История одного «уголовника»

― Наверное, все сводится к простому выбору. Начни жить ― или начни умирать.

Из фильма Фрэнка Дарабонта, «Побег из Шоушенка»

Простить или продолжать наказывать?

Накипело. Наверное, иногда на такие темы писать нужно. Просто потому, что это жизнь, которая тоже нас окружает. Чтобы остальные люди тоже думали не только «о цвете айфона, который подойдет для новой сумочки», но и для общего, так сказать, развития...

И с этой целью я выбрала тему для статьи несколько щекотливую.

Тема о лицах с криминальным прошлым (они же в простонародье – уголовники).

Сама по себе тема эта больше подходит правоохранителям, психиатрам и адвокатам, так как они чаще всего сталкиваются в своей работе с подобным контингентом людей.

Но тем не менее эти люди нередко обитают в нашем окружении, периодически и всячески о себе напоминая: кому-то переступают дорогу, кого-то о чем-то просят, с кем-то даже живут...

А к кому-то приходят устраиваться на работу, в надежде не умереть с голоду. Но зачастую все для них не так просто.

Так уж вышло, что нашему обществу эти люди не нужны… Для многих эти люди как заноза в заднице целого богобоязненного людского сообщества. Прыщ на идеально выбритой, гладкой коже…

Может, это справедливо. Может, нет. А может, об этом просто не стоит думать тем, кто думает, что его это никогда не коснется.

Так вот. Хочу поделиться с вами историей одной моей знакомой HR. И позвольте выразить мысли в этой истории от первого лица.

Считать эту историю вымыслом или былью – значения не имеет. Просто предлагаю немного задуматься после прочитанного…

Однажды на собеседовании

Начну свою историю с того, что представлюсь. Меня зовут Анна, мне 27 лет, и я успешный рекрутер одной небольшой, но серьезной и во всех смыслах успешной производственной компании.

…Однажды к нам в компанию пришел трудоустраиваться на должность грузчика мужчина примерно 50 лет. Тощий, с морщинистой сероватой кожей, он был дешево, но чисто одет. Его лицо было гладко выбрито, походка и осанка были с некоторыми элементами строгости, присущей интеллигенту. Именно в таком виде он в тот день заглянул ко мне в кабинет.

Так как на тот момент рекрутинг являлся моей неотъемлемой должностной функцией, и я была в этой должности в единственном числе, собеседовать всех кандидатов на работу приходилось мне.

Обычно я предлагала людям перед беседой заполнить нашу форму анкеты, и уже только после этого мы переходили к разговору о вакансии. Но тут почему-то мужчина сразу же меня к себе расположил своей робостью и вежливостью, и я, нарушив правила, пригласила его зайти в кабинет, не соблюдая логику устоявшейся в нашей компании схемы собеседования.

Мужчина был скромен, местами улыбался, спрашивая о вакансии грузчика, и я сама не поняла, как начала ему рассказывать всю информацию, отвечая на его вопросы.

Но что-то в его поведении меня в какой-то момент резко начало настораживать. Слушая меня, его бегающие глаза слегка раздражали. Может, его странность в поведении также выдавала едва заметная, тщетно скрытая нервозность. Но одно могу отметить точно – он явно пытался максимально быстро приступить к работе, демонстрируя наличие всех необходимых документов, в том числе и действующую санитарную книжку.

Небольшое отступление. Мой директор (он же учредитель и собственник компании) негативно относился к кандидатам с уголовным прошлым, поэтому от меня он требовал таких людей к работе не допускать. Его мнение – такие индивиды всегда представляют для общества серьезную опасность. Они не подлежат исправлению. Точка.

Я, немного придя в себя, все же прервала диалог, предложив ему заполнить наш бланк анкеты. Когда мужчина снял перчатки и принялся выводить на бумаге буквы, мой вопрос о его нервозе тут же был решен: на его пальцах были вытатуированы «перстни».

Ну что же, очередной кандидат с уголовным прошлым, не первый и не последний за всю мою практику. Надо дать ему возможность заполнить анкету, и пусть уходит от нас как можно быстрее на все четыре стороны...

Так вот, пока он заполнял анкету, мои глаза невольно возвращались к его рукам, пытаясь различить и запомнить рисунки.

Я была уверена, что делала это незаметно для соискателя.

Но мужчина поднял глаза и заметил мою попытку рассмотреть «перстни». Поймав мой взгляд, он понимающе усмехнулся. Несмотря на то что по своему внутреннему «моральному кодексу» я не преследовала цели завести с ним диалог на тему его криминального прошлого, он сам меня к нему слегка подтолкнул:

– Бывших зеков не берете на работу? – хмурясь, осведомился он у меня.

– Я вам такого не говорила, – попыталась выкрутиться я, вежливо улыбнувшись в ответ.

– Я по глазам увидел, что я вам не подхожу, – с пониманием подытожил соискатель.

