Приемы преодоления запирательства и лжи (рефлексивное управление)

25 января 2021 в 12:37

164 дочитывания

20 комментариев

Эта публикация уже заработала 11,95 рублей за дочитывания

Зарабатывать

III. Тактические приемы допроса с использованием рефлексивного управления

С помощью тактических приемов с использованием рефлексивного управления, используя имеющуюся информацию и с учетом следственной ситуации, следователь может создавать различные тактические комбинации, сущность которых может заключаться: в сокрытии истинной цели постановки вопросов; в предъявлении доказательств и реагентов при проведении допроса; в создании у обвиняемого преувеличенных или приуменьшенных представлений об осведомленности следователя, объеме и значимости доказательств, которыми располагает следователь; в создании у обвиняемого иллюзий о том, что его соучастники сознались и изобличили его; в создании условий для «проговорки».

Ценность подобных приемов в том, что их применение способствует установлению истины по делу даже тогда, когда следствие не располагает достаточными доказательствами, и, тем не менее, лицо при отсутствии желания давать правдивые показания, так или иначе добровольно их дает. Рефлексивное управление состоит в передаче допрашиваемому фактических оснований для принятия решения, способствующего раскрытию преступления.

1) Одним из приемов с использованием рефлексивного управления является использование фактора внезапности. Например, для подозреваемого неожиданным может быть факт его задержания. В этом случае задержанные испытывают чувство растерянности, и задача следователя заключается в том, чтобы умело использовать такое состояние задержанного, быстро и тактически правильно произвести его допрос. Также внезапное предъявление доказательств нередко приводит подозреваемого в замешательство, и он, не имея времени для обдумывания ответа, который звучал бы правдоподобно, начинает давать неубедительные и противоречивые показания.

2) Приемы «демонстрации возможностей расследования» основаны на ложном сообщении следователя допрашиваемому лицу о несуществующих в действительности научных методах расследования и экспертиз, которые якобы помогут получить доказательства, изобличающие допрашиваемого. Например, следователь предъявляет вещественное доказательство и демонстрирует возможности технико-криминалистических средств по выявлению и расшифровке скрытой информации, содержащейся в этом источнике. Разновидностью данных приемов является создание (правомерными действиями) преувеличенного представления подозреваемого об осведомленности следователя о его преступных действиях.

3) Использование имеющихся конфликтов и противоречий между соучастниками преступной группы или преднамеренный вызов конфликта между соучастниками путем оглашения показаний одного из них остальным. В данном случае необходимо очень осторожно выбирать методы психического воздействия с тем, чтобы их применение не привело к разжиганию у допрашиваемого низменных чувств и побуждений, которые могут толкнуть его на оговор соучастников.

4) Использование «улик поведения». Допрашивая подозреваемого, отрицающего свою причастность к совершенному преступлению, следователь может построить тактику допроса с учетом «доказательств поведения», т.е. сведений, свидетельствующих: о подготовке подозреваемого к совершению преступления (например, приобретение или изготовление орудия, аналогичного тому, которым было совершено преступление); об изменении подозреваемым образа жизни после совершения преступления (например, попытка срочно покинуть место жительства без видимых на то причин); о том, что подозреваемый проявлял неоправданное любопытство к производству предварительного расследования (например, расспрашивал допрошенных свидетелей о содержании заданных им вопросов, а также их показаний и т.п.) и пытался воспрепятствовать установлению обстоятельств совершения преступления (например, шантажировал или запугивал потерпевшего, свидетелей, предпринимал попытки к уничтожению следов преступления); о попытках направить следствие по ложному пути (например, распространение заведомо вымышленных слухов о личности преступника, мотивах преступления); об осведомленности о таких деталях, которые могли быть известны только лицу, совершившему преступление, и др.

5) Метод косвенных вопросов состоит в том, что вопросы, существенные для расследования, маскируются среди внешне «безопасных», как бы далеких от интересующих следователя событий. При этом анализируется осведомленность подозреваемого об участниках преступления, о времени, месте и способе его совершения, применявшихся орудиях и других обстоятельствах. Ответ на нейтральный вопрос по существу является ответом на замаскированный, скрытый вопрос, и если подозреваемому известны факты и обстоятельства, которые мог знать лишь один человек, то именно подозреваемый причастен к совершению преступления.

