Закон справедливости

Дмитрий Топоров не ожидал такой низости от компаньона. Когда три месяца назад его школьный приятель Мишка Ольховский позвонил и попросил о встрече, Дмитрий сразу понял — нужна помощь. С Ольховским они почти не общались, изредка перекидывались дежурными фразами в социальной сети – и все, тем неожиданней оказался звонок.

— Что ему от тебя надо? – спросила Валя, жена Дмитрия. Она была его одноклассницей, и Ольховского знала еще со школы.

— Не знаю, денег, наверное, просить будет, — усмехнулся Топоров, но в интернете нашел все, что было опубликовано о ресторане «Корочка», которым владел Ольховский.

— Слышала, что он почти разорился, зачем тебе эта встреча?

— Послушай, я – кризис-менеджер, мне тема банкротства интересна. Впрочем, сам не понимаю, зачем согласился. А ресторанчик интересный, тут бы работать и работать, дело не только в кризисе, столько откровенных коммерческих ляпов. И название, ну ладно бы булочную так назвали, но ресторан!

Встречались они в «Корочке», Топоров был здесь впервые, и с интересом разглядывал интерьер.

— Понимаешь, это дело моей жизни, — Ольховский ерзал и отводил взгляд.

— Что думаешь делать: искать инвесторов или продавать?

— Не могу его продать… Ты не мог бы вложиться, нет, я не взаймы, я поделюсь, будешь соучредителем.

— Это не обсуждается, я не банк, кредиты раздавать. Ты же знаешь, я специалист по кризисному менеджменту, даже беглый взгляд говорит о том, что менять много. А где твои маркетологи и менеджеры, где вся документация?

На аудит ушла неделя, проблем оказалось даже больше, чем ожидал Дмитрий, но он все-таки вложился, возможно, пространство для маневра вдохновило, да и Мишка обещал всячески содействовать, обещая полную свободу действий. Через два месяца ресторан удалось избавить от долгов, а потом и вовсе вышли на прибыль. Дмитрий пропадал в заведении все свободное время, иногда даже ночевал в кабинете. Персонал не получал полноценной зарплаты почти полгода, за это время его численность сократилась вдвое, люди работали в две смены, терпеливо ожидая, когда им выплатят долги. Став владельцем, Дмитрий собрал людей и пообещал расплатиться сразу же, как избавятся от долгов, даже срок определил – максимум три месяца. И они терпеливо ждали.

Когда на счете появилась нужная сумма, Ольховский неожиданно пропал. Телефон молчал, в мессенджерах не появлялся, жена Екатерина отвечала грубо, она не в курсе дел мужа, и вообще они разводятся.

Ольховский объявился через неделю, позвонил Дмитрию и сказал, что улетел в Турцию со своей будущей супругой.

Топоров сделал несколько глубоких вздохов и спросил:

— Ты не боишься воевать с законами природы?

— В смысле?

— Когда в 1748 году, в июле месяце, некто Михайло Ломоносов, знаешь такого?

— Издеваешься?

— Так вот Михайло Ломоносов сформулировал «всеобщий естественный закон», называемый также законом сохранения материи, он предполагал, что закон этот распространяется и на Ольховского. Суть его в том, что когда к чему-то прибавляется, то у других это отнимается. Ты поехал на чужие деньги! Люди работали на износ, многие влезли в долги, и что теперь прикажешь делать? Как смотреть им в глаза? Да это и маркетинговая ошибка, которая может свести на нет все наши усилия, как думаешь, многие останутся? А ведь это устоявшийся коллектив, профессионалы.

— Придумай что-нибудь, у тебя голова светлая. Ну друг, не мог иначе, с женой развожусь, это наше первое путешествие с Оксанкой, она ждала, когда поедем.

— Приедешь, поговорим, я не вижу перспектив нашего сотрудничества.

Валентина сама предложила заплатить работникам с их личного счета.

— Людей жалко, а мы сумеем забрать наши деньги, — произнесла она твердо. Валентина работала юристом. – Как думаешь, может выкупить Мишкину долю, был бы свой бизнес?

— Он не соглашается.

— Это мы еще посмотрим, вложено немало.

Но судьба распорядилась иначе, через неделю Ольховский вернулся, и по пути из аэропорта такси попало в ДТП. Михаила отвезли в больницу, прогнозы врачей оказались неутешительны — жизнь ему спасли, но мужчина остался инвалидом. Как только его перевели из реанимации в обычную палату, он позвонил Топорову и попросил прийти.

У постели сидела Екатерина. Женщина подняла на Дмитрия усталые, обведенные синевой бессонных ночей, глаза и попросила:

— Посидите с ним час, я съезжу домой?

— Да, конечно.

— Видишь, брат, как все вышло, Оксанка и водитель не пострадали, а мне досталось.

— И где Оксана?

— Где, — усмехнулся Михаил, — да кто ее знает. Ей инвалид не нужен, Катюша вот со мной возится. Эх и подлец я, Димка, подлец. Я вот тебя зачем позвал, выкупай мою часть, какой из меня владелец ресторана, а так хоть на лечение деньги будут. Какой ты говоришь закон, сохранения материи?

— Скорее, закон справедливости.

источник