Сказать по правде, мне стало как-то уж совсем неловко, я растерялась, но понимала, что сказать что-то нужно. Мне пришло в голову самое нелепое, что я смогла бы у него спросить:

– Понимаю, дело не моё, а все же: за что отбывали срок? – мысленно я тут же выругала себя за бестактность, но любопытство взяло вверх. Несмотря на то что ранее уголовники на собеседование к нам приходили, такие вопроса я никому не задавала.

– За убийство. 105 УК РФ, – мужчина продолжал на меня смотреть, но уже спокойнее. Ухмылка с лица исчезла.

Первое желание, которое у меня тут же возникло – вызвать охрану и проводить «убийцу» из моего кабинета. Наверное, это же самое желание у меня отобразилось на лице, так как собеседник перестал хмуриться и уже с легким пониманием печально улыбнулся.

Я опять же была удивлена, насколько хорошо этот человек «читает мысли», так как его взгляд выдал полное понимание ситуации. Но моё очередное действие на этот раз удивило не только меня саму, но и его:

– Вам сделать кофе или чай? Вы насквозь промокли и носом шмыгаете. Так и простыть недолго.

Он искренне удивился, но от предложения о чае отказываться не стал.

Так как чайник со всем необходимым был у меня в кабинете, я сделала «гостю» горячий черный, поставила перед ним тарелку с конфетами и печеньем. Немного неловко извинившись за свой наглый, неуместный вопрос насчет его «прошлого», я села с боку от него на свое рабочее место.

Мужчина понимающе кивнул, немного расслабился, видать, решил, что раз я его угостила чаем и не выгоняю сразу, то хотя бы перед отказом в трудоустройстве он спокойно может отдохнуть и рассказать причину своей «судимости».

История «ранее судимого»

«…Я из детдома. Мы с сестрой попали туда в детстве, когда ей было 6, а мне 9 лет. Отца мы не знали, а мать умерла, когда мы были совсем детьми. Мы росли вместе, и кроме сестры из близких родственников у меня никого не было. Мы всегда старались друг другу помогать, поддерживать друг друга…

…Когда мы выросли, я женился, она вышла замуж, что вполне ожидаемо. Несмотря на то что сестра моя была умной и красивой женщиной, её семейная жизнь почему-то изначально не заладилась. Как бывает, у нормальных семейных пар рождаются дети. Она же беременеть не спешила.

Позже я узнал, что Серега (её муж) периодически проверял её почки на прочность. Галя (сестра) старалась держать язык за зубами, и со временем, почувствовав, что ему его поступки сходят с рук, Серега ожесточился еще больше… В дело уже шли не только кулаки по почкам, но пинки и прочее рукоприкладство.

Два раза мы с женой навещали Галю в больнице. Один раз она лежала со сломанным ребром, в другой раз – по гинекологии (выкидыш).

Раз двадцать мы с супругой уговаривали её развестись, но она говорила что-то там о любви и о том, что раньше её муж, Сергей, таким не был. Это временная безработица якобы сделала из него свирепого зверя, но типа он исправится… Уж поверьте, я-то знаю, что такие не исправляются… Никогда.

…Я несколько раз вылавливал его в подъезде, предупреждал, чтобы он её не бил. Когда он смеялся мне в лицо, проходя мимо, я если сдерживался, чтобы не разбить ему голову. Но что самое противное, после моих угроз на сестре вновь появлялись новые следы побоев и усталости.

Теперь она уже пряталась от нас с Еленой (женой), чтобы мы не вмешивались в их семейные разборки. Она терпела и продолжала его любить, все ему прощать...

И однажды настал тот день, когда я его убил.

…Мы три дня не могли до нее дозвониться. Моя жена предложила мне съездить к ним домой, посмотреть, как она там…

…Когда я зашел к Гале в квартиру, то мне в нос тут же ударил отвратительный запах перегара… Я прошел в комнату и увидел, что он с ней сотворил...

...Она лежала на диване, вся в слезах, держалась за живот, тихо рыдала. На кистях были порезы, которые кровоточили, лицо – один сплошной синяк. Клок волос был вырван с головы, а виднеющаяся лысина на голове была окровавлена, тело все в ссадинах и в болячках.

…А он сидел на кухне, пил, когда я подошёл к нему. Не помня себя и не сказав ему ни слова, я со всей дури ударил его по морде.

…Когда он упал, я принялся его пинать и не сразу увидел, что из головы у него кровь пошла…».

***

Мужчина уставился пустыми глазами в стену, отхлебнул чай и продолжил:

– Я его убил, хотя не планировал подобного.

Диалог после услышанного

Потом мы с минуты две молчали. Он пил чай, рассматривая стену, а я пыталась адекватно расценить услышанное.

Прервав молчание, я заговорила первой:

– Сколько лет вам дали за убийство?

– 17 лет, – спокойно ответил собеседник.

