Вакцина Pfizer имеет все шансы в РФ сделаться вакциной для избранных

https://echo.msk.ru/programs/sut/2740888-echo/

На этой неделе пришли все-таки чрезвычайно важные сведения. Сам источник этих сведений заставляет к ним относиться серьезно. Потому что компания Pfizer, одна из крупнейших мировых компаний и не просто очень большая, очень богатая и очень эффективная и очень широко распространенная по миру, а компания, в послужном списке которой есть некоторое количество совершенно выдающихся решений и совершенно невероятных по своей эффективности и по вкладу в жизнь человечества препаратов.

Достаточно вспомнить пфайзеровский аспирин, который, конечно, не они изобрели, но они придали ему некоторое новое специфическое дыхание. И давайте вспомним про «Виагру» тоже, которое, может быть, было самым важным и самым мощным лекарством XX века, которой просто разом решило некую проблему, которая висела над человечеством тысячелетиями, а именно проблему мужской потенции.

Я помню, что я был главным редактором журнала «Итоги» еще в 90-е годы, когда только появилась Виагра. И тогда один очень известный российский ученый, специалист ровно в этой области медицины, я помню, написал нам статью о том, что вот так бывает чрезвычайно редко в истории человечества, когда появляется какая-то вещь, которая решает проблему радикально. Вот проблема была — бац! — ее больше нет. Вот так было с файзеровской Виагрой, которая закрыла целую отрасль медицины, просто лишило ее смысла.

И сейчас появление Pfizer в теме вакцины от коронавируса, несомненно, производит сильное впечатление. Тем более, что там есть очень сильный партнер. Некоторые, кстати, говорят, что это самый BioNTech — это неизвестно, откуда вылезли какие-то два турка, не то два индуса. Кто они такие? Это вот что-то на коленке, какие-то редкие энтузиасты…

Ничего подобного. Это тоже крупная и очень эффективная компания, очень продвинутая в научном смысле. И Pfizer заключил с ней тесные стратегические соглашения еще до всякого коронавируса, еще в 18-м году они договорились с этим BioNTech, что они будут вместе разрабатывать вакцины против гриппа. И тогда Pfizer вложил в этот BioNTech очень большие деньги, почти 0,5 миллиона долларов. Так что совершенно не случайная это история.

И вот на этой неделе Pfizer заявил о том, что через 7 дней после 2-й дозы эта вакцина — как и многие другие разработки в этом направлении предполагает два укола, которые делаются с некоторым перерывом — 90% тех пациентов, которые получили реальную вакцину, а не плацебо, показывают другие результаты по сравнению с теми, кому ничего не вкололи. Это много.

И есть основания считать, что Pfizer мыла не ест, что называется и просто так таких заявлений не делает. И их репутация стоит для них слишком дорого, чтобы можно было как-то, извините за каламбур, проколоться с этой темой.

И сразу возникает вопрос: сколько? Сколько они могут произвести этого, и что для этого надо? Не очень много, скажу сразу. Они заявляют о том, что они могут произвести в 2020 году 50 миллионов доз, а в следующем — 1,3 миллиарда. Это надо делить пополам, потому что два укола. И имея в виду скорость распространения эпидемии, это не безумно много.

Кроме того, все уже выучили эту историю, и здесь ее нелишне повторить, что эта вакцина требует очень специфических условий для хранения и транспортировки: 70 градусов ниже нуля по Цельсию требуется, чтобы ее хранить. Я напоминаю, что в вашем морозильнике у вас на кухне — 18 градусов минус. Это вот стандартная температура. Если очень постараться, можно разогнать его до 20-22, но не дальше. И вот на этом уровне работает вся бытовая морозильная техника, во всяком случае вся техника, которая широко распространена, которая более-менее есть в каждой аптеке и так далее.

Что это означает? Это означает, что нельзя будет вакцинацию этой вакциной организовать обычным способом, например, как вакцинацию против гриппа. Когда есть в мире миллион мест, в каждой стране тысячи и тысячи мест, куда вы можете прийти, и вам там сделают укол. Вы можете купить сами это в аптеке, или вы можете прийти в поликлинику, или вы можете прийти в какой-нибудь медпункт, или к вам приедет доктор на производство, как это бывает с обычными вакцинами.