6) Неожиданная постановка основного вопроса (это волнующий допрашиваемого и следователя вопрос, который был задуман следователем заранее для выяснения существенных обстоятельств по делу). С позиции рассматриваемого подхода рекомендуется: прежде чем задать основной вопрос, допрашиваемому необходимо дать возможность расслабиться. Для этого следователь, например, может сделать вид, что углубился в изучение своих записей, попутно задавая малозначительные вопросы. Нужный результат может быть достигнут также путем паузы в допросе (в частности, для того, чтобы выпить стакан чая), перевода разговора на нейтральную тему. Совершив такой маневр и убедившись в том, что допрашиваемый раскрепостился, ослабил контроль за ситуацией и самим собой, следователь быстро поднимает голову и, всем своим видом показав ему, что требует немедленного ответа, задает основной вопрос, ради которого и осуществил соответствующую подготовительную комбинацию.

7) Прием создания условий для «проговорки» часто применяется, когда своими действиями после совершения преступления преступник привлекает к себе внимание органов следствия (т.е. когда преступник демонстрирует «улики поведения»). Данный прием можно показать на следующем примере:

17 июля 1927 г. у гражданина Сергиевского исчезла жена, в связи с чем на следующий день им было подано заявление в милицию. Со слов самого Сергиевского, утром жена куда-то ушла и сказала, что скоро вернется, но так больше и не появлялась. Как показали свидетели, вечером этого же дня Сергиевский страшно волновался, говоря всем соседям, возвратившимся домой, что не знает, где жена, и очень обеспокоен ее отсутствием. Чуть ли не каждый день он приходил в отделение милиции и в беседах со следователем жаловался на недостаточно энергичные действия работников уголовного розыска. При этом подчеркивал, что он очень переживает по поводу отсутствия своей жены, не спит ночами и ничего не ест.
Но как показывало оперативное наблюдение, всякий раз выходя из отделения милиции и заходя за переулок, он приосанивался, поправлял шляпу и шел веселый как ни в чем не бывало заниматься своими повседневными делами. Уловив, что Сергиевский каким-то образом причастен к исчезновению своей жены, но всем своим поведением старается исключить возможность падения на него подозрения, следователь решил построить на этом тактику допроса Сергиевского. Он поинтересовался, не бил ли Сергиевский свою жену. На этот вопрос последний обиделся, в очередной раз, пояснив, что в своей жене он «души не чаял».
-У меня есть основания задать Вам такой вопрос, – мотивировал следователь.
-Сомневаюсь. Какие могут быть основания? – выразил недоверие Сергиевский.
-Заявление Вашей жены, – продолжил следователь.
-Как же мертвая может заявлять? – усмехнулся допрашиваемый.
-А почему Вы уверены, что она уже мертвая? – повис в воздухе вопрос следователя.

8) «Допущение легенды» – прием, направленный не на получение показаний, а на выявление и расширение доказательственной базы. Он используется, когда обстоятельства складываются таким образом, что лицо, на которое пало подозрение во лжи, оказывается в положении человека, факт той или иной прикосновенности которого к расследованию очевиден. Доказывать свою неосведомленность либо непричастность к случившемуся глупо и бессмысленно. Понимая это, допрашиваемый не пытается отрицать очевидное. Однако, стремясь ввести следствие в заблуждение, он на допросе дает не соответствующую действительности интерпретацию случившегося, преподносит факты в выгодном для себя свете, дополняет их элементами фантазии, стремясь выгородить себя, преуменьшить или вообще исключить свою роль в содеянном. Допуская возможность преподнесения ему легенды со стороны допрашиваемого лица, следователь, тем не менее, не расшифровывает свою догадку, стремясь всем своим видом, действиями, реакциями создать видимость того, что он верит в то, о чем ему сообщает оппонент. Вступив в своего рода игру с допрашиваемым, он исходит из задачи выяснить как можно больше конкретных деталей, подробностей и как можно точнее и обстоятельнее зафиксировать рассказ в протоколе допроса.

В самом начале допроса важно пресечь попытку допрашиваемого немедленно заявить о своей непричастности, предупредив его, что не надо торопиться и что он успеет сообщить все, что посчитает нужным. Его можно предупредить, что лучше подумать, прежде чем что-то сказать; заметить, что подобная торопливость настораживает и может быть истолкована как свидетельство виновности. На этапе свободного рассказа следователь может сказать, что «легенду» могут подтвердить все, с кем он имел дело. Если допрашиваемый вводит его в заблуждение, то это кончается для него плохо, потому что он лишится доверия.

На вопросно-ответной стадии следователь ссылается на то, что у него возникли к допрашиваемому вопросы, поэтому он в силу специфики своей работы вынужден выяснить кое-какие обстоятельства. Можно упомянуть, что у него существует много версий относительно события и причастных к нему лиц, что он обязан их проверить по долгу службы, установить истину, к чему он приложит достаточно усилий. После этого начинается постепенное (систематическое) указание следователя на то, что он проверяет причастность допрашиваемого к преступлению. Такое указание целесообразно подавать как намек с одновременным пресечением попытки заявить о непричастности. После этого следует получить объяснения лица о преступлении, в процессе которых накапливается полезная информация. На этом этапе следователь должен сохранять бесконфликтность обстановки допроса, с наибольшей полнотой выяснять и фиксировать объяснения, конкретизировать и детализировать их, чтобы каждое обстоятельство могло быть проверено и подкреплено или отвергнуто иными доказательствами.

