотела бы подробнее остановиться еще на весьма традиционном виде обязательств - на обязательствах из неосновательного обогащения. Правила о них изложены в главе 48 ГК. Это отнюдь не новый вид обязательства для нашего гражданского права, и их понятие Кодекс не меняет. Суть такого обязательства состоит в том, что тот, кто приобрел или сберег имущество за счет другого лица без предусмотренных законом или сделкой оснований, то есть незаконно, обязан это имущество или его стоимость возвратить. Примерно то же самое было сказано и в прежних кодексах. Единственного, чего здесь нет, - это положения прежнего ГК, согласно которому неосновательным считается также обогащение, для которого правомерное основание существовало, но отпало впоследствии. Соответствующая норма в проекте ГК до самого последнего времени, а на последней стадии работы над проектом была исключена по соображениям, которые многим, и мне в том числе, кажутся неосновательными. Но подобные ситуации все равно в жизни возникать будут. Достаточно напомнить, что всякий случай признания сделки недействительной - это случай отпадения оснований, которые были раньше. На вопрос, как быть в подобных ситуациях и можно ли к ним применять правила о неосновательном обогащении, теперь придется уже отвечать суду.
Я хочу обратить ваше внимание на другую крупную проблему, которую пытается решить Кодекс. Если исходить из понятия неосновательного обогащения, - оно всегда было таким же, - то становилось часто неясным, как поступать в тех ситуациях, когда по букве закона возникала прямая конкуренция между правилами о неосновательном обогащении и другими институтами гражданского права, поскольку соответствующие отношения целиком подпадают и под понятие неосновательного обогащения. Один из них - это случаи недействительности сделок. В ст. 157 ГК для них предусмотрены последствия в виде двусторонней реституции, в виде односторонней реституции, иногда с возмещением одной стороной реального ущерба другой стороне. Но в то же время неосновательная сделка - это чистый случай, который подпадает под понятие неосновательного обогащения. Такая же проблема возникает при виндикации имущества, которое украдено у собственника и попало к добросовестному приобретателю. Оно находится у него без достаточных правовых оснований с точки зрения отношений с собственником этого имущества. Сюда же относятся все случаи переплаты по договору - случаи недолжного платежа. Товар поставлен вообще не тому, кому он должен быть поставлен, перевозчик выдал груз сторонней организации, банк зачислил деньги на чужой счет или тому, кому следует, но больше, чем полагалось, - что это, случаи нарушения соответствующего договора или неосновательное обогащение? А перебор провозных платежей, переплата за товар? Наконец, как быть с обязательствами из причинения вреда, например гражданскими исками в уголовном деле, когда истребуется украденное или присвоенное имущество?
Вся эта проблема не сегодня придумана. Многие часто сталкивались с ней на практике, и по этому поводу существует обширная практика и литература, предлагавшие различного рода критерии, разграничения обязательств из неосновательного обогащения с другими названными институтами. Говорят: есть вина - деликт, нет вины - обязательство из неосновательного обогащения. Но в правилах о неосновательном обогащении слово "вина" прямо нигде не упомянуто. Нигде не сказано, что случаи виновного завладения чужим имуществом не подпадают под неосновательное обогащение. Говорят: если собственником материальный объект истребуется, то это - виндикация, а если стоимость этой вещи, то это - неосновательное обогащение.
Кодекс предлагает иное решение вопроса, которое, может быть, окажется в достаточной мере удобным. Кодекс предусматривает, что и в случаях недействительности сделок, и при виндикации, и тогда, когда имеет место переплата по договору, или причинение вреда, если эти отношения подпадают под понятие неосновательного обогащения, то к ним можно субсидиарно применять и правила о неосновательном обогащении (ст. 954 ГК).