Здесь ничего этого невозможно. А здесь можно только организовывать какие-то крупные, я бы сказал, промышленные центры вакцинации. Можно, конечно, их оборудовать при больших клиниках, а можно строить отдельно. Во всяком случае, это отдельные сооружения. Это должна быть какая-то штука, где стоит это могучее оборудование, куда люди приходят для того, чтобы получить эту вакцину. Сколько их можно организовать таких центров, не очень понятно. Как между ними всё это перевозить, тоже не очень понятно. Тоже нужна специальная техника для перевозки. И нужно это всё хорошо организовать и так далее.

В общем, с этой вакциной будут большие проблемы. Хотя, по всей видимости, она будет хорошей. Она будет в связи с этой дорогой. И производство ее и создание этих мощностей для ее применения будет расти не очень быстро. И поэтому чрезвычайно важно то, как правительства разных стран будут к этому относиться, и что они заранее предусмотрят.

Вот уже сейчас известно, что правительство США готово заплатить Pfizer почти 2 миллиарда долларов. Это примерно, как мы понимаем, 50 миллионов человек можно вакцинировать. И это будет стоить примерно 40 долларов за комплект из двух уколов.

Евросоюз подписал уже сделку о покупке 200 миллионов доз с возможностью дальнейшего соглашения. Великобритания заключила свое отдельное соглашение.

Мы ничего не знаем про Россию. У нас пока нет никаких оснований считать, что российское правительство чешется на эту тему. И, по всей видимости, эта конкретная вакцина, если она покажет хорошие результаты, имеет все шансы в Российской Федерации сделаться вакциной для избранных, для своих, для Семьи. И будет предназначена для тех, кому положено, что называется. Ну вот такова социальная политика Российского государства, оно так строит свои взаимоотношения с населением. Чего, Конституцию приняли и, собственно, ничего больше от населения особенного не надо. Можно уже расслабиться, что называется.

Есть целый ряд других вакцин, о которых, конечно, нужно говорить. Есть британско-шведская вакцина, которая обычно называется Оксфордской, хотя там на самом деле две компании: Оксфорд и AstraZeneca. Она тоже требует низкой температуры.

А вот что попроще — это вакцина, которая делается в США в Кембридже компанией под называнием Moderna. Вот она может храниться при минус 20 градусах. То есть можно как-то «воспитать» обычный бытовой холодильник, точнее морозильник для того, чтобы он давал такую температуру. И это, конечно, создает большое преимущество.

Но там тоже проблемы с производством. Потому что всё, что они обещают — это 20 миллионов доз в 20-м году и, по всей видимости, 0.5 миллиарда или немножко больше в 21-м году. Это не очень много. Это тоже, судя по всему, дорого. И это тоже, судя по всему, для тех, кому начальство разрешит. Хотя не во всех странах это так. Например, Израиль…

О.Бычкова― Подожди. При слове «Израиль» мы с тобой сделаем паузу буквально на полминуты.

С.Пархоменко― На слове «Израиль» испуганно остановимся.

О.Бычкова― Да, остановимся, но потом отчаянно и отважно продолжим. Это программа «Суть событий» с Сергеем Пархоменко.

РЕКЛАМА

О.Бычкова― И мы продолжаем программу «Суть событий» с Сергеем Пархоменко. Я только хочу сказать, что буквально в следующем эфирном часе у нас в программе «Сканер» как раз будет более подробный и, я надеюсь, профессиональный разговор об этих вакцинах, потому что там у нас…

С.Пархоменко― Ну, конечно, там будет профессиональный разговор, а я всякую ерунду… Понятно. Обидеть комментатора может каждый.

О.Бычкова― Директор центра Чумакова, представитель ВОЗ в России и Михаил Фаворов. Поэтому мы у них как раз спросить про хранение, про эффективность, про это всё.

С.Пархоменко― Я не буду тогда очень сильно топтать тебе эту поляну. Но все-таки доскажу кое-какие вещи, которые мне кажутся важными.

Да, вот Израиль очень рассчитывает на эту модерновскую американскую вакцину. И Израильское правительство тоже давно ее, что называется, пасет и договаривается о том, чтобы закупить ее в массовых количествах для вакцинации своего населения.

И последняя, четвертая, о которой я хотел бы сказать — китайская вакцина, которая называется Sinovac. Она тоже не требует низкой температуры, и она обещает быть очень массовой и, следовательно, очень дешевой. И, я думаю, именно эта вакцина предстоит нам всем, гражданам Российской Федерации.