Открыться, усомниться в правдивости полученных показаний, приступить к опровержению сообщенных сведений следователю лучше, с тактической точки зрения, лишь после того, как все сказанное допрашиваемым занесено надлежащим образом в протокол допроса, и этот документ подписан обеими сторонами. В том случае, когда в распоряжении следователя имеются весомые аргументы, он может приступить к опровержению, развенчанию легенды сразу же после завершения процесса ее фиксации. Выявление преступной осведомлённости допрашиваемого достигается с помощью различных приемов в зависимости от формы ухищренного противодействия в конфликтной ситуации допроса.

9) Если изобличить допрашиваемого во лжи посредством вышеуказанного приема не удается, возможны варианты дальнейших действий следователя: производство серии допросов по поводу одних и тех же обстоятельств и их деталей (повторных допросов), то есть скрупулезный дубляж предмета допроса. Это делается в целях выявления (на основе сравнительного анализа содержания всех протоколов допроса) несовпадения деталей, противоречивого освещения одних и тех же вопросов в показаниях допрашиваемого, которые были даны в разное время. Затем результаты указанного анализа демонстрируются на очередном допросе заподозренного во лжи лица с разъяснением ему неслучайного характера противоречий в целях оказания побуждающего воздействия дать правдивые показания. Данный тактический ход чаще всего приводит к успеху в том случае, когда он соединен с демонстрацией доказательств несостоятельности легенды, заблаговременно собранных до начала этого допроса, в ходе ее глубокой проверки.

Особое место в тактической операции разоблачения лжи занимает прием, который может быть назван «комбинацией очных ставок». Речь идет о сериях очных ставок, которые целенаправленно проводятся лицу, давшему ложные показания, другим лицом, уличающим его во лжи (это делается неоднократно, в разное время и по поводу различных элементов лжи). В последнем случае очные ставки проводятся по поводу какого-либо одного обстоятельства, эпизода либо по поводу различных элементов одного эпизода и по различным эпизодам. Эффективность подобных комбинаций возрастает в том случае, когда в промежутках между очными ставками выполняются иные следственные действия с участием разоблачаемого во лжи (ими могут быть допросы, предъявление его для опознания, ознакомление с заключениями экспертиз, опровергающих его доводы и заявления либо ставящих их под сомнение, и другие следственные действия).

10) Одним из тактических приемов, применяемых для изобличения подозреваемого, является предъявление доказательств. Получению ожидаемой информации путем допроса способствует тактически правильное предъявление доказательств. Во-первых, предъявлять следует только достоверные доказательства, так как использование недостоверных доказательств укрепляет в подозреваемом решимость оставаться на позиции отрицания причастности к совершению преступления.

Прежде чем предъявлять доказательства, следователь должен допросить подозреваемого об обстоятельствах, связанных с каждым из предъявляемых доказательств. Это необходимо для того, чтобы в последующем допрашиваемый не мог предпринять попытки поставить под сомнение их допустимость для доказывания его вины. Например, прежде чем предъявить предмет, принадлежащий подозреваемому и обнаруженный на месте происшествия, необходимо выяснить, мог ли этот предмет попасть на место его обнаружения в ситуации, не связанной с пребыванием подозреваемого в данном месте. Однако следует помнить, что вопросы подозреваемому в данном случае необходимо очень тщательно обдумать с тем, чтобы не поставить их в качестве наводящих.

Доказательства могут предъявляться в различной последовательности. Обычно доказательства предъявляются по мере возрастания их доказательственного значения: вначале менее значительные, косвенно подтверждающие виновность подозреваемого, а затем все более и более веские. Наибольший эффект этот способ дает при предъявлении доказательств подозреваемому, отрицающему свою причастность к совершенному преступлению или дающему заведомо ложные показания о степени и роли своего участия в совершении преступления.

