Приключения горе-адвоката Коньякина

"СВЕТОЧ"

Каждый день должен приносить копейку. Каждый. Хорошо, когда ты на государственной службе. Копейка сама капает. А раскладываешь ты пасьянс или бороздишь Интернет - никого не волнует. Другое дело, когда работаешь сам на себя. Хочешь - не хочешь, а приходится крутиться. Я адвокат. Неплохой, нехороший. Звезд с неба не хватаю, но и в хвосте не плетусь.

Январь. Относительное затишье. До зарплаты почти месяц. Люди после праздников как сонные мухи. Вроде бы за грабеж мужика привлекают, так сказать - взяли за жопу, а он сидит - сопли на кулак наматывает.

-И что вы мне посоветуете?

-Вину признаете?

-Признаю.

-С потерпевшим знакомы?

-Знаком.

-Извинения ему принесли?

-Принес.

-Ущерб возместили?

-Ущерб?

-Телефон вернули?

-Вернул.

-Тогда в суде дело могут прекратить за примирением сторон.

Все в ваших руках. Это понятно?

-Понятно.

-А раз понятно: пятьсот рублей в кассу и не смею больше задерживать.

-Дмитрий Владимирович, может, Вы возьметесь за мое дело.

-Дорогой мой, а за что тут браться? Ваше дело яйца выеденного не стоит. Поговорите с потерпевшим, пускай он напишет заявление. Не сможете написать – подъезжайте.

-Спасибо.

-Не за что.

На сегодня все. Записывалась еще одна женщина, но в последний момент сорвалось. Что же делать? Пятьсот рублей - не айс. Так, давайте посмотрим. (Просматриваю те-лефонную книжку). Артем Петрович? Был на прошлой неделе. Валентина Ильинична? Нет. Эта сама кого хочешь разведет. Ирина Петровна? А почему бы нет. Она уже недели две как ждет моего звонка.

-Ирина Петровна, добрый день. Адвокат Коньякин побеспокоил. Как самочувствие? Нормально? Если хотите, могу после работы заехать. Договорились.

Чтобы для нее такое придумать. В область мы уже писали. Может, обжаловать один из ответов в Москву. Старушкам нравятся всякие писульки со столичными штемпелями. А там послали тебя к черту или переслали обращение дальше по инстанциям, не так важно. Да, пожалуй, так и поступим. Каких-то двадцать минут и все готово. «Уважаемый Игорь Николаевич! Памятуя о многочисленных положительных отзывах о работе Вашего ведомства…». И так далее по тексту. А в конце жалобы просьба поставить ее на личный или какой-нибудь другой контроль. Вы только представьте. И письмо-то со штемпелем, и на контроль-то жалоба поставлена, и начинается-то с «Уважаемая Ирина Петровна!». Как минимум, недели на две разговоров. Да, за одно это можно смело просить тысяч пять.

Автобус битком. И куда все едут в половину четвертого?

Кондуктор: Молодой человек, передавайте на проезд. (Пересчитывает.) Еще рубль. Сохраняйте билеты. На линии контроль.

Выхожу. Может, тортик купить, а то опять прошлогодние галеты жевать придется. Да нет. Подпишу бумаги, получу гонорар и домой.

-Так, какая квартира-то? Забыл. Нет, нет. Тридцатая.

(Щелчок. Открывается дверь.)

-Ирина Петровна, еще раз добрый день.

-Дмитрий Владимирович, дорогой мой, здравствуйте. Проходите, пожалуйста.

-Похолодало.

-Вы опять без шапки.

-Да я на такси.

-Все равно. А я все ждала вашего звонка.

-Ирина Петровна, лучше один раз зайти, чем десять позвонить.

-Это верно. Проходите. Может, кофе?

-Давайте сначала подпишем бумаги, а потом уже можно и кофе.

-Хорошо.

(Прошли в гостиную.)

-Так. Это первый экземпляр. А второй? (Просматриваю папки.) А вот и он.

-Какая толстая.

-На четырех листах. Я решил, сначала попробуем в министерство написать, а там по-смотрим.