Почему-то мне представляется, что когда спадет пена от Гамалеи и когда выяснится, что это был просто небольшой кусок «холодной войны», когда нужно было размахивать тем, что Россия опять первая и опять всех оббежала по кривой, выяснится, собственно, что это так вакцина, на которую мы можем рассчитывать, потому что вакцины более дорогие и более, я бы сказал, именитые — я сейчас не хочу говорить, более качественные; ничто меня не заставляет считать, что Оксфордская вакцина или эта пфайзеровская будет более качественная, чем китайская, ничего про это не знаю, нету меня никаких инструментов, чтобы это сравнить, но зато я знаю, что уже стоит большая очередь за теми… они выкуплены на корню, переговоры идут, а Россия в этих переговорах не участвуют, — поэтому, по всей видимости, просто методом исключения по остаточному принципу останется эта китайская или что-нибудь вроде этого.

Ничего особенно плохого в этом нет. Может быть, она будет и очень хороша, кто ее знает. В Китае сейчас достаточно мощная медицина, достаточно мощная фармакология и серьезные деньги вкладываются в научные исследования, так что почему бы и нет?

О.Бычкова― Самое главное должно быть производство, чтобы все эти миллионы и миллиарды единиц и доз…

С.Пархоменко― Да. Что касается массового производства, вот тут да, мне кажется, что Китай может это организовать. Китай вообще насчет того, если что массово произвести — это к ним. Я думаю, что у них будут здесь достаточно большие возможности.

О.Бычкова― Потому что к Гамалея, то есть к «Спутнику» и к «Вектору» вопросы в первую очередь вот эти: смогут ли они произвести достаточно много доз достаточного качества?

С.Пархоменко: Китай вообще насчет того, если что массово произвести — это к ним

QТвитнуть

С.Пархоменко― Есть очень интересная история. Связана с очередной утечкой в французскую прессу о переговорах Путина с Макроном. Я посмотрел. Надо сказать, что большая часть качественной французской прессы эту новость как-то осторожно обошла стороной. Упоминают, но не более того. Между тем у нас нет оснований сомневаться в том, что эта часть разговора, действительно, имела место хотя бы потому, что об этом упомянуто на сайте Кремля же. Вряд ли они стали бы на официальном сайте просто выдумывать: «Мы поговорили с Макроном про это», а в действительности с Макроном никто не говорил. Скорей всего, конечно, говорили.

Это звучало странно, экзотично и, я бы сказал абсурдно: «А вот пусть Институт Пастера нам произведет русскую вакцину». Вообще, Институт Пастера — это не то место, где производят миллиарды доз вакцин. Он не для этого предназначен. Это немножко странное представление о том, что такое Институт Пастера, зачем он нужен, чем он располагает. Это великое научное учреждение, существующее 150 лет более-менее, в истории которого есть невероятное количество всяких прекрасных событий. Но среди них нет таких событий, когда они производили миллиарды доз чего-нибудь.

Лично я считаю, что этот разговор носил сугубо политический характер, не имеющий никакого отношения ни к здравоохранению, ни к фармакологии, ни к производству чего бы то ни было. Это была такая немудрящая попытка Путина вербануть Макрона.

Путин переживает, несомненно, что отношения с Макроном испортились и испортились по его, Путина вине. Он совершил глупость, грубость ну, и всякие другие могут быть эпитеты по поводу того, что он совершил, разговаривая про Навального. И реакция Макрона была очень резкая. И, мне кажется, что Путин аккуратненько пытается эту историю замазать. И это довольно простой и довольно распространенный метод вербовки — метод перевода разговора на другую, так сказать, приятную собеседнику тему: «Давайте мы не будем больше с вами обсуждать это ужасное, политическое, вот что нас разделяет, а давайте мы вас попросим помочь нам в таком важном, благородном деле. Вы такие продвинутые, вы такие умные, вы такие аккуратные, вы такие научные. Мы вас так уважаем. И мы очень просим вас помочь нам в этом важном деле. Мы очень рассчитываем на ваше…» — и так можно долго-долго, пока собеседник как-то не начнет клевать носом и успокаиваться.

Я думаю, что вот этому Путина учили в этой немудрящей разведшколе, которую он в свое время заканчивал. Вот он в свое время эти свои заморочки и пытается применить к серьезным людям. Выглядит это жалко и смешно. А главное, что это, действительно, не имеет никакого отношения к той большой проблеме, которая перед Россией стоит и которая важностью своей перешивает всё что угодно, включая выборы в США.

России, российскому руководству нужно сейчас заботиться о том, чем она будет вакцинировать свое население завтра. Пока за исключением совершенно нелепой истории с гамалейской вакциной…

О.Бычкова― Почему нелепой?