Иногда для склонения допрашиваемого к даче правдивых показаний целесообразно в первую очередь предъявить наиболее впечатляющее доказательство, даже если в системе доказательств оно играет второстепенную роль. В таком случае у допрашиваемого создается впечатление о полной осведомленности следователя об обстоятельствах совершенного преступления. Близок к этому тактический прием, суть которого состоит в том, что следователь, используя свою осведомленность о каком-то второстепенном обстоятельстве, ставит вопрос о нем так, как будто это единственное, что его интересует. У допрашиваемого создаётся впечатление, что остальное следователю уже известно. Такое же впечатление создается у допрашиваемого тогда, когда следователь, выслушав показания, противоречащие материалам дела, описывает механизм произошедшего события, используя для этого неполные данные и создавая впечатление о несущественности тех, которые ему еще неизвестны. Следует иметь в виду, что такой прием допустим только после свободного рассказа допрашиваемого.

Можно предъявить доказательство как бы невзначай, между делом. Для иллюстрации можно привести такой пример:

Производя расследование, следователь заподозрил в убийстве Андреевой и ее двухлетней дочери мужа Андреевой – Гетманова. Следствие осложнялось тем, что Андреева и ее дочь, как показал Гетманов, без вести пропали в Москве, куда они приехали из Моршанска, намереваясь отправиться на Дальний Восток. Однако ни в Моршанске, ни в Москве, ни в других регионах страны тела погибших обнаружить не удалось. По версии следователя, показания Гетманова о пропаже жены и дочери были ложными, что на самом деле потерпевшие не покидали Моршанска, там они были убиты, а их трупы сокрыты Гетмановым.
Отрабатывая эту версию, следователь выяснил, что после исчезновения Андреевых Гетманов продал школьной сторожихе пару женских туфель, которые были похожи по описанию Гетманова на те туфли, в которые была обута его жена, якобы уезжая из Моршанска. О показаниях сторожихи и изъятых у нее туфлях Гетманов не знал. Не сообщалось ему и о том, что туфли были предъявлены сестре и матери Андреевой, которые их опознали. Эти же туфли опознал и сапожный мастер, изготовивший их по заказу Андреевой.
Располагая этими доказательствами, следователь при подготовке к допросу Гетманова поставил туфли Андреевой на краю своего рабочего стола и прикрыл их газетой таким образом, что из-под нее были видны только носки туфель. Во время допроса следователь задавал подозреваемому различные вопросы по обстоятельствам дела, но не связанные с обувью потерпевшей. Давая показания, Гетманов то и дело поглядывал на торчавшие из-под газеты носки туфель. Испытываемое им волнение вскоре переросло в напряжение. Он никак не мог сосредоточиться на задаваемых ему вопросах и был не в состоянии отвести глаз от волновавшего его предмета. Следователь делал вид, что не замечает гипнотического воздействия туфель на допрашиваемого и, не обращая на них никакого внимания, терпеливо уточнял какие-то несущественные детали, записывая показания в протокол допроса. Наконец допрашиваемый не выдержал и спросил у следователя, почему на его столе находятся туфли женщины.
-Потому, Иван Дмитриевич, – спокойно сказал следователь, – что это туфли убитой Вами Андреевой Анны. Они приобщены к делу в качестве вещественного доказательства и изобличают Вас как убийцу. Поэтому они и стоят на моем столе. Вот, полюбуйтесь!
Сказав это, следователь приподнял газету. Гетманов вскочил как ужаленный, закричал и стал умолять убрать туфли с глаз долой. Успокоившись, Гетманов признал себя виновным в двойном убийстве и показал место захоронения трупов.

Собранные доказательства в ходе допроса обвиняемого при активном участии защитника проходят своеобразную проверку с точки зрения их допустимости для доказывания обстоятельств расследуемого события преступления. Если в совокупности доказательств имеются пробелы, которые в целом не влияют на вывод следователя о совершении преступления обвиняемым, то в ходе допроса доказательства необходимо предъявлять таким образом, чтобы обвиняемый не только не догадался об этом, но и в своих показаниях по поводу предъявленных сообщил сведения о недостающих доказательствах. Для этого применяются различные приемы, в том числе тактический прием, основанный на создании преувеличенного представления об объеме имеющихся доказательств.

При наличии доказательств, достоверность которых не вызывает сомнения, следователь может предъявить их полностью или частично и предложить подозреваемому высказать все, что он думает по данному поводу. В любом случае следователь должен постараться вовлечь подозреваемого в диалог, в ходе которого подробно и терпеливо разъяснить ему все неблагоприятные последствия занятой тем позиции. Иногда в такой ситуации полезно вести диалог так, чтобы вызвать у подозреваемого возражения, побудить его занять активную оборонительную позицию, в связи с чем ему придется дать показания.

Кстати, надо отметить, что допрос неискренних допрашиваемых на вопросно-ответной стадии должен носить наступательный характер, то есть быстрый темп задаваемых вопросов не должен позволять допрашиваемому тщательно продумывать варианты ответов и сосредоточить свое внимание на деталях, характеризующих ложность показаний.