– УДО?

– Нет.

– Все 17 лет?!

– Да.

Я опять замолчала, а он продолжал уже молча жевать печенье, все так же изучая стену.

– А бывшим заключенным разве «любящее государство» не помогает найти работу? – очередной, на этот раз бредовый вопрос я задаю собеседнику.

– Они нас отправляют в центр занятости, а те отправляют нас к вам, – очередной спокойный взгляд, с продолжением: – Я подрабатываю на сезонных работах разнорабочим на стройках или маляром. Но сейчас осень, работы нет. А жить на что-то и где-то надо. Даже общежитие снять денег нет, пока живу у друга, мой сокамерник в прошлом. Вместе пытаемся адаптироваться в новой жизни, после «дельфина».

– А ваша жена, семья, дети? – не перестаю задавать я вопросы.

– Жена подала на развод, после того как приговор зачитали, – мужчина пожал плечами, как будто для всех женщин этот «шахматный ход» является единственно верным в таких ситуациях.

– А дети?

– Сын и дочь. Но я им не нужен, – опять спокойный взгляд в стену.

– А сестра?

После этого вопроса мимика у собеседника слегка изменилась. Он нахмурился, голос стал дрожащим, но несмотря на это внешне он все равно продолжал соблюдать спокойствие:

– Она свидетельствовала на суде против меня и требовала максимально сурового наказания за убийство её благоверного, – несколько раз моргнув и не глядя в мою сторону, мужчина неожиданно встал.

– Спасибо вам за чай, и за печенье, и за беседу. Я прекрасно понимаю, что брать на работу человека с криминальным прошлым, да еще и убийцу, никто не хочет. Но мне нужна работа, поэтому я хожу на собеседования в надежде, что мне где-нибудь повезет.

После его слов мне стало еще более неловко. Я точно не могу ему предложить работу у нас в компании, т.к. это жесткое требование собственника, несмотря на то что закону его требования противоречат. Но мне почему-то хотелось помочь этому человеку. Я не знаю, всю ли правду он мне рассказал или что-то умолчал, но мне просто не хотелось от него отворачиваться.

– Может, оставите ваш номер телефона, и если будет у меня возможность…

Он помахал рукой, не дав мне договорить:

– Нет, спасибо. Я не хочу, чтобы у вас из-за меня были проблемы с начальством.

На этой ноте он быстро вышел из моего кабинета, не дав мне времени даже моргнуть.

***

Это был мой первый подобный опыт в общении с «убийцей». Подойдя к столу и убирая за ним чашку с тарелкой, я увидела, что он оставил в резюме некоторые сведения о себе.

Одним из пунктов анкеты было заполнено его прошлое место работы: «В период с 1995 г. по 2004 г. работал преподавателем по обустройству инженерных сетей в Государственном технологическом университете имени ****».

Зачем рассказала…

Почему решила с вами поделиться этой историей?

Наверное, потому что иногда сложно понять, когда, как, кто и за что страдает в этой жизни.

Стоит ли на всех лиц с криминальным прошлым ставить «клеймо несмываемого позора», делать их изгоями общества, не давать им возможности жить среди нас полноценной жизнью, постоянно оглядываясь на их совершенные поступки?

Задумывались ли вы, сколько человек было привлечено к уголовной ответственности, будучи фактом не виноватыми? Например, история из недалекого советского прошлого: «Витебское дело» – было ошибочно осуждено 11 человек, прежде чем нашли истинного преступника. А дело «Лесополоса» с печально известной казнью невиновных людей до поимки Чикатило?

У нас что, следователи, прокуроры и суды не ошибаются?

А сколько граждан, «добропорядочных» граждан, совершают немало отвратительных поступков, но при этом к уголовной ответственности их не привлекают?

Я со своей стороны никого не пытаюсь оправдать, либо заклеймить. Но хотелось бы все же задать вопрос нашим адвокатам, психиатрам и представителям исполнительной системы наказаний:

есть ли возможность человеку с криминальным прошлым вернуться к нормальной жизни, если нормальная жизнь не готова его криминальное прошлое принять?

Способен ли преступник к перевоспитанию или это уже пропавшей души человек?

За себя хочу сказать, что в своё время я перечитала много литературы по криминальной психологии, психиатрии и социологии на тему преступных личностей. Но никто однозначного ответа на этот вопрос из авторов книг дать не смог.

Я и сама не могу ответить на этот вопрос однозначно. Но что я могу сказать точно, так это то, что, как и все, хочу справедливого наказания для преступников, особенно в первую очередь для тех, кто приносит людям поистине страшные жизненные потери…

В праве ли мы желать наказания тем, кто его заслужил? В праве. Но в праве ли мы всю жизнь наказывать человека, который за свои преступления уже это наказание получил?

Лично мне трудно ответить однозначно на этот вопрос.

Спасибо всем за внимание.

С уважением.