-Как скажете, Дмитрий Владимирович. Вся надежда только на вас.

-Сделаем все возможное. И вот здесь (указываю на графу с подписью). Нет, нет. Ниже.

-Совсем ослепла. Ничего не вижу.

-А как же «Светоч»? Не помогает или закончился?

-Нет, есть еще баночка. Нужно будет еще заказать.

Вот бабульки! Сидят сутками у телевизора или радиоприемников и слушают вся-кую чушь про чудодейственные препараты. А потом тыщи по три своей копеечной пен-сии спускают на эти так называемые лекарства. Странное дело, казалось бы, тебе уже под девяносто и уже давно пора нюхать корни ромашек, а ведь нет… Что ни говори, а жить хочется. К примеру, у бабки моей жены присказка: «Зимой и осенью умирать не хочу. Холодно. Летом хорошо умирать, но жарко». Про весну старушка молчит. Значит, умрет весной. Но до этого еще простудится на моих похоронах. Ненавижу ее. Уже пережила от-ца и тетку. Переживет мать – задушу собственными руками. Ну да ладно. Отвлеклись. Пускай все живут долго и счастливо.

-Дмитрий Владимирович, сколько я должна за работу? Большое дело делаем. В Москву пишем.

-Три тысячи.

-Хорошо. Одна, две... Вот, ровно.

-А это квитанция, Ирина Петровна. Не потеряйте.

Мастер! Как говорит мой друг: «Не снимая пиджачка и шляпы». Три пятьсот за день. Не бог весть что, но…

-А теперь кофе.

Да хоть яду, уважаемая Ирина Петровна. На термометре настроения – жаркий пол-день. Теперь можно часа полтора уделить старушке, все равно жена еще домой не пришла.

Когда Ирина Петровна приглашает испить кофе – это означает одно. Впереди увлекательное, в сотый раз пересказанное повествование о молодости, старости и скорой смерти. Был бы под руками диктофон, взял - перемотал в конец, поставил на: «Вот и все, Дмитрий Владимирович. Вот такая моя жизнь. Да вы это итак уже не раз слышали. Интересно? Правда?!». В общем, как-то так. Но раз диктофона нет... Умение выслушать – самое цен-ное качество в работе адвоката. Сиди и слушай. Или делай вид, что слушаешь. Она тебе про бомбежки, переправу, аресты, тиф. А ты киваешь в ответ головой и с периодично-стью минут в пять чуть еле слышно поддакиваешь. При этом в голову-то лезут совершен-но другие вещи.

-Кофе или чай, Дмитрий Владимирович?

-Пожалуй, кофе.

-Берите чашку.

-Я смотрю, у вас новый чайник?

-Нет, нет, что вы. Это Люба помыла.

-Соцработник?

-Да.

-Хорошо.

-Хочу ее попросить, чтобы она не два, а три раза на неделе заходила. Дел много накопи-лось. А у меня руки сами знаете какие. Ничего не могу делать.

И так часа два. О Любе, руках, соседях… Потом по третьему кругу о бомбежках. До того досидел в одной позе, что ноги затекли.

-Ирина Петровна, слушал бы вас и слушал, но время. Жена сейчас придет с работы. Нужно еще успеть ужин приготовить.

-А сколько сейчас?

-Начало седьмого.

-Ох, действительно поздновато. Заговорила я вас совсем.

-Ничего.

(Даже вставать больно. Пока старушка возится у раковины – делаю круговые движения, разгоняю кровь. Кажется, все. Можно идти).

-Когда теперь зайдете?

-А как ответ из Москвы получите. Позвоните, а там посмотрим. Хорошо?

-Хорошо.

-До свиданья, Ирина Петровна.

-До встречи.

Может, еще к кому-нибудь заехать? Как говорится, аппетит приходит во время игры! Да нет. Пожалуй, на сегодня достаточно. Поеду домой. Опять буду корчить из себя униженного и оскорбленного. Может быть, жена из своих за унитаз заплатит, а я на аренду отложу.