С.Пархоменко― Нелепой по тому, как она была продана в политическом смысле. Нелепой по тому, как Путин влез с ногами в эту историю и превратил ее в сугубо политическую, превратил ее в инструмент «холодной войны». Это не первый и не последний такой случай. В России, вопреки всем усилиям российского руководства, по-прежнему есть наука, она по-прежнему сохраняется, и по-прежнему есть люди, которые умеют делать свое дело в этой науке. Но, к сожалению, политики и, прежде всего, лично Путин залезают туда с ногами очень нелепо.

Мы отлично помним эту историю, когда не середине создания этой вакцины, она была объявлена уже испытанной, и как последний этап испытаний превратился по существу в ее массовое распространение, чего ни в коем случае делать нельзя, и чего никто больше не делает, и что радикально подорвало доверие к этой вакцине в мире.

Сегодня, если вы почитаете, что пишут в мире об этой вакцине, это одни сплошные сомнения. И вопрос совершенно не только в коммерции. Как мы видим, рынок такой большой, удовлетворить его невозможно. Никто не может. Поэтому речь не идет о том, что Pfizer с Оксфордом поделили рынок пополам, и им не нужен третий игрок. Им нужен третий игрок, и четвертый нужен, и пятый, и восьмой. И они будут, потому что они все равно не могут насытить этот рынок. Тем более, никто не понимает, как эта штука будет развиваться; как сильно этот вирус будет мутировать; насколько эта вакцина окажется на первом этапе эффективной, надо ли будет ее переделывать в следующую, потом в следующую, как происходит, например, с гриппом, где каждый год новая вакцина фактически. Прошлогодняя вакцина более-менее никому не нужна. Это будет так же или это будет иначе?

В общем, мы не можем списать эти разговоры и эти большие сомнения по поводу российской вакцины на чисто конкурентную борьбу. Это не она. Это отвращение к тому, что политики влезли в эту историю, и ее очень резко деформировали, я бы сказал, ее лишили некоторой научной логики, которая в этой ситуации, несомненно, должна была быть выдержана и выдерживается во всех случаях, где эти вакцины делаются, несмотря, конечно, на страшную спешку. Понятно, что всё, что происходит и всё, что я до сих пор описывал, и всё, что будут описывать твои собеседники в следующем часе, свидетельствует о том, что делаются абсолютно экстраординарные усилия, и темпы очень высоки. И вообще в вакцинной истории такого еще поискать, когда происходило с такой скоростью…

О.Бычкова― Никогда не происходило. Я прочитала где-то, что последний раз похожее было типа в 67-м году, когда выпустили вакцину от свинки, и тогда это заняло 6 лет, и тогда это был нечеловеческий рекорд.

С.Пархоменко― Вообще еще была большая история с вакцинами от Эболы в относительно недавнее время. Конечно, по масштабам она была другая. Тоже очень торопились, тоже очень хотели, и тоже считалось, что эпидемия очень опасная. Но, к счастью, опасность оказалась несколько преувеличенной. Но тоже, я помню, была большая гонка за этими вакцинами.

Конечно, в этой всей истории много политики. И эта политика, как мы видим, появляется один раз тогда, когда российское руководство пытается из этой вакцины сделать инструмент для своих взаимоотношений с окружающим миром. И даже, конечно, был такой момент, когда они попытались слегка помахать этой вакциной, что «кто будет себя плохо вести — тому не дадим, вот у нас самая первая…». Мало кто на это попался, прямо скажем. Эффекта эта операция большого не имела. Больше смеху было на эту тему. А уж сейчас, когда вышли не некоторую финишную или околофинишную прямую эти крупные компании, совсем про это разговаривать наверное.

А вторая история — это то, что предстоит. Вот на этом этапе, на этом примере, на этом материале мы увидим с вами, каковы в действительности отношения между правительствами, между политиками тех или иных стран и их собственным населением. Мы говорили с вами о том, что инструменты демократии — это такие инструменты, которые заставляют политиков бояться своего населения, потому что чуть что — переизберут. Вот сейчас мы увидим, что политики будут очень стараться, чтобы снабдить свое население этими вакцинами в тех случаях, когда эти вакцины будут оказываться эффективными. Ничего этого про Россию мы не видим, и у нас есть все основания считать, что мы этого и не увидим, потому что приоритеты совсем не те. Это как в истории с террористами и заложниками. Российское правительство, российские силовики всегда отличались тем, что они ставили перед собой задачу избавления от заложников, не спасения, а избавления от заложников. Вот тут та же абсолютно история.

С.Пархоменко: Российскому руководству нужно сейчас заботиться о том, чем она будет вакцинировать свое население завтра